Пару мгновений спустя дверь снова распахнулась, и в комнату решительно вошел Снейп.
— Гарри Поттер, нет смысла притворяться спящим: топот твоих ног был слышен даже в кабинете директора, — нарочито громко произнес Северус, отметив про себя, что стоит сделать эльфам выговор: ребенок бегает по холодному полу босиком! – Поттер, я с кем разговариваю? – Мужчина навис над кроватью, словно темный ангел мести. Ребенок засопел еще старательнее. – Немедленно вылезай из‑под одеяла. Даже если бы ты спал, ты бы уже проснулся. Ну же!
Краешек одеяла нехотя отполз в сторону, открывая разгневанному зельевару детскую мордашку, на которой были изображены глубокое искреннее раскаяние и испуг. Северус почувствовал укол совести: разве обязательно так кричать? Это просто рисунок, не стоит из‑за этого доводить ребенка до слез. Но было уже поздно менять манеру поведения, поэтому он поднял пергамент так, чтобы мальчик его видел.
— Что это такое? – уже тише, но все так же грозно поинтересовался Снейп.
— С днем рождения, профессор, — еле слышно прошептал мальчик.
Зельевар уже открыл рот, дабы разразиться тирадой по поводу неуместных рисунков, когда до него дошел смысл сказанных Гарри слов. Скорректировать речь Северус так и не смог, поэтому просто захлопнул рот и еще раз взглянул на рисунок. Это подарок? Он снова ощутил это приятное покалывание в груди.
Продолжая растеряно разглядывать пергамент, Снейп сел на постель мальчика.
— Как ты узнал? – тихо спросил он.
— Дядя Аль… то есть, директор сегодня приходил, — Гарри едва успел поправиться: профессор не любил все эти «дяди–тети», настаивая на «подобающем», как он это называл, обращении. – Он мне сказал, — мальчик пока не мог понять, миновала ли буря. Лицо опекуна для ребенка его возраста было абсолютно нечитаемо.
— Спасибо, Гарри, — пробормотал Северус, почему‑то вдруг смутившись. – Это очень… мило с твоей стороны.
Неожиданно зельевар услышал сосредоточенное сопение совсем близко. Слегка скосив глаза в сторону, он увидел лохматую голову рядом со своим плечом: Гарри заглядывал в рисунок.
— Вам нравится? – спросил он, поднимая невозможные зеленые глаза и пытливо глядя на Снейпа.
Северус еще раз окинул придирчивым взглядом высокую худую фигуру в черной одежде и с весьма характерным кривым носом. Изображенный человек стоял у котла, в котором бурлила непонятная жидкость, и держал в руке деревянную ложку для помешивания. Рядом на столе были разложены непонятные в основном предметы, призванные изображать, очевидно, ингредиенты для зелий.
— Очень похоже, — хрипло произнес Снейп из‑за образовавшегося вдруг в горле кома. Откашлявшись, он продолжил уже более нейтральным тоном: — Только где ты видел, чтобы я так улыбался?
— Не видел, — мальчик пожал плечами, устраиваясь удобнее подле Северуса. – Но я вас редко вижу. Где‑то с кем‑то вы ведь, наверное, улыбаетесь?
Снейпу совсем не хотелось развивать эту тему, поэтому он проигнорировал вопрос.
— Кстати, лаборатория подозрительно похожа на настоящую, — он нахмурился. – Я надеюсь, ты не забирался туда в мое отсутствие?
— Нет–нет! – Гарри даже головой потряс для убедительности. – Я подсматривал за вами в замочную скважину.
Северус посмотрел ребенку в глаза и понял, что тот не врет. Маленьких детей так просто читать! Они свои эмоции и мысли просто излучают. Сейчас от Гарри исходили такие волны тепла, что Снейп начинал в них тонуть. Покалывание из груди распространилось по всему телу. Отчаянно пытаясь закрыться от этих чувств, Снейп снова посмотрел на рисунок.
— А это что? Вот здесь, — он слегка повернул пергамент, показывая Гарри на непонятные черные штрихи над столом.
К его удивлению мальчик отодвинулся, обхватил колени руками и низко опустил голову.
— Гарри?
— Это я, — чуть слышно ответил он. – Моя голова, точнее. Но я ничего не трогаю, видите? Я просто стою рядом и смотрю.
Северус внезапно сбился с дыхания. Рисунок вдруг стал для него совсем другим. Гарри нарисовал не его. Он нарисовал их. Вместе. Значило ли это, что, несмотря на все барьеры, которые старательно воздвигал зельевар, мальчик все же стремился к его обществу, стремился к нему?
Снейп снова посмотрел на ребенка. Тот как раз поднял взгляд на него. Зеленые глаза встретились с черными, и что‑то словно щелкнуло у Северуса в голове. Мир перевернулся с ног на голову, привычная реальность разлетелась на миллионы осколков. Теперь он видел перед собой не поттеровского отпрыска, а просто маленького одинокого мальчонку, каким когда‑то был сам. Это открытие окончательно разрушило его защиту, и эмоции Гарри хлынули на него неконтролируемым потоком. Осторожная нежность. Страх снова быть отвергнутым, оказаться лишним, ненужным. Любовь. Это была даже не любовь к странному нелюдимому зельевару, который на самом деле был очень плохим опекуном. Это была отчаянная потребность любить кого‑то взрослого, кто сможет любить и заботиться в ответ. Такое странное, незнакомое чувство. Никто раньше не смотрел на Северуса с такой надеждой, никто никогда так не доверял ему, не желал его общества. Это было ново, странно и… приятно.
Взрослый волшебник судорожно вдохнул, внезапно осознав, что совсем забыл о необходимости кислорода для живого организма. После этого он поспешно отвернулся от Гарри и до боли закусил губу, стараясь удержать жгущие глаза слезы.
— Ты хотел бы как‑нибудь посмотреть на варящееся зелье не через замочную скважину, а как на рисунке? – нарочито беспечно поинтересовался Снейп.
— Конечно, — мальчик нерешительно заулыбался.
— Думаю, это можно будет устроить завтра вечером. А сейчас, — Северус поднялся на ноги, — полагаю, пора попробовать твой торт.
Уже не надеявшийся на подобный исход мальчик разве что не подпрыгнул на кровати. Однако спрыгнуть на пол ему не дали. Снейп мягко, но настойчиво удержал его.
— И не смей больше бегать босиком по полу, понял меня? – строго сказал опекун, призывая к себе носки Гарри. Правда, натянув их на ноги мальчика, Северус так и не пустил его на пол, а взял на руки и отнес в кухню, где усадил на стул.
— А сколько здесь свечек? – спросил любопытный ребенок в спину скрывшемуся на кухне зельевару.
— Думаю, двадцать пять, как и положено, — ответил Северус, ставя перед Гарри тарелку и чашку.
— Вам двадцать пять? – почему‑то удивился Гарри. – Это, наверное, много…
— Да уж, — хмыкнул Снейп, извлекая из воздуха чайник с заваркой. – Столько не живут.
— Мне только пять будет, — вздохнул Поттер, залезая пальцем в крем, за что тут же получил легкий шлепок по руке. Улыбнувшись, мальчик демонстративно сложил руки на столе перед собой. – Не забудьте загадать желание и задуть свечи, — произнес он так серьезно, что Северус и не подумал ослушаться.
