— Я с нынешней женой не знаю, что делать, — пожаловался Нук, — ходит по дворцу и шилом надкалывает все фрукты.
Сексуальные сны транслировались несколько ночей. В одно утро Слэй лежал на кровати, закинув руки за голову, и бессмысленно разглядывал не оштукатуренный потолок в своей комнате. По сравнению с комнатой в Мокаши, что в столице Тартии, данное помещение и рядом не стояло, поражая своей убогостью. «Как я могу показать её Эйсиноре?» — огорчился Слэй, и напоминание о своей любимой, снова облекло его душу унынием и печалью.
— Уважаемый дрим, к вам можно? — раздался голос за круглым окном и Слэй вскочил, как ошпаренный – кто-то за стеной умудрился забраться на такую высоту.
***
Когда, через пару дней, Эйсинора с утра попала на баркас, то весьма удивилась поведению братьев и Секлеции. Каждый из её ближайших родственников вёл себя, как хмельной, стараясь непроизвольно дотронуться до девушки. Эти лёгкие прикосновения действовали на Секлецию возбуждающе, зажигая её глаза, в которых тонули все мужчины. Эйсинора, обнаружив, что её братья свихнулись на Секлеции, а рассматривая её умиротворённое лицо, догадалась и спросила:
— Ты что, спишь со всеми моими братьями?
— Я же их люблю, — улыбаясь, ответила Секлеция.
— А они? — спросила Эйсинора.
— А они меня обожают, — прикрыв глаза, ответила Секлеция, улыбаясь чему-то своему.
— Дикость какая-то, — пробормотала Эйсинора, пытаясь представить себе нескольких любимых, но кроме Слэя никого вообразить не могла.
Секлеция так не думала, поэтому, от избытка чувств, обняла Эйсинору и потискала, чем только её напугала.
— Если мои братья будут из-за тебя драться – я тебя сама убью! — пообещала Эйсинора.
— Хорошо, — согласилась Секлеция и чмокнула её в щеку. Эйсинора представила, как все её лохматые братья голыми окружили нагую Секлецию, и от этой картины ей стало дурно. «Чокнутые здесь все!» — подытожила Эйсинора и убралась на баржу, чтобы не лицезреть этого безобразия. Стах и Котин, увидев её состояние, ожидали, что она с ними поделится новостью, но, красная как рак, Эйсинора молчала, как партизан.
А что ей оставалось делать? Любимый укатил в столицу, Лыбу, с незнакомой женщиной, к тому же, неизвестно, любит ли он Эйсинору или воспользовался случаем и удрал. Сначала она винила братьев в потере своего любимого, но, поразмыслив, решила, что братья правы, когда хотели узнать намерения дрима. Она и сама хотела бы их узнать, только всему помешала неизвестная женщина. «Кто она такая?» — задала себе вопрос Эйсинора, но ответа найти не могла. Подумав ещё, она с сожалением решила, что неизвестная дама оказалась права, так как Эйсинора, точно, прибила бы Слэя.
От огорчения она дёрнула румпель, и баржа вильнула к берегу. Посмотрев вперёд, Эйсинора увидела, что баркас приостановил ход, так что канат, тянущийся к барже, изогнулся дугой, чуть ли не до воды. К борту баркаса пришвартовалась шестивесельная шлюпка, из которой на катер поднялся чиновник в синем костюме с белыми обшлагами. После недолгого разговора братья поправили паруса, и пошли к берегу в направлении города Деп. Эйсинора повернула баржу за баркасом, оставаясь в неведении, что там случилось.
Когда они пришвартовались возле пирса, Эйсинора увидела, что их там ожидает группа людей, среди которых она заметила Бука с дружками. «Что он здесь делает?» — подумала она, соображая, какую пакость можно ожидать от этой банды. Она подошла поближе к братьям и услышала от чиновника:
— Вы подозреваетесь в том, что перевозите сас, — сообщил он, взглянув на старшего брата, Гай Гретора.
— Мы не имеем дело с сасом, — сообщил Гретор.
Подручные чиновника забрались на баркас и принялись за обыск, после чего перебрались на баржу. Обшарив всё вокруг, помощник принес чиновнику связку сушеной рыбы и сообщил ему, что на судне саса нет. Растерянный чиновник недовольно оглянулся на Бука, стоящего у борта, раздражаясь тем, что поверил шпане. Переломив одну рыбу и попробовав её, чиновник одобрительно чмокнул и сообщил Гретору:
— У тебя вкусная рыба.
Гретор вручил чиновнику ещё две связки рыбы и тот, уже довольный, собирался спускаться на пирс, когда его остановил подошедший Бук, который начал что-то шептать чиновнику на ухо. Лицо чиновника искривила недовольная гримаса, но, всё же, он повернулся и сказал Гретору:
— Я вынужден задержать вашего брата за разбой, — словно оправдываясь, чиновник добавил: — У него два свидетеля.
Товарищи Бука загалдели, но их взглядом остановил чиновник.
— Какого брата? — не понял Гретор.
— Его звать Эйсин, — крикнул Бук и показал пальцем на Эйсинору.
— Она нам не брат, — возразил Гретор.
— А кто же? — оторопел Бук.
— Сестра, — сообщил Гретор, и зеваки на пирсе громко рассмеялись. Чиновник тоже улыбнулся, но потом натянул на лицо строгое выражение и сообщил Гретору:
— Я вынужден её задержать до выяснения обстоятельств дела.
— Мы не отдадим Эйсинору, — нахмурился Гретор, а остальные братья решительно стали за ним, наглядно демонстрируя свои намерения. Помощники чиновника подняли палки, собираясь силой содействовать исполнению чиновником своего служебного долга. Ссора, которая желала вот-вот разразиться, внезапно прервалась появлением на сцене нового человека. Его наряд не походил на одежду моряков или чиновников. Странноватый для здешних мест чёрный костюм, в котором щеголял незнакомец, поражал изысканностью. Белую рубашку, выглядывающую на груди из-под костюма, украшал невиданный здесь галстук-бабочка. Только рыжая буйная шевелюра на голове не вписывалась в имидж незнакомца
— Об Эйсиноре не беспокойтесь, я заберу её сам, — сообщил незнакомец, подходя к девушке, которая вовсе не испугалась, а с весёлым озорством наблюдала за тем, что произойдёт дальше.
— Если вы помешаете мне исполнить свой долг, я вас посажу в изолятор, — сообщил чиновник. Братья, хмуро глядя на нового претендента получить в свои руки Эйсинору, крепко сжимали кулаки, собираясь поколотить незнакомца.
— Ты не будешь возражать, если я возьму тебя на руки? — спросил рыжий кудрявец у девушки.
— Нет, — хихикнула Эйсинора.
— Сем футов под килем, — пожелал незнакомец братьям и исчез вместе с Эйсинорой на руках.
Братья пожелания не поняли, так как не знали, что такое «фут», а исчезновение сестры их огорчило и опечалило, потому что своей силой они ничего изменить не могли. Чиновник предпочёл удалиться, так как задержанную девушку похитили на глазах. Доказывать начальству, что похититель летает в воздухе, он не желал, так как после такого объяснения его посчитают сумасшедшим и сразу уволят.
