Второй этап веселья, как я уже с тоской предполагал, наступил немного позже. Тот же чиновник «попросил» меня (только попробуй отказаться) помочь девушкам с устройством в общежитии, а Протису — в схоле-интернате. Были в столице и такие для детей из удаленных провинций.
Погрузив всех в свою разъездную карету, которой КСОР меня не лишил, за что им отдельная благодарность, я повез устраивать сначала Протиса, справедливо решив, что с ним будет меньше всего проблем. Так оно и получилось.
Назначенная Протису схола-интернат предназначалась для обучения детей из богатых семей. Располагалась она на окраине столицы за высоким кованым забором. Причем забор этот был сделан не из примитивных копий, скрепленных полосами металла, а из секций, изображавших различные сюжеты из детских сказок и игр: лисичка и хитрый цыпленок, добрый медведь и мальчик, девочка и дикие гуси, Питтериано и злой колдун, дети прыгают через скакалку, дети играют в пятнашки. В глубине парка возвышалось трехэтажное белокаменное здание схолы и администрации. По бокам от него, слева и справа, в сторону ворот тянулись двухэтажные корпуса общежитий: женского и мужского. За каждым из них были устроены спортивные площадки с беговыми дорожками, турникетами, полями для игры в мяч и гимнастики. Наверняка, там были еще тренажеры, но от ворот они были не видны.
Привратник, угадав важных посетителей, услужливо во всю ширь распахнул нам ворота и глубоко поклонился. Наша карета, практически не снижая скорости, проехала по тенистой аллее к главному зданию. Швейцар в роскошной ливрее сбежал по широкой гранитной лестнице, с поклоном открыл дверь кареты и откинул подножку. Мы с Протисом вышли, а девушкам я предложил либо подождать нас в карете, либо погулять по схольному парку, пока мы решим все вопросы. В вестибюле, отделанном мрамором с красивой лепниной, нас уже дожидался слуга. Выяснив цель нашего приезда, он поспешил вперед, показывая дорогу на третий этаж к кабинету директора. В конце вестибюля прямо напротив входной двери начиналась мраморная лестница с балюстрадой. На высоте в пол этажа располагалась площадка с огромным витражным окном, на котором был изображен Бог Знаний, держащий в левой руке раскрытую книгу, а в правой — циркуль. Бог смотрел на входящих строго и сурово.
Директором оказалась сухопарая пожилая женщина с гордой прямой осанкой и властным взглядом. Одета она была в глухое темно-фиолетовое платье и из украшений имела: кулон с сапфиром на золотой цепочке тонкой работы, кольцо на пальце и небольшие серьги в ушах с тем же камнем. И настолько она была похожа на классическую «училку», что я на секунду снова ощутил себя учеником, вызванным к строгому директору за какую-то провинность.
Быстренько передав письмо чиновника, и, получив в ответ заверения, что теперь Протис в их надежных руках — о нем позаботятся — я поспешил откланяться и с непередаваемым чувством шалуна, чудом избежавшего наказания, по-мальчишечьи кубарем скатился с лестницы, с ветерком просвистел мимо оторопевшего швейцара, запрыгнул в карету и приказал кучеру трогать. Девушки прогулкой не соблазнились и смирно дожидались меня на своих местах.
Следующим пунктом нашей программы было получение всего, что положено студенту, в хранилище академии и — самое «веселое» — вселение в общежитие. С первым все прошло благополучно. Я заодно получил комплект мантий и книг-кристаллов на себя, и мы отправились устраиваться. Как и следовало ожидать, для Олисии узнать, что ее селят вместе с простолюдинкой, которая такая же студентка, как она, и, следовательно, прислуживать ей не будет, оказалось настоящим шоком. Наш строгий, но простоватый комендант, ни бельмеса не понимающий лоперский ругательный — впрочем, литературный тоже — терпеливо дождался окончания воплей и спокойно повторил, вдвое повысив громкость речи для лучшего понимания, что порядок для всех один, а если кого не устраивает, тот может обратиться к ректору, который без проблем примет заявление об отказе от обучения.
Я попросил коменданта в виде исключения зачитать Олисии список проживающих титулованных особ, что комендант с удовольствие и сделал, по ходу чтения поясняя, с кем они делят свои общежитейские… общежитные… общажные апартаменты. Перспектива попасть в компанию парочки герцогов, тройки маркизов, семнадцати графов и бессчетного количества баронов немного утешила графиню, и она милостиво согласилась принять ключи от комнаты.
Я помог девушкам занести в комнаты личные вещи, пообещал Леси навещать, а Олисии периодически свидетельствовать свое почтение, после чего, вытерев трудовой пот, и, глубоко вздохнув с облегчением, откланялся и помчался на занятия.
Тем же вечером, связавшись с Финь Ю, я подробно рассказал ему о разговоре с Лантиссой и в точности передал ее слова, признавшись в конце, что у меня так и не получилось собрать пирамиду. Учитель надолго впал в задумчивость. Наконец, он очнулся от транса, признал правоту девушки-кристалла и пояснил мне, что никак не мог понять, почему я так медленно продвигаюсь в самосовершенствовании. А дело действительно оказалось в том, что он ни разу не видел меня вживую и не особо присматривался к моей телесной организации. Привык, что на таком уровне подготовки, как у меня, его ученики обычно уже были более-менее гармонично развиты, даже не будучи полными целителями. Поэтому его теперь удивляет, как я умудрился добиться таких успехов, не достигнув единства тела, магии и духа. Строить что-либо на таком эклектичном фундаменте ему не представляется возможным, поэтому завтра он сам свяжется со мной и проведет необходимую подготовку.
Подготовка эта заключалась в том, что Финь Ю… буквально выдрал из меня любовно внедренные когда-то навыки рукопашного боя и систему повышенной регенерации.
— Твоя магическая структура развита достаточно хорошо и даже более. Однако телесная организация не сбалансирована. Магия в тебе существует отдельно, а тело — отдельно. И препятствует их гармоничному слиянию эти самые искусственные надстройки, чужеродные организму.
— Но тогда и знания, полученные с помощью кристаллов, тоже чужеродны.
— Нет. Это не так. С помощью кристаллов, вспомни, ты получал только справочные знания: растения и их особенности, алхимические формулы и рецепты, обобщенные структуры органов тела и стандартные магусы. То есть такие знания, которые требуют несложной обработки для усвоения, как, например, иностранный язык с довольно простыми в виду сходства культур ассоциативными связями. Все остальное, требующее творческого осмысления, искусства в применении, изучается только «вживую». Практикой и тренировками. Почему, например, нет кристаллов, способных передать знания аурной диагностики? Потому что они были бы бесполезны. Аурная диагностика — искусство, а не простой перечень стандартных нарушений. Между простым усвоением и творческой переработкой — бездонная пропасть. Как между усвоением и простым запоминанием. Можно еще представить так, чтобы тебе было понятнее. Сведения — аналог треугольной пирамиды, и для их правильного внедрения достаточно сформировать четыре связи с вершинами, то есть конечное и сравнительно небольшое количество. Навыки же — это конус, и для правильного внедрения необходимо бесконечное число связей. Ни ты, ни другие твои наставники пока не можете работать со столь тонкими нитями. Сейчас вместо дальнейшего развития твой организм занят выстраиванием «конуса» внедренных навыков для объединения их с общей структурой твоих знаний и умений, и будет этим занят ещё лет двадцать, если не больше. Причем тренировки нельзя будет бросить весь этот период — надстройка попросту, как любой чужеродный элемент, будет со временем просто отторгнута твоей сутью. Ты, наверняка, знаешь, что переучивать иной раз труднее, чем начинать с «чистого листа». Вот я и хочу сделать из тебя сначала такой лист. После того как ты разучишь базовые элементы техники, на десяток дней придется заблокировать магию, чтобы они смогли без помех стать твоим неотъемлемым качеством. Образовать фактически еще один слой ядра твоей личности. Эту операцию мы проведем на зимних каникулах, чтобы не вызвать подозрений у твоих наставников. Можно и не блокировать, — предвосхитил учитель мой вопрос, — но тогда чувствовать себя будешь немногим лучше кролика на столе садиста-вивисектора. Если хочешь, могу устроить.
