— Энге, это ты? Я уже испугался, что кто-то чужой зашёл. Тетя ведь уже уехала?
Он подошёл к столу и захлопнул лежавшую на ней книгу. Потом, взяв бумаги с того же стола, положил их в выдвинутый ящик.
— Тебе что-то нужно Энге? Для занятий время позднее, тем более я занят очень важным делом.
— Нет, нет. Я просто хотела предупредить, что иду ночевать к своей новой подруге, Эрн, она живёт в доме напротив. Просто вдруг вы будете меня искать. И я думаю, что останусь у неё до завтрашнего вечера, пока не сделают мою комнату…
— Ладно, ладно.
Тут он усмехнулся и показал мне на дверь, намекая, что я должна уйти. Прикрыв за собою дверь, я пошла обратно к Эрн, она всё также стояла и рассматривала портреты.
— Ну, наконец-то! — произнесла она непринужденным тоном. — Я уже подумала, что ты там останешься на всю ночь. Пошли уже, я тебе расскажу кое-что интересное!
Мы спустились вниз. Около входной двери стоял мой чемодан. Я открыла передний карман моего ''багажа'' и достала оттуда футболку, думаю, что для сна она сгодится, перед поездкой я вроде бы всё постирала. Только сейчас я решила обернуться и окинуть взглядом гостиную, чтобы посмотреть потом, много ли вещей в ней изменится так же, как и в моей комнате. Эрн всё держала меня за руку, не отпускала. Мы вышли на улицу. Уже потемнело. Сумерки. Я пошла через дорогу, но не успела я ступить на нее, как моя подруга меня остановила.
— Эн, постой! Какая же ты всё-таки нетерпеливая! — я засмущалась, но Эрн никакого внимания на это не обращала. Её голова была повернута в сторону дома, тетиного дома. Что она там увидела, я не знаю, но она стояла, прищурившись, и крепко держала меня за руку. Я тоже посмотрела на дом, но ничего интересного не заметила. Я потянула Эрн, но она дернула меня так, что я чуть не упала. — Ой, прости. Я не рассчитала силы. Да и куда ты рвёшься? В моём доме столько же интересного, сколько в собачьей будке!
— Да нет, Эрн, не сравнивай! Твой дом и собачья будка?! У них нет ничего общего, по крайней мере, у вас есть входная дверь.
— Этот твой Леон, он сейчас стоит там за окном и следит за нами, фу, как не пристойно! — я посмотрела на правую сторону дома — там горел свет только в одном окошке, но и оно было задернуто очень плотно. Там просто нереально было что-то разглядеть! — Ну всё! Можешь не присматриваться, он уже ушёл, как только ты обернулась. Ох, ну и пустой же этот дом, мне не нравится. Ладно, пошли ко мне, не вечность же здесь стоять, да и, по-моему, становится холодно, а у тебя нет теплой одежды. Эн, ну не пытайся ты там что-то разглядеть, он ушёл давно уже! — она с возмущением посмотрела на меня. Её лицо освещал уличный фонарь. Только теперь я заметила, что моя подруга очень красивая. Темные до плеч волосы лежали небрежно, но они предавали ей какую-то умильность. Черты лица были аккуратны, брови были изящно изогнуты, глаза горели огнем, очень красиво! Она была одета в школьную форму, странно, но она ей очень идет, да ей всё пойдет, даже маленький рост её не портил, а делал феей. И почему только она не имела друзей, ну или хотя бы парня? Она пристально разглядывала меня своими огненными глазами (а ведь они были при дневном свете карими), потом её рот растянулся в улыбке.
— Ну что ты так на меня смотришь? Я не красавица, я знаю. Думаешь, как ты только подружилась с такой не красивой девочкой?
— Нет, конечно. Почему такая низкая самооценка? Ты на меня посмотри! Вот я — самая настоящая уродина, даже 'ведьма', как мама говорит!
— Эн?! Ты чего? Ты очень даже красивая! Не уродина, а если даже ведьма, то кто сказал, что они не красивые. Мне казалось, что они наоборот должны завораживать своей красотой! Они же всё-таки ведьмы! — Эрн улыбалась во весь рот, её зубы были белыми ровными и красивыми.
— Ну уж нет, в сказках они уродины. Как там ''горбатые старухи с подкошенным глазом, костлявыми руками с бородавками''!
Мы вместе засмеялись. Какая же она хорошая. Не думала, что найду друга в первый же день!
— Ну всё Эн, пошли, здесь похолодало. И мама моя скоро вернется. Не хочу, чтобы она видела, как ты тут стоишь и мерзнешь! В твоём багаже имеются тёплые вещи, а то знаешь у нас тут не Америка, морозы бывают сильными?
Глава 6
Неожиданный поворот…
Мы зашли в дом Эрн. Он оставался всё таким же приятным и уютным, хотя был немного тесноват. Эрн провела меня в гостиную и включила телевизор, но я на него даже не посмотрела. Гостиная была очень маленькой. Она была в правой стороне от входа, очень тесной и забита была чем только можно: посередине, вплотную к стене, стоял диван, серый и старый, но на нем была красная накидка, которая придавала ему легкую небрежность, напротив дивана, у другой стены, стоял телевизор. В этом пространстве, между телевизором и диваном, лежал круглый ковер, такой же старенький, как и диван. В углах стояли коробки, книжки, цветы. Неподалеку от телевизора стоял книжный шкаф, а возле дивана стояло такое же серенькое кресло с красной накидкой, как и у дивана. Из комнаты шла другая дверь, точнее сказать дверной проем, который выходил в кухню, маленькую, как и весь этот дом.
Я прошла в гостиную и приютилась в кресле, поджав под себя ноги, пока мы стояли на улице, я немного замерзла.
— Великолепно, да? Мама так и не убралась здесь! Знаешь, Эн, она живет в этой гостиной. Вечно читает, пишет что-то или смотрит телевизор. Как она высыпается, не понимаю, — проворчала Эрн, усаживаясь на диван. — Достала меня её работа, из-за нее она никогда со мной не разговаривает. Один раз пришла ко мне в комнату, было около часа ночи, пожелала ''спокойной ночи'' и сказала, что идет на работу. Представь?! В час ночи на работу! Зачем, черт подери, она туда в такое время пошла?! Как-будто дело о сиротах не могло до утра подождать… — моя подруга перещелкивала каналы в телевизоре, не смотря на него.
— Эрн, я думаю, что твоя мама просто очень любит свою работу, её право выбирать то, в какое время она собирается делать какое-нибудь поручение. Твоя мама, в отличии от моей, хотя бы ''спокойной ночи'' тебе пожелала, а мне моя такого никогда не говорила, она даже по имени меня редко называла.
— Эни, честно, не представляю, как мать может так относиться к своей дочери. Я знаю тебя второй день, но ты уже стала мне, как родная сестра. Свою маму я считаю лучшей подругой, а ты… У тебя умерли все родные люди, которые хоть когда-то относились к тебе хорошо, Эни, я сейчас заплачу, мне правда так жаль тебя, я не хотела об этом говорить, но. Но… — моя подруга начала плакать. Всё, что она говорила, было правдой, никого у меня не осталось на этом свете, я, после известия о смерти папы, действительно потеряла всё, всю надежду на нормальную жизнь, но мне не хотелось плакать, слёзы не хотели выступать, поэтому мне пришлось успокаивать мою подругу.
