его лицу кисточкой, лишь временами морща нос, ежели становилось щекотно.
Однако когда они с Лешей уселись за стол, а оператор махнул рукой, некромаг привычно нацепил на лицо убедительнейшую из своих фальшивых улыбок. И она была таковой ровно до тех пор, пока девушка не заговорила.
— Я вас категорически приветствую, — богиня пыталась придать своему голосу той самой характерной монументальности, какая отличала оригинал, однако по очевидным причинам ей это не удавалось. — Дарк Ришардыч…
“Номер один” пожал руку Брони, а затем беспечно поднял предплечье, ладонью в камеру.
— Всем привет.
— Обо что? — поинтересовалась у приглашённого гостя богиня, поднося костяшки к подбородку.
Сын рода Маллой не следил за тем, что выкладывает на свой канал слечна Глашек. В конце концов, он ожидал, что это будут те же щи, которыми невеста кормила прихожан, но приправа из столь жирной отсылки оказалась неожиданной. Но, что куда важней, отсылалось это действо очевидно к человеку, всерьёз повлиявшему на мировоззрение Броньки. Уж больно много общих мотивов и тем наблюдалось в риторике этих двоих.
Так что, ничего удивительного, что Даркен решил надавить на ностальгию так сильно, чтобы у Лешей свело олдскулы. Чтобы та часть личности, возвращения которой “номер один” так желал, могла лучше нащупать опору.
— Ну, тут такая тема, что без свиней говорить невозможно.
— Охо-хо, — многозначительно подняла брови богиня. — Илега, неси свиней. Народ требует свиней.
Некромаг проследил взглядом за тем, как верная камеристка госпожи Глашек бодро нырнула к стойке с реквизитом, хватает оттуда две розовые резиновые игрушки, изображавшие означенных животных, а затем шустро побегает к столу и выставила по экземпляру перед каждым из претендующих на место в кадре лиц.
Даркен тут же с вежливым выражением интереса на физии осторожно, но настойчиво вдавил палец зверушке в спину. Искусственная свинья занятно выгнулась, да, пропустив воздух через пластиковую затычку в открытом рту, издала весьма характерный громкий протяжный хрюк.
Молодой человек попытался задать ритм хрюканью, чтобы получилось нечто, похожее на смех. И, в целом, при определённом настроении, получалось уловить нечто общее.
Броня же ответила на эти позывные тем, что обхватила свою свинью поперёк тулова, да сжала его по полной. Деформированная животина издала громкий, пронзительный, протяжный, но отчего-то не кажущийся недовольным визг.
Обстановка за столом стала чуть более весёлой и непринуждённой. Но не стоило забывать о главном.
И Лешая не забывала:
— Так чего ради мы нагнали свиней из загона?
— Тема очень актуальная для нашей страны в этот мутный-смутный час, — усмехнулся Даркен. — Мне хотелось бы поговорить о таком явлении, как “политическая педофилия”, и о том, за кого держат людей те, кто использует столь грязные трюки для достижения своих целей.
“Номер один” специально подбирал слова таким образом, чтобы оно как можно больше резонировало с риторикой, какая чаще всего звучала на канале вдохновителя Лешей. Тот редкий случай, когда молодой человек печалился из-за того, что недостаточно хорошо знаком с творчеством того товарища, и спустя почти уже двадцать лет пребывания в Форгерии от тех воспоминаний остались лишь жалкие крохи. Однако, надо полагать, то были крохи самые яркие, раз не потускнели по прошествии столь внушительного срока.
— О-хо-хо! — отозвалась Лешая и дважды хрюкнула свиньёй. — Какой громкий термин. И что он означает?
Она знала, что он означает. Не могла не знать, даже если забыла, где о нём услышала. Определённо ей речевые обороты этой тусовочки знакомы много лучше, чем Даркену. Однако вопрос задан не ради того, чтобы Броня могла узнать что-то новое. Молодой человек должен был ответить просто для того, чтобы пояснить значение этих слов аудитории канала. “Тупичка Лешей”.
— Речь идёт об использовании несовершеннолетних в целях манипуляции чувствами народа. Понятно, что эту тему любят вообще все. Взять хотя бы нашу благословенную принцессу, которая регулярно оказывается на одних фото с радостными весёлыми карапузами, сияющими от счастья. Но имеется разница между поцелуем в макушечку и жёстким поревом, — Даркен криво усмехнулся, не столько самой фразе, сколько тому факту, что он, некогда считавший себя либералом, вынужден на всю страну вести такие речи. — Радостные девочки и гордые мальчики, дарящие цветы дочери короля, не подвергаются никакой опасности. Иное дело: дети и подростки, выходящие на пикеты. Я совсем недавно на одном из таких был под прикрытием. И отметил, что почему-то мелочь стоит в первых рядах.
— Так видно лучше, — хохотнула Броня и хрюкнула свиньёй.
— Ага. Да. Лучше видно, как молокососы огребают от спецсредств Группы Немедленного Вмешательства, которая действует в строгом соответствии с инструкцией: если преступное сборище, к какому и относится незаконный пикет, особливо в военное время, не желает рассосаться само, ему надо помочь.
— А что, если дети сами приняли решение принять участие в подобном мероприятии? — продолжала строить из себя наивную невинность аватара Хаоса.
— Ну ясное дело, что они сами приняли это решение. Но не стоит забывать, что они малолетние дебилы. Как минимум в силу возраста у них попросту не может быть достаточно опыта. Исключениями являются лишь попаданцы, но факт прошлой жизни тупо недоказуем. Именно потому по закону они не имеют права политического волеизъявления. Именно потому даже в уголовном кодексе для них имеется куча послаблений. Потому что они тупые, — Даркен медленно и со вкусом вжал палец в спину свинье, и давил зверюгу до тех пор, покуда перст не почувствовал сквозь слои резины поверхности стола. — Они тупо не ведают, что творят. Именно поэтому ответственность за их поступки как в законе, так и в общественном сознании должны нести взрослые. И если вырубить эмоции и включить думалку, то по всему выходит, что если ребёнок явился на пикет, то виноват в этом его родитель или опекун.
— Ну так и надо взять молокососа за ручку и к родителям отвести, чтобы те нагоняй ему вставили, разве нет? — поинтересовалась Броня.
— По-хорошему, да. Но ситуация во всей Богемии такая, что никакого “по хорошему” быть не может. Если кто не в курсе, то там, на рубежах, гибнуть люди. И если Рашка припрётся в наши дома, нас всех, не только и не столько дворян, — как раз у них имеется нехилый шанс выкрутиться — попросту переработают в высоконасыщенный прах. И этих детишек вместе со всеми, причём на глазах родителей, — с совершенно искренней злобой рыкнул Даркен. — Тот факт, что в Праге всё достаточно тихо и спокойно, это заслуга военной аристократии и проливающих кровь бойцов челяди. Я уж не говорю о том, что бойцы ГНВ не просто так являются разгонять эти пикеты в полном обмундировании. Чтобы вы поняли, даже это
