Скручивается в пламени цветная фотография на обложке журнала — та, где он рыжий. Рассыпаются в пепел многочисленные черно-белые на газетных полосах.
Он проживет еще черт-те сколько лет. Замутит еще не один десяток тех самых проектов, из которых какие-то будут иметь успех, какие-то пройдут незамеченными. Его — безусловно, харизматичную личность и душу компании — будет знать каждая собака в своем, достаточно узком профессиональном кругу. Широкой публике его имя тоже кое-что скажет… именно так: «кое-что».
А вот национальным героем ему уже никогда не стать. Собственно, на это и направлена программа нашей службы, по которой я сейчас работаю. Эта страна обойдется без национальных героев. Так проще. Так считают наверху, и они, безусловно, правы. Можете мне поверить: я властен над временем, я многое успел повидать и сопоставить.
Герои не нужны.
Уборщица забыла на столе настоящую газету. Черт возьми, я же клялся не читать, не брать в руки сегодняшний номер!.. Криминальная хроника. Две строчки: авария… автомобиль не вписался в поворот… неизвестный…
Я давно знаю, что природа не терпит дисбаланса. Но никак не могу привыкнуть.
Все-таки самое неприятное в нашей работе это: «неизвестный».
Карина Шаинян
СВОБОДУ ФАННИГЕМАМ!
— Что за ампулы? — настороженно спросил таможенник.
Сергей протянул пачку бумаг.
— Так… Сергей Ли Хард, сотрудник «Гемофэшн»… так…
«Сотрудник, — едко подумал Сергей. — Скорее уж, робот». Скажут программировать запах соснового леса и моря — программирует. Скажут разработать программку для наномыши, чтоб шевелила усами и моргала, — разработает. Хотя с его уровнем это позор. Дернут за ниточку — кивнет, дернут за другую — поаплодирует на собрании.
И обязательно — сладко улыбаться шефу, сталкиваясь с ним в коридорах. Ведущий программист. Уникальный специалист по нанотехнике. Даже для того, чтобы оказаться в международном аэропорту, ему пришлось ждать указания начальства. Но ничего. Скоро все узнают, что Сергей Ли Хард — не просто микроскопическая мышь, бегающая по сосудам офиса «Гемофэшн».
— Ага-а… — тянул таможенник, — опечатано. Соответствует Декларации о безопасности. Тип — фаннигем.
— Везу образцы в филиал, — нервно улыбнулся Сергей.
— До рейса целых шесть часов. Не повезло вам с пересадкой, — сочувственно улыбнулся таможенник, возвращая документы.
Сергей прошел в транзитную зону аэропорта. Подошел к табло с информацией о ближайших рейсах: почти двадцать, во все концы мира. До того, как Сергей Ли покинет аэропорт, тысячи людей разлетятся по всем континентам. Не повезло с пересадкой? Смотря кому…
Если бы не один сумасшедший клиент, компания «Натуральные мечты» так и рухнула бы под натиском конкурентов, не оставив и следа. Но потомку конквистадоров Хайме Ривере приспичило переболеть малярией в болотах Амазонки, повторив опыт какого-то романтического предка. «Натуральные мечты» устроили ему переживания высшего класса, однако через пару дней Хайме вернулся, крайне недовольный. Он был у врача, сделал анализ крови. Доктор сказал, что никакой малярии не было. Должны быть какие-то там кольца в крови, а их нет. Что за переживания такие, что и следов не оставляют?
Возмущенного Хайме отправили к директору компании. Тот выслушал и задумался. Потом выписал немаленький счет и связался с лабораторией.
Простой имитации было недостаточно. Кольца должны были делиться, переходить из стадии в стадию, — в общем, вести себя как настоящие малярийные плазмодии, но — без последствий для организма. Молодой нанопрограммист Сергей Ли Хард получил новое задание.
— Назовем это «фаннигемом», — сказал шеф, рассматривая в электронный микроскоп идеальную копию скопления малярийных плазмодиев…
С тех пор компания «Натуральные мечты» успела превратиться в гигантского монстра «Гемофэшн», а Сергей Ли Хард — в главного разработчика программ для фаннигемов. «Мода у вас в крови!» — объявил шеф клиентам. Начали с золотых рыбок, про которых босс вычитал в древнем фантастическом рассказе. Сначала клиентам хватало простого осознания того, что в их крови плавают рыбки. Но долго так продолжаться не могло, и вскоре появились гемосканы — на вид изящные флакончики на цепочке, на деле — мощные микроскопы вокруг ампулы с образцом крови. Теперь любой желающий мог видеть, как резвятся рыбки. Или мышки. К тому времени «Гемофэшн» создал уже несколько моделей. А гемосканы вскоре превратились в прозрачные окошки на крупных сосудах. Самые простые вращивались в кожу, сложные — были подлинными произведениями искусства, инкрустированными бриллиантами в десятки каратов.
От прошедшей мимо девушки пахнуло духами и еще чем-то солоновато-металлическим. На идеально белых шортах — несколько ярко-красных пятнышек. Да, неплохо пошла новинка. Сергей Ли Хард вспомнил, как шеф собрал их, осененный новой идеей.
— Мышки в крови, рыбки, кошечки — это хорошо. Но сама кровь! Мы должны сделать саму кровь объектом моды! — сотрудники с энтузиазмом кивали. — Кровь со вкусом ананаса! — шеф поднял толстый палец, — а?
— Разве что для садомазо каких-нибудь, — ухмыльнулся Хард.
— Ну почему же… — протянула одна из сотрудниц и слегка покраснела.
Она оказалась права. Кровь со вкусом свежей клубники, с ароматом фиалки; голубая кровь — само собой. Ну и, наконец, неизменный хит: кровь со вкусом, запахом и цветом… свежей крови. «Они лишают нас права на нашу женскую сущность. Они убеждают нас, что быть естественной — стыдно», — вещала в рекламе печальная девица. Под ядовитым «они» имелась в виду, конечно, компания «Гормо», «избавь-себя-от-этих-проблем». От изобретения «Гемофэшн» пришли в восторг и феминистки, борющиеся за свое право на равенство, и антифеминистки, борющиеся за свое право быть женщинами. Упаковки «Гемо» с веществом, придающим крови приятный вкус, запах и вид («всего одна пастилка в день — и ты всегда в форме!»), обрели идеологический ореол и стали так же необходимы, как дезодоранты. На волне моды на естественность они стали основным товаром «Гемофэшн», и Хард почувствовал себя заброшенным в своей лаборатории. Он продолжал клепать программки для шевелящих усами наномышей, кивающих нанособачек и танцующих нанозвезд, но понимал — интерес к фаннигемам затухает.
Сергей Ли аккуратно вскрыл ампулу и выплеснул содержимое на ладонь. Сунул пустую стекляшку в карман и, сделав озабоченное лицо, быстрым шагом пошел по бегущей дорожке. Его рука оставляла на перилах ровный, чуть влажный след. Хард взглянул на идущее навстречу панковатого вида существо — то ли парня, то ли девицу — и вздрогнул от отвращения: вдоль вен неопределеннополой особи были вставлены длинные гемосканы, и под ними извивались толстые белые черви. Существо специально держало руки чуть вывернутыми и явно наслаждалось эффектом. Сергей Ли хорошо помнил эту разработку: его тошнило всю неделю, пока он добивался, чтобы черви извивались и копошились максимально естественно. Тогда казалось, что эту модель покупать не будут и скоро снимут с производства, однако продажи только росли. Да, отвратительно. Но и черви тоже… Хард, спохватившись, снова зашагал, ведя ладонью по поручню.
