Ознакомительная версия.
— Вот именно. И это усиливает дом Контарини… очень. Неделю назад решалось, кто будет учить Марию, каким семьям будет разрешено, чтобы их сыновья за ней начали ухаживать… В общем, вы понимаете.
Я понимала, и еще как. Можно сказать, что на кровати в детской лежал живой кусок золота весом в тридцать килограммов.
— Ну, хорошо, — сказала я. — Тогда слушайте, что мне удалось понять…
По мере моего рассказа лицо молодого человека мрачнело все больше. Еще бы: от работы кухни зависел весь дом… Но это уже его задача, сделать так, чтобы больше к Марии никто не смог подобраться. А у меня, между прочим, переезд намечался. Я взглянула на часы и охнула: через десять минут синьор Лаварди прибудет с грузовым катером, а меня нет!
Моторная лодка дома Контарини-Боволо летела, как на крыльях, и на отельный причал я выпрыгнула с минимальным опозданием. Пожалуй, для города, где практически никто почти никогда не торопится, десять минут — это даже не задержка. Тем не менее, мои вещи — чемоданы, шляпные коробки, четыре манекена с платьями, сундучок с косметикой — были уже погружены, а синьор Лаварди меланхолически пил кофе в лобби отеля.
Знакомый мне портье, Антонио, вышел меня проводить и попрощаться.
— Мне жаль, что вы уезжаете, синьора Хемилтон-Дайер. Но, с другой стороны, я рад, что вы вживаетесь в наш город с такой быстротой…
— Спасибо. Страшновато мне, конечно, — неожиданно для себя призналась я. — Это не в Лютеции апартаменты снять. Все по-другому.
— Конечно! все гораздо лучше! — Антонио улыбнулся. — Подниметесь в номер посмотреть, все ли собрано?
Все было собрано. Единственное, чего не упаковали горничные — документы, драгоценности, деньги и прочее содержимое сейфа, не тронули они и чемоданчик с инструментами. Я по привычке проверила магические и механические замки на нем, выгрузила все из сейфа и вышла в лобби. Пора отправляться в новую для меня реальность.
Рыжий кот Руди сидел на досках причала Ка”Виченте и умывался. Увидев подходящую гондолу, Руди дернул хвостом и подошел поближе к причальному столбику.
Я вышла из гондолы, синьор Лаварди подхватил мой чемоданчик и выгрузился следом. Кот обнюхал мои коленки, счел их удовлетворительными и, задрав рыжий хвост, повел меня внутрь. Синьора Пальдини, ожидавшая в холле, присела в реверансе и повела меня наверх.
В спальне я бросила на кресло плащ, перчатки и сумочку, скинула камзол, оставшись в штанах и рубашке, и подошла к окну. Первоцветы, фиалки и крокусы во внутреннем дворике продолжали цвести, домоправительница поставила там столик и пару кресел, можно было выйти и в хорошую погоду выпить кофе, например, глядя на цветущую яблоню.
Минуточку, сейчас, вообще-то, еще только февраль. Яблони зацветут, наверное, в апреле — я что, собралась жить в Ка”Виченте до апреля?
Нора Хемилтон-Дайер, ты сошла с ума.
Из окна будуара виднелся Гранд Канал. Бесчисленные гондолы, лодки и катера сновали по нему, казалось бы, хаотично, но, приглядевшись, я рассмотрела в этом хаосе логику. Стук в дверь отвлек меня от созерцания, я открыла. Под командованием синьоры Пальдини двое работяг внесли первый манекен, с фиалковым шелковым платьем, которое я как раз собиралась надеть сегодня, и установили его в гардеробной между зеркалами.
— Синьора, в гостиной сервирован полдник. Вы ж, небось, не обедали сегодня? — домоправительница смотрела на меня, прищурясь. Голос у нее был приятный, но сбивало с толку очень выраженное местное произношение, с этаким пришепетыванием.
— Не обедала. Как-то не успела…
— Там булочки свежие, вот только из пекарни принесли, сливки кухарка взбила к ягодам. А после полдника, если вам удобно, придут несколько девушек, выберете себе горничную.
— Да, горничная нужна… хорошо, скажем, через час будет вполне удобно.
Грузчики принесли новый манекен с черным платьем, а я отправилась навстречу булочкам.
Никаких особых инструкций от синьора Лаварди сегодня не последовало, разве что рекомендация по выбору маски, удивившая меня. Признаться, маску Кота я купила просто для комплекта, и надевать ее не собиралась. Но мой консультант, перебрав и просмотрев все имеющееся, все же вернулся именно к ней.
— Почему? — поинтересовалась я.
— Потому что кошки очень долго были одной из больших ценностей нашего города, — туманно пояснил он, и более вдаваться в подробности не пожелал.
Ну и ладно, маска белая с черным, сиреневым и нежно-бирюзовым, к платью подойдет. Удивительно вообще, как я быстро привыкла к жизни под маской. Сколько я в Венеции? Взглянув на календарь, я пришла в ужас: шел пятый день. По первоначальному плану, через два дня я собиралась отправляться в Рим, а вместо этого арендовала дом на три недели.
В начале десятого вечера моя гондола медленно подплывала к Ка”Фоскари. Я в последний раз взглянула в зеркальце на пышную прическу, сооруженную мне новой горничной, поправила перо угнездившейся в волосах крохотной шляпки и надела кошачью маску. Итак, меня ждет бал, ужин с оперными ариями и встреча с Пьетро Контарини. И я, наконец, узнаю, чего ради половина Венеции обхаживает меня, в то время как вторая предвкушающее скалится.
Признаюсь сразу, танцы и ужин интересовали меня куда меньше, чем встреча. И даже любимые оперные арии не могли сбить с мысли о том, чего захотят от меня властелины Серениссимы? А жаль, голоса были сказочно хороши, такого Дон Жуана я даже в Мет не слышала никогда… Но мысли мои почти полностью занимал Пьетро Контарини. Что рассказывал мне о нем синьор Лаварди?
Итак, второй сын главы клана Контарини. Маг воды и воздуха. Ему чуть больше ста, в семье он занимается всеми вопросами, касающимися клановых интересов. То есть, буквально, от защиты недвижимости до определения желательных или нежелательных брачных партнеров. Женат на Екатерине Ломбарди, дочери герцога. Закончил Университет в Падуе и магакадемию в Лютеции, доктор технических наук. Бесценный синьор Лаварди даже называл мне тему его докторской диссертации, но я такой набор терминов не смогла бы воспроизвести и под угрозой лишения посмертия.
Последняя нота арии Царицы Ночи отзвучала, заставив зазвенеть подвески на люстрах, гости проводили аплодисментами пышную диву, обладательницу волшебного сопрано, и потянулись к столам с напитками. Я задумалась, выпить ли мне еще бокал шампанского, или благоразумно перейти на что-то безалкогольное, когда за моим плечом раздался тихий мужской голос:
— Синьора, не соблаговолите ли следовать за мной?
Я обернулась: один из бесчисленных лакеев в белых париках, чуть склонившись, указывал мне путь вглубь дома. Подобрав шуршащие юбки, я последовала за ним.
Ознакомительная версия.
