Ознакомительная версия.
— Синьора, не соблаговолите ли следовать за мной?
Я обернулась: один из бесчисленных лакеев в белых париках, чуть склонившись, указывал мне путь вглубь дома. Подобрав шуршащие юбки, я последовала за ним.
Приведя меня в небольшую уютную комнату, человек в парике с поклоном растворился. Я прошла к горящему камину и села в кресло. На столике рядом был сервирован кофе с какими-то сладостями и фруктами, но мне хотелось только пить, и я с удовольствием налила себе воды. Дверь вновь распахнулась, и в гостиную быстро вошел высокий мужчина, на ходу сдирая с рук перчатки.
— Добрый вечер, синьора, — произнес он, садясь напротив. — Ужасно похолодало к ночи, думаю, завтра может и лагуна замерзнуть.
— Неужели такое бывает?
— Нечасто, но бывает, — кивнул он, налил в чашку горячего кофе из серебряного кофейника, подогревающегося на спиртовке, и с наслаждением выпил.
— И что же тогда, город замирает?
— О, нет, мы с этим справляемся! Итак, — вздохнув, он отставил чашку, — вы, должно быть, уже в курсе. Я Пьетро Контарини. Прошу прощения, что вам пришлось ждать нашей встречи, но, откровенно говоря, меня сорвали с полпути в Бостон. Я уже был в Кале и покупал билеты на трансокеанский лайнер.
— В Бостон?
— Да, синьора, я отправился туда, чтобы встретиться с вами.
Он помешал кочергой дрова в камине и уперся взглядом в мое лицо. Я положила на столик маску, которую чуть раньше вертела в руках, и молча ждала продолжения. Мой собеседник вздохнул и продолжил:
— У меня есть племянник Карло, сын моего двоюродного брата. Брат погиб десять лет назад, и я обещал его вдове присмотреть за мальчиком. И, видимо, где-то упустил…
Налив в бокал чего-то, по-видимому, крепкого, он жестом предложил и мне; я покачала головой. Судя по аромату, это келимас с галлийских виноградников, у него крепость не меньше сорока пяти градусов, меня после одной порции можно будет выносить из этой комнаты.
— Рассказывайте, Пьетро, прошу вас. Я пока не понимаю, чем могу помочь я.
— Мальчик талантливый маг, не отнимешь, — Контарини сделал большой глоток из бокала. — Но ему все давалось слишком легко, и он стал… Знаете, вот у вас сегодня маска gatto, кот. А есть еще маска gnaga, тоже кошачья, но со своими особенностями. Ее надевают мужчины вместе с рваным и грязным женским платьем; они могут шататься по городу, приставать к прохожим, орать. Даже поговорка появилась “иметь наглость ньяги”. Так вот, Карло… стал именно таким.
Он перевел дух, вновь налил себе из графина, аромат келимаса снова поплыл по гостиной.
— Может, лучше кофе? — спросила я. — И мне заодно налейте, пожалуйста.
Получив свою чашку, я жестом предложила графу продолжать.
— Ньягой обычно пользуются мужчины… с нетрадиционной ориентацией. Но Карло как раз в этом смысле вполне обычен. Вот только к женщинам относится, как… к бумажным салфеткам. Ну, что-то одноразовое. Примерно так некоторые эльфы к человеческим женщинам относятся.
— Ага, понимаю. Пусть будет счастлива, что ее облагодетельствовали, обратив на нее внимание, — я кивнула. — Знакомо. Это не только эльфам присуще, вообще говоря, хомо в этом смысле ничем не лучше.
— Ну, так вот. У одной из таких… облагодетельствованных был брат. Как потом оказалось, среди прочего молодой человек увлекался и магией крови. И он проклял моего племянника, покончив с собой.
— Посмертное проклятие? Да, это серьезно. Но я все еще не понимаю, в чем моя роль.
Вместо ответа Пьетро протянул мне свой коммуникатор, где на экране был снимок молодого человека в серебряной маске, полностью повторяющей лицо.
— И? — спросила я, возвращая аппарат. — Красивая маска.
— Да, маска называется Volto, гражданин. Только это не маска. Это теперь у Карло такое лицо. Всегда.
— Однако… Вы хотите сказать, что маска вросла в его лицо?
— Не знаю, вросла, или полностью собой его заменила, но избавиться от нее не удалось. Магические средства с посмертными проклятиями не справляются, сами знаете…
Я кивнула. Да уж, с посмертным проклятием мага крови, я думаю, и сам Парацельсус не справился бы. Потом спросила:
— Как давно все это случилось? И еще — замена лица вот этим, — кивнула в сторону коммуникатора, — происходила одномоментно или постепенно?
— Год назад. И одномоментно. Карло вернулся под утро с какой-то гулянки и ушел спать, а когда проснулся…
— Ясно. Как я понимаю, чисто хирургические методы тоже результата не дали?
— Нет. Пытались удалить, но сразу начинается такое сильное кровотечение, что… при первой попытке Карло еле спасли. И с тех пор он очень… в общем, стал даже хуже. Еще немного, и дело дойдет до изгнания.
— Ясно, — повторила я. — Почему вы решили обратиться ко мне? Раз вы отправились в Бостон, значит, все варианты в Старом свете уже испробованы, не так ли?
— Да, вы правы. Наши аналитики предложила обратиться именно к вам, потому что вы серьезно занимались аналогами эпидермиса и базальной мембраны на базе алхимии и биохимии. Ваши статьи на эту тему я прочитал все.
— Хм… — Я в задумчивости потерла подбородок. Да, действительно, в моей клинике целая лаборатория занималась разработкой, так сказать, заменителя. Ну, например, в случае тяжелых ожогов, вместо того, чтобы пересаживать собственную кожу пострадавшего, мы предложили покрывать пострадавшие участки особым составом. Не мудрствуя лукаво, мои сотрудники дали ему название Pellis. Под воздействием разработанных нами заклинаний, в течение нескольких часов наш pellis превращался в собственный эпидермис данного пациента.
Беда в том, что от идеи до ее воплощения мы прошли лишь часть пути. Примерно в трети случаев организм наотрез отказывался воспринимать наш состав…
Об этом я честно сказала графу Контарини, но тот замотал головой.
— Две трети надежды лучше, чем полное ее отсутствие!
— Ну, хорошо, предположим, что я могу попробовать, ничего не обещая. Но, сколько я поняла из обмолвок окружающих, сам молодой человек может и не согласиться еще на одну операцию.
— Я давал слово его отцу, — тяжело произнес Пьетро. — Если Карло попытается отказаться, я свяжу его словом долга перед кланом.
— Хорошо. Когда это будет?
— Завтра.
— Приезжайте ко мне после разговора с Карло, и мы продолжим. Я живу теперь…
— В Ка”Виченте. Я в курсе. Благодарю вас, синьора, — граф склонился к моей руке.
Возвращаясь в бальный зал после беседы с Пьетро, я столкнулась нос к носу с Франческой. Ну, то есть, конечно, это она меня узнала — кошачью маску я несла в руке. Просто забыла вернуть на место.
Ознакомительная версия.
