— Что? Как ты мог? Ты же мой друг! — тяжелым камнепадом на душу Белгора обрушилась боль. У него перехватило дыхание от осознания трагедии — он потерял любимую и его предал лучший друг. — Как ты мог? Ненавижу тебя!
— Глупец! Я спас тебя! Эта девчонка тебя околдовала, а ты решил, что полюбил ее! Скажи спасибо, что я еще не указал на тебя, когда сказал, что нашел яблоко случайно!
— Ты погубил ее! — Белгор в запале выхватил из ножен меч. — И ты ответишь за это!
— Вот как? А как же наша клятва в вечной дружбе и верности? Ты готов нарушить ее ради какой-то еретички?
— Ты сам ее нарушил, когда предал меня, когда передал ее в руки убийц… — Белгора вдруг оставили силы, глаза застлали слезы, а рука с мечом вдруг опустилась.
И он возненавидел себя за это. Он действительно не мог нарушить клятвы даже после того, как Ферре предал его.
— Уходи, — выдавил Белгор. — Я не желаю больше видеть тебя. И пусть все, что ты совершил, остается на твоей совести.
— Ты отказываешься от моей дружбы? — разозлился Ферре. — Ты еще пожалеешь об этом!
Но сейчас, спустя много лет, Белгор жалел лишь об одном, что не смог поднять руку на Ферре… Нарушить клятву — это ничто по сравнению с загубленными потом Ферре жизнями.
— Белгор! — Голос Гила вернул воина к действительности.
Юноша протянул ему чашу с травяным чаем.
— Астерет говорит, что этот напиток рассеет ваши прошлые тревоги и прояснит будущий путь. — Гил выжидающе смотрел на воина. — Но я бы хотел знать, за что вы ненавидите инквизицию…
Белгор принял чашу. Глиняные ее бока грели ему ладони, а аромат успокаивал.
— Это грустная история, Гил, — прошептал Белгор. — Но тебе ее будет полезно знать…
Они вышли из пещеры. Пока воин рассказывал юноше историю о Ферре, Астерет изучала эльфа.
— Ты маг?
— Немного.
— И прорицатель, — без вопросительной интонации произнесла Астерет.
— Я бы так это не назвал.
— Но я чувствую, что…
— Есть одна маленькая деталь, без которой твоя история будет неполной, — прервал ее Эрин. — То, что ты даже благодаря своему дару не смогла узнать…
Астерет нахмурилась.
— И что же это?
— Твоя мать была чрезвычайно справедливой женщиной, и именно это погубило ее. Когда-то, задолго до твоего рождения она излечила одного смертельно раненного человека. Этот человек был инквизитором. Твоя мать излечила его, пытаясь доказать, что инквизиторы не правы, что они борются против своего же народа вместо того, чтобы сосредоточиться на борьбе с истинными врагами Империи. Она хотела, чтобы он стал первым камушком, который, покатившись, вызвал бы грандиозный камнепад. И сперва ее слова заставили его задуматься. Но потом… Потом он вспомнил историю своего друга. Всю жизнь он считал, что та продавщица яблок зачаровала его и разрушила их дружбу. Теперь он решил, что и его пытаются очаровать. Он ушел, поблагодарив ведьму и сказав, что тронут ее словами, но потом он вернулся. Твоя мать оказалась мудрой женщиной, распознав ложь и поняв, что он не прислушался к ней, и уехала. Но Ферре нашел ее. Спустя много лет, нашел случайно, благодаря доносу тех завистников, и сделал то, что считает правым делом…
На глаза у Астерет навернулись слезы.
— Почему я не знала об этом?
— Провидцы редко видят то, что касается их самих, — заметил Эрин.
— Но что тебя самого связывает с Ферре? — спросила Астерет.
— Мне бы не хотелось говорить об этом, но, может быть, ты сама когда-нибудь увидишь.
К очагу вернулись Белгор и Гил. Во взгляде юноши читались грусть и сострадание к воину, ставшему волей судьбы его наставником. Никогда Белгор никого не любил с тех пор, как Ферре расправился с его возлюбленной, и тот сад, который хотел бы посадить воин, будет посажен в память о ней.
— Ты говорила о переменах в мире, чаровница, — произнес Белгор. — Что за перемены?
— Я говорю о той, что ты видел в небе…
— Небесная посланница, — пробормотал Белгор. — Но продолжай же!
— Император давно просит небо о помощи. Это известно даже жителям окраин. И вот наконец его голос услышан…
— И ты уверена, что небо направило посланника в Империю, чтобы та помогла нам? Ты видела?
— Мой дар пока еще молчит об этом, но я чувствую, что скоро он явит мне откровение. Но в том, что падающая звезда, которую несколько дней назад все мы видели, является небесным посланцем, я не сомневаюсь.
Белгор взглянул на эльфа.
— Эрин утверждал, что это посланница…
— Ты видел? — Астерет воззрилась на эльфа. — Расскажи!
— Особо нечего рассказывать. Я только знаю, что она направляется в столицу, и именно поэтому следую туда вместе с Белгором, изображая пленника…
— Что ж, надо бы узнать побольше… — Астерет поднялась, нашла на столе какие-то измельченные травы, бросила в огонь.
Потом села обратно и устремила взгляд на пламя. Красно-рыжие языки жадно лизали почерневшие, обуглившиеся дрова. Их свет становился все ярче и ярче, пока не превратился в ослепительно белый…
И вот Астерет уже видит звезду, рассекающую непроглядную и плотную, как отрез черного атласа, ночь. Густой воздух неохотно пропускает ее, с шумом рвется под нестерпимо ярким светом, словно ткань, на мелкие лоскуты. Эти лоскуты разлетаются хороводом вокруг огненного шара и вдруг оборачиваются мерзкими рожами зеленокожих. В конце концов все заслоняет собой злобная физиономия тролля. И тролль вдруг превращается в человека в роскошных одеждах и венце, в драгоценном обруче, охватывающем голову. Император Мередор. Он стоит на балконе своего императорского дворца и говорит собравшимся под ним толпам о миссии Иноэль. Иноэль! Это имя возносится к небу и эхом повторяется в голове Астерет.
«Она спасет и очистит наш мир», — вторит эхом голос императора.
«Никогда! Никогда!» — шипение заглушает голос императора.
Синее небо оборачивается одеждой инквизитора.
«Я уничтожу тебя, как и твою мать», — бросает инквизитор.
Обоюдоострый крест-меч в его руках вращается смертоносным смерчем, летит быстрее молнии к ней. И вдруг от Ферре провидицу заслоняет эльф.
«Ты служишь смерти, не забывай об этом! — говорит эльф инквизитору. — Ты такая же нежить, как и слуги Мортис. Знай свое место, смертный!»
Эльф оборачивается к Астерет. Это Эрин или уже нет? Голос похож, но исполнен силы и власти. У него другая одежда… Черное одеяние, которое носят эльфы, скорбя по Галеану и Солониэль, сменяется другой, странной одеждой, каковой Астерет никогда прежде не видела. Почему-то она похожа на чешую. И Астерет впервые в жизни слышит в своем видении собственный голос и видит себя со стороны: в руках у нее появляется длинный меч.
