Могущество вольных князей Закатного архипелага пало.
На Калнос начали один за другим приходить груженные добычей корабли. В таверну Третьего Гринч-Наса стали заходить матросы и воины, желавшие забыть о тяготах войны. Не все из них были гоблинами, многие плохо говорили на западном наречии.
Но про это можно было забыть, учитывая, что новые клиенты платили золотом.
Кое-кто из соседей Гринч-Наса принялся намекать, что новый князь не так уж плох. Что давно пора навести порядок в Архипелаге и как следует отстроить Стритон.
Но хозяин «Морской крысы» видел, что победители заливают вином тоску, что веселье их натужно, а глаза полны беспокойства. Да и ночные кошмары, что одолевали жителей Калноса, никуда не делись. И чудный туман, и огонь в громадной туше Искрия, извержения которого сотрясали весь остров.
Сегодня, в седьмой день первого весеннего месяца, называемого среди островных гоблинов Ветром Утра, Третий Гринч-Нас успел до восхода поднять всех: жену, двоих детей, слугу, что помогал в таверне. Зевая, они выбрались на террасу и опустились на колени.
– Слава Господину, что оберегает нас во мраке, слава Тринадцатому… – начал Гринч-Нас, стараясь не сбиться.
Кто знает – вдруг именно у их дома сегодня дежурят жрецы хозяина острова?
Прочитав молитву, Третий Гринч-Нас отправил детей умываться, а сам пошел в таверну – разжигать печку, чтобы греть нол и готовить сдобные лепешки карван. Но не успел взять заранее приготовленную вязанку дров, как небо породило жуткий грохот.
Привычный к извержениям Искрия Гринч-Нас спешно выскочил на улицу. И с удивлением обнаружил, что вулкан тут ни при чем.
Над его окутанной облаками вершиной не полыхало пламя. Зато в вышине неспешно кружили огромные крылатые тени, напоминавшие ящериц. Только эти ящерицы были длиной в сотню локтей и умели дышать огнем.
– В дом! – рявкнул Третий Гринч-Нас на выскочивших следом за ним детей. – Быстро!
Через мгновение он остался на улице один.
Одна из крылатых теней снизилась и пролетела над гаванью. Поднятый громадными крыльями ветер заставил качнуться стоявшие у причалов суда, берег лизнула волна. Хозяин «Морской крысы» увидел брюхо, покрытое золотистой чешуей, прижатые к нему лапы, длинный хвост. Разглядел горевшие гневом прозрачные глаза на уродливой голове.
Сам не заметил, как вывернул шею, наблюдая за полетом дракона.
А тот метнулся туда, где прятался в сползавших по склонам Искрия облаках замок Господина, и утренний сумрак прорезала струя бело-багрового пламени. Раздался треск, вверх пополз дым.
– Помилуй нас великие бо… Господин, – пробормотал Третий Гринч-Нас, напрягая разум в попытке сообразить, что ему делать.
Драконы, верные слуги хозяев Небесного Чертога, кружат над Калносом? Так что, деяния того, кто правит ныне островом и большей частью Архипелага, переполнили чашу терпения богов? Но кто же он такой, этот Господин, что ради него Анхил и Афиас повели в бой крылатых ящеров, верных своих союзников со времен еще Войн Творения, которых не помнят даже эльфы?
Неужели правы те, кто называют его Тринадцатым и считают богом, сородичем тех, кто управляет Алионом?
– Помилуй нас… – повторил Третий Гринч-Нас, но на этот раз не довел фразу даже до середины.
С моря подул сильный ровный ветер, словно кто-то заработал огромными мехами. Пряди тумана, клубившегося над Стритоном почти полгода, заколебались и поползли в стороны. Зрак взошедшего над горизонтом солнца засиял с внезапной силой, розовые лучи осветили берег, вырвали из мглы тринадцать шпилей храма на Слатебовом холме. Хозяин «Морской крысы» невольно прищурился.
А драконы, кружившиеся в вышине словно стая ласточек, спикировали вниз.
В глотках их зарокотало пламя, и огненные языки потянулись к земле, к храму и замку.
– Молиться! Всем немедленно молиться! – донесся издалека визгливый голос, затем раздались торопливые шаги.
По улице, сипя и припадая на одну ногу, бежал один из служителей Господина в шапке с раздвоенным верхом. За ним топали сапогами воины в белых плащах, вышитая на них Крылатая Рыба казалась живой.
Глаз ее, по крайней мере, смотрел осмысленно.
– Ты чего замер? – рявкнул служитель, увидев Гринч-Наса. – Немедленно на колени и читать молитвы! Только Господин сможет защитить нас от врагов, что пришли обратить Калнос в пепел!
– Да, да, конечно… – пробормотал хозяин таверны, с трудом отводя взгляд от храма, на крышу которого обрушивались настоящие водопады пламени, после чего спешно убежал в дом.
Вскоре оттуда донесся мерный речитатив молитвы:
– Содрогнется небо, и земля сотрясется, когда вернется Он! Истина восторжествует! Истина! Истина! Справедливость вернется! Вернется!..
Что дальше происходило в небе над Стритоном, Третий Гринч-Нас не видел.
Служитель Господина, сопровождаемый гвардейцами, бежал дальше, и голос его заставлял вздрагивать мирных граждан. Они поспешно бросали дела, падали на колени и начинали читать молитвы. Такие же жрецы обходили сейчас все, даже самые отдаленные районы города и ближайшие деревушки.
В стенах храма затеяли молебен, запылало масло в огромных каменных чашах. К белому жертвеннику стали подводить обреченных стать жертвами пленников – гоблинов и людей.
Их на Калносе после успешных походов имелось достаточно.
Замок после атаки драконов превратился в груду оплавленных, закопченных камней. На том месте, где высились стены и гордые башни, остались горелые руины, пахнущие пеплом и кровью. Из тех, кто был в его пределах, выжили очень немногие.
Сейчас они во все лопатки удирали прочь.
А храм держался. Огонь, способный проплавлять скалы, только лизал купол крыши. Бессильно стекал по алому, цвета свежей крови фронтону, тыкался в узкие световые окошки, похожие на бойницы, но проникнуть внутрь не мог. И небо рвал бешеный рев драконов.
Летучие ящеры, серебристые, золотистые и серые, точно песок на приморских пляжах, танцевали в воздухе замысловатый танец. Терзали крыльями колдовской туман, отступавший под напором ветра с моря и яростно пылавшего солнца.
Со Стритона словно медленно стягивали толстое одеяло. Обнажались крыши, улочки с тенями, навеки, как казалось, прилипшими к стенам. Блестели капли воды на мостовой.
А затем весь остров дрогнул, и над ним одна за другой появились исполинские полупрозрачные фигуры. Первым из жерла Искрия выбрался некто темный и тучный, увенчанный золотой короной. Затем в вышине закружился белый аист, а рядом с ним – сокол, с чьих крыльев срывались фиолетовые молнии.
Громадная женская фигура встала из моря, блеснула чешуя, открылся рот, полный акульих зубов. Вторая поднялась над сушей, раскинула руки, будто норовя обнять остров, и басовитое жужжание поплыло над Калносом.
Боги пришли в Закатный архипелаг, отважились на частичное воплощение.
Неслышимый обычным смертным хруст, похожий на тот, что издает грызущий дерево жук, дал понять, что для Алиона это не прошло просто так. Плоть мира загудела, натянулась до предела.
И драконы, получившие новый приказ, рванулись вниз.
Открылись десятки пастей, способных вместить лошадь, и на храм с тринадцатью шпилями обрушился настоящий вал огня. На мгновение здание пропало целиком, остался пузырь бурлящего бело-желтого пламени, от которого летели искры. Вспыхнули росшие неподалеку эвкалипты, подобно огромным свечам, отмечавшим грандиозное приношение богам.
Начала плавиться и кипеть земля, и трава превратилась в пепел.
А затем прозвучал смех, чистый и искренний.
Его услышали все жители Стритона, и сердца их наполнились страхом. Ибо так смеяться может лишь тот, для кого жизнь родана – всего лишь мелочь, не стоящая даже упоминания.
– Явились! – воскликнул голос, могучий, как все трубы Алиона. – Пришли посмотреть? Ну, так смотрите!
Пузырь из огня лопнул, разлетелся тысячами клочьев. Вновь открылся храм, местами покрытый черными пятнами, но все еще целый. И на его крыше появился некто огромный, похожий на гоблина, в длинном белом плаще с вышитым на нем созвездием Молота.
