Рысь долго молчал, переваривая порыв души младшего брата, наконец, обронил:
— Святослав один из тех, кто сдобрил землю русскую, сделал обильнее и защитил от врагов. Ты его потомок. Твоя воля посадить и вырастить на этой земле дивные всходы. Стальная воля и желание соберут добрый урожай. Будет хлебородный год. Прошлого не вернуть, но создай настоящее, верши будущее. Попытайся, как пытался великий князь, радетель своей земли. Пусть современники и не поймут многих дел, но потомки оценят. Высоко оценят. Докопаются до истины.
— Брат, я понял, что значит тринадцатая ступень. Я понял, что значат «зародыши семян во влаге». Это наши безграничные возможности, то самое «могу», которое превратится в «сделал».
Рысь улыбнулся.
— Спасибо, брат. Какая следующая?
— «Травы и деревья».
— Значит, будем растить урожай. Скоро постигну и эту.
— Я верю в тебя. У тебя все впереди. Достань, наконец, до звезд, как не смогли другие. Достань и другим позволь… достать.
Молочные точки над головой словно вспыхнули ярче, за горизонт свалилась падающая звезда. И шепот трав и деревьев докатился до слуха яркий, живой, родной. Своя родная природа дала сил и веры в новые свершения, новые силы. Боги стихий всегда были с человеком, давали сил тем, кто был способен слушать и слышать.
— Жениться тебе надо, Рысь. Сколько еще в одиночестве сидеть будешь?
Брат поднял полные тоски глаза, приподнял уголки губ:
— Помнится, ты сам хотел остаться здесь навсегда. Одиночество не беспокоило.
— Увидел рыжую и сменил мнение. Зачем еще жить, как не ради любви?
— Все-то ты верно говоришь, да кто ж пойдет за отшельника? Кому нужны те знания, что я собираю и охраняю?
— Вторая половина все поймет. Ты просто должен ее найти. Найти свою берегиню. Глаза все расскажут сами.
— Взрослеешь, братишка. Да нельзя мне отлучаться. А сама вряд ли забредет. Под лежачий камень…
Ложь во благо — святость.
— Рысь, ну что ты здесь охраняешь? Меч Славы у меня. Он никому не нужен — спалит любого, кто коснется, кроме меня и самого князя. Само место? Знания то в тебе.
— Ох, не знаю. Просто надо так и… все.
Да что ж я делаю? Он не намного старше меня, прислушается еще…
— Раз надо, то я сам найду тебе вторую половину. Найду и приведу. Даю слово.
Рысь широко улыбнулся. Глаза вспыхнули печальным огнем мудрости. Отвел печальный взгляд, обронив:
— Пусть тебе повезет. Сложно беречь древние знания в двадцать восемь лет…
А- а-а, в точку, брат.
— …сложно одному, но не вдвоем, — добавил вслух Скорпион. — Знаешь, чего не хватает вот здесь, сидя на веранде?
— Волхва и волка?
— Их тоже. Но больше не хватает детского смеха и дюжину больших красивых глаз. Где мои племянники и племянницы?
— Все, не тревожь больше душу, — взмолился Рысь. — Уйду, и не найдешь.
— Я дал слово. Я слова держу. Сам знаешь
Невольные братья судьбы еще долго сидели на веранде, коротая время беседами. Сон смог совладать с обоими лишь далеко за полночь.
* * *Восходящее солнце бросало косые лучи прямо в глаза, светило ярко и безжалостно. День будет жарким и душным.
Пиджак сидел на широких плечах непривычно, делая их еще больше. Рубашка и брюки выводили из равновесия, заставляя нервничать. Не привык к такой одежде. Больше военный комбез по душе, чем бабочка на шее. Хорошо хоть от галстука спасся. Удавку галстука на шее вообще не понимал. Зато прекрасно помнил ее предназначение. Слабо немало усилий приложил, чтобы вбить постулатом в головы людей о необходимости носить на шее хоть что-то. Вне зависимости от времени года. Не удавку и веревку для овец и коз, так хоть галстук. Все одно ассоциации с ведомыми.
Скорпион выделялся на фоне одноклассников размером плеч, статью, длинной прической и огнем в глазах. Словно тот самый северный варвар среди перепуганных ромеев.
Василий затряс за плечо, выдавая порцию паники:
— Что-то у меня действие валерьянки заканчивается. А ты пятачок в туфлю положил?
Сергей бросил взгляд на ненавистные туфли, что за пять минут умудрились натереть все пальцы — воистину! Самая неудобная в мире обувь! — ответил:
— Ты-то чего переживаешь? Зачем тебе пятачок? Ты знаешь больше, чем все здесь вместе взятые. Причем только одну, официальную историю. С другой не перепутаешь, напишешь все, как по учебникам. Только если скажешь, что американские танки под Москвой остановили Гитлера, получишь персональный перелом носа… по-дружески конечно, по-свойски.
Вася округлил глаза:
— Я не до такой степени доверяю учебникам, я с фронтовиками общался. Помню. Последних застал. Так что на реформы положить.
Скорпион ощутил посторонние пальцы на плече, повернулся. В глаза смотрела одноклассница Катюха, весело прощебетала:
— Привет, Скорпион. К экзамену готов? Пятачок под туфлю положил?
Сергей воздел глаза к небу, обхватил лицо, взмолился:
— Да учил я! Учил! Хоть и некогда…
Учительница собрала детей, зашептала всем перед сортировкой:
— Все пятачки под туфли положили?
— Все! — грянули одноклассники.
Скорпион треснул себя по лбу, прошептал:
— Да когда этот ужас кончится?
Из школы грянули порции учителей с табличками групп. Школьный двор загомонил. Каждый на секунду превратился в индивидуума, осознавая свой номерной знак с искомой аудиторией. Разбились по группам, испытывая и без того новую порцию стресса. Вдобавок из школы вышел кордон из нескольких охранников, директора, завуча и комиссии. Дети группами двинулись сквозь этот недружелюбный живой коридор, где цепкие глаза совдепа упорно подозревали всех в наличии шпаргалок, за поимку с которыми обещали немедленный ноль баллов и возможность пересдачи лишь в следующем году.
Скорпион вздохнул, возвращая потерянный настрой. Двинулся за своей группой последним. Хотелось напоследок вольным воздухом подышать. Суету, что творится внутри школы, не любил.
— Стой! — Выдернул за локоть из группы толстый охранник. — Паспорт! Что-то рожа у тебя не больно ученическая.
Скорпиона приподнял бровь, холодно ответил:
— Мужик, ты как разговариваешь? Рожа у тебя. У меня лицо. Или лик. Суровый, грозный лик. Понял?
Толстые пальцы сдавили плечо, скучающий охранник недобро улыбнулся:
— Паспорт!
Зубы сжались в плотную линию, прошептал, закипая:
— Руки убери, животик пивной! Тебя любой террорист мордой в пол уложит прежде, чем ты скажешь: «Здравствуй».
— Паспорт, засранец! Или не пущу!
Скорпион схватил руку охранника, с легкостью заломал, ткнул пропускной бумагой в самую морду охранника:
