— Кто 'мы'?
— СакКарра-Ши, — да подавись ты, если знаешь — поймешь, а нет — мне же хуже. Видимо, здесь не было никого, кто бы знал.
— Не слышал о таких. И что вы можете?
— Не знаю, я еще маленькая, меня не учили.
— И как ты сюда попала, маленькая? — последнее слово он буквально выплюнул, столько в нем было презрения и ненависти.
— Я бежала.
— Откуда?
— Из города.
— Куда?
— Прочь.
— Куда?
— В лес. Подальше. Меня не должны найти. Никто. Отпусти. Ты не понимаешь. Никто не должен.
— О, я тебя освобожу.
— Ага, — мне удалось даже изобразить улыбку, кажется, — Ты освободишь. От всего, да?
— Да, — он снова делал это, вот только кажется, мне удалось что-то разрушить, и теперь было почти не больно, но я старательно скривилась снова, — Кто ты?
— Конни, — он вроде не расстроился моим ответом.
— Значит, сумела разрушить, да?
— Нет, исцелить.
— Что?
— То, что ты сломал во мне.
— Исцелить?
— Да, я целитель. Дай мне уйти. Я не причиню вреда. Я ведь не хотела убивать, но могла бы. Когда шла на прорыв.
— И отчего же такая доброта?
— Меня не понял бы Курц, и Зархар, и Хор-Ор, и Трент. Они следопыты и мои друзья. А вы на работе.
— Если они твои друзья, то они не следопыты, — он рассвирепел.
— Почему? Разве все люди одинаковые? Демоны тоже разные бывают. Как и люди, — пустая трата сил. Не услышал. Зато применил что-то другое. Больно. Нельзя звать на помощь. Нельзя. Молчи, Конни. Не используй ауру. Когда я чуть пришла в себя, он продолжил:
— Расскажи мне что-нибудь еще, — он был почти ласков, — Чем больше ты рассказываешь, тем дольше живешь.
— Ты был ранен, меньше года назад. Твоя рана так до конца и не зажила. Она болит постоянно. И будет болеть весь остаток твоей недолгой жизни, потому что ты от нее умираешь. Я могла бы тебя вылечить. Вот только резерва у меня осталось очень мало. Но я могу вылечить. И вон того, у него похожая рана, только свежая. Он проживет дольше тебя на пару месяцев. А вон у того рана совсем свежая. Но он ее не лечит. А вон у этого другая рана, она не такая смертельная. Но очень болезненная, эликсиры не помогают. И такую могу вылечить. Но не всех сразу. У меня еще только одно исцеление осталось. Потом надо силы восполнять. А это очень долго и трудно. Мне продолжать? Чем дольше я продолжаю, тем больше ты знаешь о возможностях, которые можешь упустить.
— Ну так лечи, чего ждешь? — святые небеса, дайте мне силы.
— Не могу, нужен контакт через руки.
— Ах, контакт…
— Да. Могла бы аурой, но нельзя. Меня тогда могут обнаружить, а это приведет к мировой катастрофе.
Кажется, они общаются так, что я их не слышу. Кто-то развязал. Вот только не от доброты души. По телу прошла очередная волна боли. Медленно к рукам возвращалась чувствительность. Лечить? Вот сейчас мне этого не хотелось. Даже смотреть на него не могу, но надо. Это единственный шанс, что сразу не убьют, а там, может, удастся сбежать.
— Эй, лови, — я автоматически поймала брошенное.
Солнечное пламя? Я замерла, рассматривая его (сине-зеленая с перламутровыми переливами плоская галька размером мою ладошку, и дырочка присутствует). И внешне замерла, и внутренне. Мне ведь только что не дали даже шанса, да?
— Мы не можем отвечать за то, какими приходим в этот мир. Мы отвечаем только за свои поступки, — я зло смотрела на него, на них на всех, — И ты смел сказать, что Курц не следопыт? Это вы не имеете права так называть себя!
Откуда только силы взялись встать?
— Что уставился?! Я не собираюсь рассыпаться прахом! — и я на мгновение схватила его за руку, успела влить исцеление. Если и это мне не поможет выжить, я не знаю, что тогда поможет. Со всеми ними, так и не спрятавшими оружие, мне не справиться. Сил больше не было. Гнев, давший мне встать, иссяк в слабости. И сосущая пустота разлилась в груди. Я опустилась на землю. Спасительная тьма открыла мне свои ласковые объятья. А еще по руке, той, что сжимала камень давно погибшей СакКарра-Ши, шла волна поддержки и понимания.
Кто-то вливал в пронаждаченное горло шаршах. Простой шаршах, не модифицированный под меня. Но и он принес небольшое облегчение телу. Жаль, мне дали только пару глотков. Потом напоили водой.
Я открыла глаза. И закрыла их. Видеть его не могу. Но надо. Через не хочу уставилась на этого. Меня еще не убили. Хороший знак? Солнышко ласково пощекотал запястье. Если бы он не оттягивал на себя большую часть боли, справилась ли бы я? А от второй руки снова пошла волна поддержки. Я все еще сжимаю чужое Солнечное пламя. Поднесла его к глазам и нежно провела второй рукой по его поверхности. Как же больно было СакКарра-Ши расстаться с вами, да? Ведь в тебе память Риорданы.
— Кто ты? — я вздрогнула и постаралась вжаться в ствол дерева, что был за мной. Опять.
— Я Конни.
Он протянул руку и прикоснулся к щеке.
— Не трогай меня! Не надо. Пожалуйста, — видимо не помогло. А больше у меня ничего нет. Руки развязаны, могу убить одного или двоих, если дотянусь до того, как убьют меня. Зачем?
— Мы отвечаем только за свои поступки. Скольких ты людей убила?
— А скольких невиновных в приписываемых им преступлениях ты пытал? — его перекосило.
— Так скольких?
— Не считала.
— Так много?
— Я не считала и тех, кого вылечила, но их гораздо больше. Тебе нужно оправдание самому себе?
— Кто был первым?
— Десятый, — я пожала плечами, то событие я давно пережила, — Зачем тебе?
— Первым был десятый?
— Мы с Курцем шли по дороге в город. Там была засада на мага, они видимо перепутали его и того, кого ждали. Девять кинулось на нас. Меня он оттолкнул в кусты и порубил их в фарш. Но десятого не заметил, у него был амулет скрытного приближения, кажется, он так называется, и арбалет с тремя промагиченными стрелами сразу. Десятый попал ему в грудь, совсем рядом с сердцем. Я убила десятого, вытащила из Курца стрелу, сломала ему позвоночник и вылечила. Так десятый стал первым. Из-за этого я демон, да?
— А кто был вторым?
— Вторым, кого я убила?
— Да.
— Вторых было сразу трое.
— Как это случилось?
— На нас напали. Я вытащила Курца из магической ловушки. Он был немного ранен и еще не отошел от воздействия ловушки. А тут появилось трое, они хотели нас убить. Я убила их.
— А третьим?
— А третьих тоже было трое. Я спала в комнате над таверной. Они пробрались в комнату. Может, просто воры, не знаю. Но я проснулась, когда один уже опускал кинжал, целясь мне в грудь.
— А четвертым?
