Лейкина беспечность показалась Кате слегка наигранной. Но, в сущности, что ей остается? Только принимать Карлссона таким, какой есть. Взрослого мужчину пятисот лет от роду уже не переделаешь. Но она, Катя, от своего мужчины такого отношения, конечно же, не потерпела бы!
Гм… Можно ли назвать тролля «своим мужчиной»? И вообще, насколько применимо к троллю слово «свой»?
– Он с тобой живет? – спросила она.
– Ну, по большей части, – уклончиво отозвалась Лейка. – Ты кушай. Что сами не доедим, Хищнику скормим. Он сладкое любит, особенно с сырым мясом… Эх, последние свободные недельки!
– Неужели вы с Карлссоном наконец…
– Нет, – сказала Лейка с досадой. – Родители возвращаются. А у меня для них – сюрприз!
– Так вы все-таки…
– Да нет же!
Кате представился сюрприз в виде спящего на полу Хищника. То-то Лейкина мама порадуется!
– Тогда я не пойму…
– Сейчас поймешь. Только, Катька, это секрет! Никому, поняла?
Лейка перегнулась через подлокотник дивана и подняла с пола сумочку.
– Вот, смотри! – Она сунула Кате в руки фотографию. – Второй день налюбоваться не могу!
Катя взяла черно-белый квадратик и уставилась на него с озадаченным видом.
Что-то мутное, черно-белое… Расплывчатый неровный круг, а в середине – головастик. Глаза… лапки… хвостик…
– Что это?
– Результат УЗИ! – торжественно объявила Лейка.
Катя все еще не понимала.
– Катька! Я беременна!!!
Катя моргнула – и с визгом кинулась обнимать подругу.
– Поздравляю! Вот это новость! И давно?
– Уже третий месяц. Вот, теперь и первая фотография имеется!
Лейка с гордостью взглянула на своего головастика, явно представляя, как вклеит его в семейный альбом.
– Помнишь, этот, – она указала на Хищника, – все подшучивал: дескать, родишь тролленка, а я его съем? Так он, собака такая, не шутил. В смысле, не насчет «съем» – насчет тролленка. Он уже тогда знал, – с невольным восхищением сказала Лейка. – И как они чуют! Точнее любого анализа…
У Кати при слове «тролленок» на лице появилось озабоченное выражение. Она покосилась на Лейкин пока еще плоский живот… На фотографию хвостатого головастика… Подумала о Лейкиных родителях, которые приезжают на следующей неделе и о сюрпризе, который их ждет…
– Лейка, – осторожно спросила она. – Ты вообще… э… рада?
– Естественно! – отозвалась Лейка, пряча фотографию. – Родить ребенка от такого мужика… ах!
И тихо добавила:
– Может, он тогда и ко мне станет повнимательнее.
Катя вспомнила игрушечный череп из заветного сундука и с жаром воскликнула:
– Станет, конечно! Знаешь, как он детей любит!
Подруги снова принялись за чаепитие. Катя пыталась уложить в голове сногсшибательную новость.
– А кого ждете – мальчика или девочку?
– Пока не знаю, – хихикнула Лейка. – Вырастет – само решит. Врач сказала, что мальчика, но мне кажется, что там на фотке – не то, что она подумала, а все таки хвост. Может, этот знает? Эй ты! – Она пнула в бок Хищника. – Кого мы ждем?
Серый тролль, не открывая глаз и не шевелясь, рыкнул по-шведски.
– Вот скотина! – захохотала Лейка. – Без разницы, говорит, лишь бы пожирнее!
Катя нахмурилась еще сильнее. Ей показалось, что Лейка слишком легкомысленно относится к такой серьезной ситуации.
– Карлссон-то хоть знает?
– Как видишь, – Лейка указала на Хищника. – Охрану ко мне приставил.
– А вообще что сказал?
– Да ничего. Пустяки, говорит, дело житейское.
Катя с досадой стукнула кулачком по подлокотнику.
– Ну вы даете! Это же не просто роман крутить! Дети – это ответственность! Вы когда поженитесь?
Лейка пожала плечами.
– Когда-нибудь.
– Но так же нельзя!
– А как? У Карлссона и паспорта-то нет.
Тут Катя поняла, что недооценила всю глубину Лейкиной беспечности и тролльского пофигизма.
– Как вы собираетесь жить дальше? – пораженно спросила она.
Лейка выразительно посмотрела на подругу.
До чего же эта Катька плохо знает жизнь! Как и на что жить – это мужские вопросы. Женщина не должна в них даже вникать. Ее дело – брать у своего мужика деньги и тратить их на тряпки и хозяйство. Попробовала бы Лейкина мама поинтересоваться бизнесом Лейкиного папы! Он бы сразу заподозрил, что она прикидывает, какой кусок оттяпать после развода…
– Нет, серьезно! – не отставала Катя. – Вы же не можете поселиться здесь!
– Да, папа не поймет, – подумав, подтвердила Лейка.
– А в квартире Карлссона вы тоже жить не сможете…
Катя вспомнила огромную заброшенную квартиру на «пропавшем этаже» …Доска на полу вместо кровати, кучка перьев – остатки тролльских трапез. …Положим, Карлссону совершенно все равно, где, чем и на что жить. Кормят – и славно. Не кормят – можно всегда выйти на крышу и голубей наловить.
Катя мысленно попыталась совместить этот образ с изнеженной Лейкой и ребенком… Тролленком!
Лейка пила чай, поглядывая на встревоженную Катю и явно забавляясь.
– Катька, уймись. Что ты хлопочешь, прям как бабушка, честное слово! У Карлссона куча денег. Сережкин папаша по наследству Селгарина каждый месяц нам отчеты присылает.
– Можно подумать, Карлссон их читает, – ядовито сказала Катя.
– Я читаю, – с достоинством ответила Лейка. – Что ты дергаешься? Купим квартиру, а лучше – особняк. Или вообще переедем в бывший пентхаус эльфа – помнишь, где тебя в плену держали?
– Допустим, – проворчала Катя. – С жильем решили. Ну а с Карлссоном что делать? Надо его как-то социализировать!
– А зачем?
– Для начала сделать ему паспорт…
– Угу. – Лейка слегка пнула Хищника. – А этому – ветпаспорт…
– А еще, – упорно гнула свое Катя, – надо найти Карлссону работу.
Она знала, что говорит дело. Ведь именно об этом ей толковала мама еще летом, когда Катя как-то раз проговорилась ей про Димку.
«Только не вздумайте пожениться! – волновалась мама. – Нет ничего ненадежнее студенческих браков! Пусть сначала работу найдет! Знаем мы эти ранние браки – супруги бездельничают, а родители их кормят и с их ребенком сидят. У нормального мужчины должна быть нормальная работа…»
Но Лейка на это, похоже, смотрела иначе.
– Зачем ему работать, если у нас куча денег?
– Затем, чтобы у вас была человеческая жизнь, – с нажимом сказал Катя. – Иначе это будет так: ты целыми днями сидишь дома с ребенком одна, а муж постоянно где-то бродит – как сейчас. И ты даже не знаешь, где он и чем занимается…
Лейка поморщилась.
