Прости, прощай, не думал что мы разойдемся вот так вот нелепо по жизни, господи как жаль!
— Ты как? — Бабуля сурова. Серьезный такой взгляд, не уж то проверяет меня на прогиб?
— Действуй. — Смерть есть смерть и к этому не прибавить, не отнять. Цепляйся и будь благодарен за жизнь до последнего вздоха, ну а уж дальше что будет, того никому не дано знать, ну а тела. Будем их считать коконами, которые по сбрасывали с себя как оковы, прекрасные бабочки, возносясь после перерождения в небеса. Будем считать так, иначе лучше сразу застрелится.
Старушка удивила, глядя за ее работой, вспомнилась старинная шутка юмора, мол, дайте маньяку в руки скальпель и он будет хирургом, а дайте хирургу в руки тесак и он станет маньяком. Рука у Хенгельман сразу было видно твердая, и не взирая на года полна профессионализма. Точные, аккуратные резы, рассечения, здесь отделила, тут отжала и вот плоть, словно сама соскакивает, оголяя белоснежно белый во тьме каркас кости. Ух, старушка! Вся в кровищи с головы до ног, груды мяса, уже частично перебрала кости по составляющим, жуть, тоже мне конструктор «лего» нашла. А между тем ведь и вправду конструктор. С ее слов, материала у нее должно с четырех трупов в натяжку хватить на двух Гончих Смерти. Что за зверь? Сильно не вникал, так лишь бегло на досуге пролистал одну поучительную книжку, выданную Хенгельман, в целях ознакомления так сказать с техническими характеристиками эксплуатируемого в дальнейшем агрегата.
По виду должно получиться нечто отдаленно напоминающее крысу, рысь и афганскую борзую в одном лице. Серо зеленого цвета, с гладкой кожей на обтянутых буграх туго свитых мышц на каркасе изогнутого профиля готовой к броску смертельной пружины. Все это в клыках, когтях и белых сопельках эктоплазмы как я ее назвал, некротической слизи, до жути ядовитой, что собственно не мудрено трупный яд это вам ребята не фунт изюму.
Само же не божье создание, исторически применялось дьесальфами всего на всего для патрулирования военных объектов с небольшим радиусом охвата территории в определенное время. А связанно это исключительно с небольшим ресурсом данной конструкции. Неимоверная скорость, маневренность, прыть, стремительность и смертельность атаки, все это увы требует огроменных энергетических затрат и способно привести чуть ли не к мгновенному износу рабочей конструкции этого некротического организма. Общее время безопасной работы Гончей от силы четыре часа, далее необходимо тварей загонять в стазис, то есть полностью обездвиживать, вводя в сон в специальном резервуаре заполненном, даже не скажу чем, этаким рассолом со смесью питательных веществ, где происходит, восстановление стертых сухожилий, вновь набирается прочность тканей, идет заживление полученных травм. С одной стороны вроде как суетная и не перспективная затея, но с другой хочется прыгать до потолка и хлопать в ладошки, гадливо так хихикая.
Прежде всего, из-за узлов инициации мага, благодаря которым Гончая на автомате ломает классику защиты госпожи Десты. Да, вот такая вот в ней программка, контроллер, идет взлом магических структур, идет энергетический мониторинг, поиск живых существ, твари связанны друг с другом ментальной мысле связью, то есть что видит одна, видят все в стае. Ну и как дополнение небольшой такой фокус-покус, вокруг гончей идет облако иллюзорной дымки тумана, в которой разглядеть серые молнии тела, практически невозможно.
Грызть этих тварей крайне не рекомендуется в трезвом уме и твердой памяти, подстрелить захочешь, не увидишь куда стрелять, ну а коли подпустил тварь к себе на расстояние для броска, то даже пикнуть уже не успеешь, как отправишься в мир иной. Вот такие вот охраннички, вот такой вот сюрпризик ждет моих водоплавающих друзей. Да уж, песики-барбосики должны выйти статные, и это только я первые пару страничек проглядел из мануала идущего в комплекте от бабули. Честно говоря, страшная кака, такой песик бы раскусил меня в одно касание, так как я до сих пор пользовался классикой защитных заклинаний, так и не успев заморочится своей эксклюзивной защитой.
— Готово. — Бабуля с любовью оглядела свой труд мясника. — Завтра начнем.
Начали. За ночь все мышцы, сухожилия, органы, шкура и прочий суповой набор, подготовленный ба, промариновался в специальных растворах, от едкого кислотно-гнилостного запаха которых мухи на лету замертво падали. Теперь же, старушка все это раскладывала по лучам звезды, опутывая каждую часть мелким плетением непонятных мне узоров заклинаний. Естественно не выдержал, спросил. Каждое из плетений было маячком для общей структуры, порядковым номером соединения в общей композиции, а так же имело определенный резервуар толики энергии, необходимой для сращивания всего это в конце в единое целое.
Ну и в конце пуск всей системы. Мощная энергетика заклинания буквально физически ощущалась, содрагая землю под ногами и проскакивая замысловатыми зигзагами молний в воздухе, словно при пуске трансформатора Теслы. Тьма, свет, гул, рокот, оглушающая ватная тишина все это бешено закрутилось в водовороте творимого волшебства, задевая такие глубины и тайны мироздания от малой унции знания, которых можно навсегда лишиться разума.
— И? — Я силился подняться со своего лежака, что бы в полумраке факелов разглядеть, наконец полученный результат.
— Не шебурши, лежи смирно. — Прихрамывая и ссутулившись от усталости, ко мне неспешно подошла старушка. — Еще свалишься, мне тебя потом не поднять. Здесь они, здесь, сейчас покажу родименьких.
Прямо на грудь мне легли два маленьких сморщенных комочка завернутых в плотную шкуру. Малюсенькие такие, слепые котята или кутята или крыски, совсем беззащитные, слепые еще с не раскрывшимися глазками, они покачивались, с трудом поводя из стороны в сторону головами.
— Смотри не трогай, маленькие, но уже ядовитые. — Видя мой позыв, предупредила Хенгельман.
— И это все? — Я как-то не доверчиво оглядел помещение. — Это и есть Гончая Смерти?
— А то! Самая что ни на есть гончая, самой что ни на есть смерти. — Хохотнула бабуля, потыкав пальчиком в перчатке, двух беспомощных, слепых малышей.
* * *
Напрасно, я отнесся скептически к мадам некроманту. Помещенные в резервуары с питательным раствором, песики за неделю превратились в здоровенных тварей в холке не уступающих лошади. Тела напитывались, разбухали, росли и вытягивались. Пока песиков еще не выпускали из сна, под этих красотуль еще строилась тележка. Двухосная удлиненная, с теном прикрывающим две большие бочки под ним. Да песиков придется возить, ну или по крайней мере подбирать где-то на пол пути, так как действовать им предстояло в отдалении от Лисьего, из-за посторонних глаз и ушей, что могли бы донести куда не следует.
