МакГил сидел в верхнем зале своего замка, который он использовал для личных встреч. Он восседал на своем личном троне, вырезанном из дерева, и рассматривал четверых детей, которые стояли перед ним. Здесь был его старший сын Кендрик – отличный двадцатипятилетний воин и настоящий джентльмен. По иронии судьбы, он больше всех остальных детей был похож на МакГила, хотя был его бастардом, рожденным другой женщиной – женщиной, которую МакГил давным-давно забыл. Король вырастил Кендрика вместе со своими законнорожденными детьми, несмотря на первоначальные протесты Королевы, при условии, что он никогда не станет претендовать на трон. Теперь МакГил испытал боль от этой мысли, потому что Кендрик был лучшим молодым человеком, которого он когда-либо знал, - это был сын, которым он гордился. Лучшего претендента на роль наследника престола не было.
Кроме него в зале был и его второй по рождению, но первый законнорожденный сын, который был полной противоположностью Кендрика. Гарет, двадцати трех лет от роду, был худым молодым человеком с впалыми щеками и большими карими, постоянно бегающими глазами. Его характер значительно отличался от характера старшего брата – Гарет был всем тем, кем не мог быть Кендрик: Кендрик был прямолинейный, а Гарет держал свои мысли при себе, в то время как Кендрик был гордым и благородным, Гарет был нечестным и хитрым. МакГила мучила мысль, что он не любит собственного сына. Много раз он пытался исправить его характер, но после некоторых событий в подростковом возрасте мальчика, он решил, что его натура была предопределена: Гарет был коварным, властолюбивым и амбициозным - в самом плохом смысле этих слов. Кроме того, МакГил знал, что его сына интересуют не женщины, а мужчины. Другие короли отстранили бы такого сына, но МакГил был более непредубежденным, и он считал, что это не является причиной, чтобы не любить сына. Он не осуждал Гарета за его пристрастия. МакГил осуждал его за его злую, коварную натуру – на это он не мог не обращать внимания.
Рядом с Гаретом стояла вторая дочь МакГила Гвендолин. Ей только что исполнилось шестнадцать лет, это была очень красивая девушка, чей характер даже превосходил ее красоту. Добрая, щедрая, честная Гвендолин была самой прекрасной девушкой, которую он когда-либо знал. В этом отношении она была похожа на Кендрика. Она посмотрела на МакГила со всей дочерней любовью к отцу. В каждом ее взгляде он читал преданность. Король гордился ею даже больше, чем своими сыновьями.
По другую сторону от Гвендолин стоял младший сын МакГила Рис – гордый и энергичный молодой человек четырнадцати лет, который только-только становился мужчиной. МакГил с удовольствием наблюдал за его вступлением в Легион и уже видел, каким мужчиной станет Рис. МакГил не сомневался, что однажды Рис станет лучшим среди его сыновей и прекрасным правителем. Но этот день еще не пришел. Он все еще был слишком молод, и ему предстояло многому научиться.
МакГил испытывал смешанные чувства, рассматривая четверых своих детей – трех сыновей и дочь – которые стояли перед ним. Он одновременно испытывал и гордость, и разочарование. Он также чувствовал злость и раздражение из-за того, что двое его детей отсутствовали. Его старшая дочь Луанда, разумеется, готовилась к своей собственной свадьбе и, поскольку, выйдя замуж, она собиралась отбыть в другое королевство, она не должна была участвовать в этом обсуждении престолонаследия. Но его средний сын Годфри – восемнадцатилетний молодой человек – отсутствовал по непонятной причине. МакГил покраснел от оскорбления.
С самого детства Годфри демонстрировал подобное неуважение к королевству. Он всегда давал понять, что королевство ему безразлично, и он никогда не станет его правителем. К величайшему разочарованию короля, вместо этого Годфри прожигал свои дни в пивных в дурной компании, навлекая все больший позор и бесчестие на свою королевскую семью. Он был бездельником, который спал большую часть своего времени, а в остальное время пил. С одной стороны МакГил почувствовал облегчение, обнаружив его отсутствие, но с другой это было оскорбление, которое он не хотел сносить. На самом деле он ожидал этого, поэтому рано утром отправил своих людей прочесать пивные и привести его во дворец. МакГил сидел и хранил молчание, ожидая появление своего среднего сына.
Наконец, тяжелая дубовая дверь распахнулась и вошла королевская стража, волоча Годфри под руки. Они подтолкнули его, и он споткнулся, когда за ними закрылась дверь.
Его братья и сестра обернулись и посмотрели на него. Годфри был неопрятный, небритый, полураздетый и от него разило элем. Он подарил им наглую улыбку, как, впрочем, и всегда.
«Здравствуй, отец», - произнес Годфри. – «Я пропустил все веселье?»
«Ты встанешь рядом со своими братьями и сестрой и выслушаешь меня. А если нет, то – Господи, помоги мне, - я посажу тебя на цепь в подземелье вместе с обычными преступниками, и ты не увидишь пищу – особенно эль – по крайней мере, три дня».
Годфри вызывающе посмотрел на своего отца. В этом взгляде МакГил обнаружил скрытый источник силы, что-то от него самого, искру чего-то, что однажды могло бы сослужить Годфри добрую службу. Разумеется, при условии, что он сможет побороть свою собственную натуру.
Оставаясь верным самому себе, Годфри подождал добрых десять секунд прежде, чем, наконец, уступил и подошел к остальным.
МакГил рассматривал всех пятерых детей, стоящих перед ним: бастарда, интригана, пьяницу, свою дочь и младшего сына. Это была странная группа, и он с трудом верил, что все они являются его детьми. И сегодня, в день бракосочетания его старшей дочери, он должен выбрать, кто же из них станет его наследником. Как это возможно?
Это было бесполезное занятие. В конце концов, он пребывал в расцвете лет и мог править еще лет тридцать. Тот, кого он сегодня назовет своим наследником, может не получить трон еще по меньшей мене несколько десятилетий.
Вся эта традиция раздражала его. Возможно, она была необходима во времена его отца, но никак не сейчас.
Он прочистил горло.
«Мы собрались здесь сегодня, чтобы отдать дань традиции. Как вы знаете, в этот день, когда моя старшая дочь выходит замуж, я должен назвать своего приемника – наследника, который будет править этим королевством. Если я умру, никто не будет править лучше вашей матери. Но законы нашего королевства предписывают, что только потомок короля может наследовать престол. Поэтому я должен выбрать».
МакГил отдышался, задумавшись. Угнетающая тишина повисла в воздухе. Он ощущал напряжение от ожидания. Он заглянул в их глаза и увидел в них разное выражение. Бастард выглядел смирившимся, поскольку он знал, что ему не стать приемником. Глаза интригана горели от амбиций, словно он ждал, что выбор естественно упадет на него. Пьяница смотрел в окно – ему было безразлично. Дочь МакГила взирала на него с любовью, зная, что она не является частью этого обсуждения. Но она любила своего отца несмотря ни на что. То же самое выражение он увидел и у своего младшего сына.
