из-за косяка.
- Куртка от Житруа две тысячи баксов стоит! – выпалил Роман.
- Вже до трьох. Инфляция, - пояснила Янка, - Та писля Риздва скидки – як раз выстачить. У тебя все?
- Ага, - в очередной раз буркнул Роман.
- Тогда переодягайся и на двор. Хотя шо тоби переодягатыся, так иды.
Роман кивнул и побрел к себе за курткой. Это как же прикажете понимать? У него зарплата пониженная, как у новичка, у Янки, наверное, побольше. Но на куртку от Житруа?
Роман оглянулся на выскочившего из комнаты Рико. Намертво вбитое воспитанием – о деньгах спрашивать некрасиво – заставило Романа нерешительно замяться. Но в конце концов, вопрос-то принципиальный!
- Рико, а в какой валюте у вас тут зарплату платят?
- Международная организация, все внутренние расчеты в долларах, - рассеяно бросил Рико, - Отчеты и запросы в бухгалтерию тоже. Говорят, скоро на евро перейдем. Будь любезен, поторопись!
Роман растерянно поплелся за Рико вниз по лестнице. Это что же… как же… Тысяча баксов!? В месяц!? Ему!? Ну ни фига ж себе! Да таких зарплат – их просто не бывает! Это же… самое большое чудо! Большее, чем ожившая медная статуя, и бабка-гипнотезерша, которая, кажется, та самая девица Ленорман, и представитель питерского центра Яков Виллимович Брюс, который, кажется, тот самый Брюс, и вообще… Роман на автопилоте влез в темный мерседес, Янка запрыгнула на переднее сидение, машина тронулась… Так, куртки от Житруа пусть покупают другие, он первым делом ремонт. Стоп, отец же собирается отсудить у него квартиру. Ничего, посмотрим, на адвоката теперь хватит. А может вообще, подкопить, продать старую квартиру и снова вернуться в центр? Однокомнатную? Мелко мыслите, Роман Борисович – трехкомнатную, в первичке! Дорого, но ведь есть же еще премии! А потом уже… Господи, да что угодно: машина, турпоездки… Что ж полковник сразу не сказал про зарплату! Да за такие деньги он… Что угодно, любую работу! А кстати… Нет, совсем одурел от жадности!
- Рико, а что нам делать-то?
- А тебе что – полковник не объяснил?
- Ну-у…
- Совсем старик обленился, все на нас сваливает, - вздохнул Рико, - У каждого подразделения Общества своя специфика, mon ami. Москвичи, питерцы, киевляне ориентированы на простое уничтожение, наша же задача несколько иная – главное, чтобы ничего не вырвалось из-под купола и с прилегающих территорий. Ясно?
Роман помотал головой:
- Сами ж говорили – всякие Брежневы-Тигипки по всему миру расползлись.
- Ну, что вы, юноша, Брежневы-Тигипки и прелестные Юлии Тимошенко – это так, мелкие брызги. Хотя и они неплохо умудряются перетряхнуть окружающий мир. Но при том густом сусле, что вечно варится в этой точке вселенной, на выход в большой мир пары сотен политиков, актеров и прочих-разных просто не стоит обращать внимание. Тут пока крупные прорывы заткнешь – умаешься.
- Зараз буде важко працювати, - вздохнула Янка, - Монастырь не под самим куполом, а около. Повешенный на святый земли…
- Не волнуйся, cherie, ничего там особого не будет. Все как всегда – кучка великовозрастных идиотов в балахонах, какая-нибудь очередная секта транссексуалов, поклоняющихся дьяволу. Компания неудачников – человеческая жертва на переломе времени, да на святой земле в обмен на удовлетворение их простеньких и примитивных желаний: квартира в первичке и желательно в центре, машина, турпоездки…
Роман насупился. Нет, ну может, кому они простые и примитивные, а когда нет и даже надежды не было, и вдруг появилось, так искушение просто нечеловеческое! На многое пойдешь. Кто пережил – понимает.
- Быстренько прихватим и спровадим в юридический отдел, а там им уже подберут какое-нибудь вполне реалистичное обвинение и сдадут в ласковые объятия нашей доблестной милиции! – Рико повеселел, - Не исключено, к двенадцати вернуться успеем!
- Видсвяткуемо, як люди, - воодушевилась Янка.
- Не выйдет, - злорадно сообщил Роман. Нет, ну хамство все-таки – «простенькие и примитивные»! На себя бы посмотрели! Куртка от Житруа и сигары – это, значит, желание высокие и сложные, а квартира в первичке… Ладно, ладно.
- Весьма интересно было бы знать, почему не выйдет, - поинтересовался Рико. Их машина тем временем выбралась с лесной дороге, и покатила вдоль пологого холма. Роману смутно помнилось, что где-то здесь и начинались земли монастыря.
- Ще и работать не начал, а вже судит, выйдет чи не выйдет, - фыркнула Янка.
- Я не сужу. Просто, если мы не должны попадаться монахам, раньше половины 12-го начинать нельзя. Здесь же монастырь – режим хуже, чем в армии. В полпятого подъем, в полдвенадцатого отбой.
- М-да? А что вы еще о монастыре знаете, юноша?
- Странный он. Странная история, странная судьба. – машина свернула и медленно покатила по плохо расчищенной дорожке. – Очень давно сюда пришли двое – искали спасения души. Присмотрели идеальное место – почти остров на Самаре, с одной стороны защищен водоворотом – «горним пеклом» назывался.
- Вот это уже интересно, - хмыкнул Рико, - Когда поблизости есть пекло – жди пекельных гостей.
- Того водоворота давно нет, - пожал плечами Роман.
- Названия сами по себе имеют огромную силу. Так что там дальше с пустынниками?
- Место понравилось, основали скит, а буквально через день узнали, что устроились наивные старцы прямо в середине гнезда разбойников-«камьяников».
- Дальше ясно, господа разбойники накромсали святых отцов мелкими ломтиками. Невинная кровь, да еще рядом с пеклом – совсем мило.
- Как есть клятый латынщик! Что несешь? Да шо ж наши разбойники, бога не боятся – божьих людей тронуть? – возмутилась Янка.
Роман хмыкнул:
- Правда, не тронули. Наоборот, стали об них души спасать – кормили, опекали. Прямо тимуровцы: чем удачнее грабили, тем лучше кормили. Потом разбойников отыскал казачий разъезд. Взяли гнездо штурмом и среди бандюков обнаружили двух вполне благостных старцев. Разбойников конями на колья натянули, а пустынников приняли под свою опеку. Потом здесь основали Пустынный Свято-Никольский монастырь, очень крутой. Статус самой главной святыни Запорожья, духовная школа, печатня, мастерские, богатств и земель не меряно, несколько храмов, колокольня в 96 метров высотой. И при этом неудачливый до невозможности! Больше половины монахов с весьма серьезным военным прошлым – сюда казачья старшина под старость уходила, души спасать – а на монастырь вечно всякие «наезжали», каждый раз брали штурмом, грабили, монахов вырезали подчистую и сам монастырь чуть не в пыль! Поляки брали, татары брали, войска князя Голицына брали и никакой воинский опыт не спасал. А в промежутках монахи от чумных эпидемий мерли и сами собственный монастырь вместе с трупами дотла выжигали. Потом все восстанавливали, только опять добром обрастут – на них снова прут. Так и резвились до
