Я внимательно посмотрел деду в глаза, стараясь чтобы мой взгляд не выглядел угрожающе. Я и не грозил, просто предупреждал. Если старик умный, то сам поймет.
Он таковым и оказался. Рассмеялся, выдержав мой взгляд и произнес:
— Ну в кустах ты можешь девок портить. Зачем туда мужчину бросать? А справиться может и сможем. Но вижу, многих моих положишь прежде. Да и внучки могут пострадать. А они у меня красавицы. Я за них сам кому хочешь шею сверну. На такой размен я пойти не могу. Но вот так просто отпустить иноверца тоже. Сам же понимаешь, авторитет надо держать.
Он продемонстрировал мне кулак, словно что-то сжимал в нем. Ох не авторитет он тут сохраняет. Похоже, всю деревню в этом самом кулаке и держит. Но это не мое дело. Со своим уставов в чужой монастырь не ходят.
— Ну так объяви, что свой я и проблем-то? Внук твой подтвердит, а то, что двое меня заподозрили могу и поправить.
— И как же? — удивился дед.
— Памяти лишу и всего-то.
Я пошарил взглядом по комнате и заметил бутыль с мутной жидкостью в углу.
— Вон, перебрали немного. Вот и не помнят, — предложил я.
— Мы не пьем спиртного. Почти. Но то, что ты говоришь выглядит, как план. Пост у нас сейчас заканчивается. В конце легко и в обморок упасть, — рассудительно закончил старик.
— Проси их вернуться. И будем надеяться, что они ничего Мефодию не рассказали.
— А и рассказали не беда. Вера в нем крепка. А то, что он видел своими глазами, как ты чудеса творил, да бога благодарил, все перекроет.
— Вот и отлично! — обрадовался я. — Приятно иметь дело с мудрым человеком.
— Ладно тебе. Пустое. Благодарить за такие дела. Чувствую себя предателем, а я к этому не привык. Но подставлять своих не собираюсь. Негоже им гибнуть от руки проходимца.
На проходимца я хотел возразить, но вдруг сообразил, что это ведь просто тот, кто идет мимо. Прошел и его забыли. Вот и ладно.
— Позвать твоих? — спросил я.
— Сам позову, — усмехнулся старик.
Встал, обошел стол и твердой походкой отправился в сени. Там приоткрыл двери и крикнул своих товарищей. Мефодию что-то тихо сказал и тот развернувшись ушел прочь.
— Переговорили? — едва не с порога спросили двое, что сидели за столом вместе с дедом.
— Проходите, садитесь, — каким-то неестественно добрым голосом предложил старик.
Мне показалось, что от этого его голоса мы сейчас спалимся, как пить дать. Но двое даже не чухнули. Просто прошли и сели за стол, как велел дед.
Сам старик остался у меня за спиной. Может опасался, что и его могу прихватить, а может что задумал. На всякий случай я коротко оглянулся. Доверять незнакомцу нельзя, а контроль ситуации — это святое.
Но дед просто стоял у дверей крестился и, кажется, даже что-то бормотал одними губами. Молился он что ли? А может прощенье просил у своего бога, что предать своих пришлось. Не объяснишь же всем, что защитить хотел?
Я был готов и, мгновенно, не поднимая руки, вырубил мужиков за столом. Те упали лицами на столешницу и замерли. Я чуть дольше подержал разряд, стирая память на двадцать минут. Теперь точно не вспомнят, что я приходил. А дальше дед уж пусть сам легенду придумывает.
Мне показалось или ветвистая молния, исчезая, чуть отклонилась в сторону? Словно в магнитное поле попала.
Закончив, я обернулся, как раз вовремя, чтобы заметить, как старик прячет руку за спину. Будь я проклят, если ошибся! Но по пальцам деда скользили крошечные фиолетовые разряды. Я замер, соображая, что делать.
Нет, старик не пытался что-то предпринять, он словно впитал часть моей молнии, что проскочила между мной и теми двумя, что я лишил сознания.
Я вопросительно глянул на старика, но тот картинно пожал плечами и приложил палец к губам.
Да и хрен с ним! У каждого свои скелеты в шкафу. Я не собирался лезть в этот шифоньер. Иногда из такого можно не выбраться, пополнив чью-то коллекцию пыльных костей.
— Готово, — отчитался я о проделанной работе. — Минут десять еще будут в отключке. Потом очнуться, но ничего не будут помнить из последних двадцати минут жизни.
— Силен, — пробурчал дед, но кажется одобрительно. — Есть на чем деревню покинуть?
— Откуда? Меня Мефодий привез на вашем снегоходе.
— Опять не задача. Забирай машинку. Получиться, так оставь ее в столице по адресу… — он замялся, словно вспоминая что-то, потом отошел в красный угол и достал из-за иконы небольшой картонный прямоугольник, странно знакомой формы.
Я не сразу опознал в нем визитную карточку.
— Здесь оставь, — протянув мне визитку, произнес старик.
Все страньше и страньше, как говорила одна известная девочка.
Но я, верный своим правилам, и после получения визитки, не стал ничего выяснять и удивляться. Жили люди до меня, имели свои тайны, так пусть все так и остается. Мне они ничего плохого не сделали. Даже помогли.
Я спрятал визитку во внутренний карман плаща.
— Ты что голый под плащом? — удивился старик.
От удивления его голос вдруг помолодел. Перестал быть таким уж надтреснутым и шамкающим. Я вновь на него глянул. Похоже, про сто лет я погорячился. Максимум девяносто.
— Погоди, сейчас тебе исподнее выдам. Иноверец или нет, негоже в таком виде расхаживать.
Дед подошел к печи, достал из-за нее какое-то тряпье и протянул мне.
Это оказалось что-то очень похожее на термобелье.
Я, не снимая плащ, натянул подштанники, затем-таки избавился от верхней одежды и быстро, как мог, надел кофту. Снова облачился, словно и не раздевался.
— Скор, — усмехнувшись, пробормотал дед. — Поди и спичка бы прогореть не успела?
Я замер от какого-то странного ощущения, что это все неспроста. Но снова остановил себя. Не суйся, куда не следует. Меньше знаешь — лучше спишь.
— Все, тебе пора, — поторопил меня дед.
— Спасибо! — поблагодарил я странного старика.
— Погоди, Мефодия предупрежу, — вместо ответа вновь прошамкал дед, снова становясь столетним.
Он вышел на минуту, а вернулся уже с совершенно другим выражением лица. За спиной в сенях маячил мой провожатый.
— Иди! — грозно прогремел его голос. — Веры ты нашей, но не стоит соблазнять моих людей чудесами. Нам есть чем заняться и здесь.
— Деда, так он не… — начал было Мефодий, но тут же получил затрещину от деда, да такую, что я думал у мужика череп расколется.
— Веры он нашей, но фокусник, — все же пояснил дед. — Пусть идет восвояси. Его своя семья ждет.
Мефодий склонил голову, повинуясь распоряжению деда.
— И пусть заберет этот дьявольский механизм, нечего ему болтаться у нашей деревни.
— Хорошо, — еще ниже склонился мой проводник.
Сдерживая улыбку, чтобы не сдать деда, я выскользнул из избы и рванул к околице. Где-то там стоял снегоход. От свободы меня отделяло всего ничего — сотня метров.
В термобелье было несравнимо теплее, и я легко шел по морозцу, даже не переживая, что замерзну. Одно дело ехать на снегоходе сидя за Мефодием, что заслонял меня от ветра и другое дело за рулем.
Не получи я от деда одежду, кто знает, доехал бы вообще хоть куда-то.
Народу вокруг почти не было. Может все по домам сидели, а может просто имели соответствующее распоряжение при появлении чужака не высовываться. Но мне все время казалось, что на меня пялятся из окон.
Но едва я перешагнул границу деревни, как тяжесть взгляда наблюдателя тут же пропала. Словно я был не интересен за пределами поселения. На территории деревни, я чужак, а за ее пределами просто какой-то человек, проходимец.
Довольный развязкой я подошел к снегоходу, перебросил ногу через сидушку и собрался уже дать газу, как вдруг заметил сидящую на снегу, сжавшуюся в комочек девушку в длинной дубленке и теплом платке.
Ее карие глаза я узнал мгновенно.
— Забери меня с собой, — пробормотала едва слышно девушка, стрельнув в меня глазками. — Что хочешь для тебя буду делать. Забери!
Глава 8
Я обошел снегоход и присел рядом с девчонкой.
