— Мара, детка, не хочу тебя расстраивать, но эта валюта принимается только на этом острове. Поэтому тебе надо как можно скорее обратить ее во что-нибудь более … э-э-э ликвидное.
— Во что?
— Да хоть в кокосы. Мы их в Караваче продадим. Лучше всего, конечно, жемчуг, но … бери, что можно продать на ярмарке, и желательно с выгодой. И не вздумай воровать! Поймаю, уши оборву.
Марик схватившись за уши, собрался бежать в селение.
— Мара, стой!
— Да, хозяйка. — Марик присел, по-собачьи подвиливая тощим задом, и плотно закрыл ладонями уши, ожидая нагоняя и спасая ценные части тела.
— Дракон! Продай туземцам дракона. Мы его на Одрика поймали, как на живца, значит, он наша добыча. Наш живец живее все живых! Быстрее, пока они его не растащили на сувениры. Шибко много с них не дери, но и не продешеви. Когда они еще дракона поймают? А тут можно сказать с доставкой на дом. Да в нем одного мяса тонн десять будет.
— А мне его попробовать можно?
— Конечно, но ты смотри по спросу, особо не налегай. И если будут хорошо брать, то мере убыли постепенно поднимай цену. И еще… Ты посмотри, что там у тебя в запасах осталось и распродай все, что купят.
— Но хозяйка!
— Мара! Ты себе еще натащишь, а где мы еще найдем место, в котором твои запасы можно распродать в десять раз дороже, чем в Караваче? Потом пространство освободится, займем его местными товарами, а зимой продадим их, или оставим на хранение, а на летней ярмарке заработаем приличные деньги. Поняла?
— Поняла! — Мара облизнувшись, побежала выполнять задание, но тут же вернулась.
— Хозяйка, а как им торговать? Какие части почем идут.
— Мара, сколько ты мяса за свою жизнь употребила, и до сих пор ничего не выучила. Учись, пока я жива. Так, как же там было? Ага! Дракон, в основном, состоит из трех частей: передняя часть, задняя часть, а это — хвост. Тебе видно? В передней части находятся кострец, подбедрок, огузок, далее следует окорок, конечно голье, ливер, вымя….
— А это правда, что он человеческими жертвами питался?
— Запросто мог и человеческими. Ты посуди, чем ему питаться, когда у него кончается и рыба, и хвачатина, и варжатина, и рыбий жир? Вот он и жрал человечков, но это когда у него не было других продуктов. Ты помнишь, с каким сомнением он нашего живца рассматривал?
— Ну и почем брать будем?
— Я тебе покажу, — поставила ногу на камень, и стала объяснять демону цены на мясо, демонстрируя преподаваемый материал на примере собственной ноги. — Вот эта вот часть называется голяшка, здесь не дороже трех серебрушек или ракушек, идет только на студень. Дальше, это огузок, можно взять и по четыре ракушки, идет на первое и на второе. Дальше — задняя часть, все всегда любят именно заднюю часть, в ней много мяса и мало костей.
— Хм, что ж там хорошего, если костей мало?
— Мара! Ты же у меня идеальный продавец мясного отдела! Себе ты будешь оставлять кости, а мякоть достанется покупателям. Только у всех остальных, кроме собак, мякоть цениться гораздо дороже.
— Не баись, хозяйка, я все усекла, не продешевлю.
— Вот и ладненько.
Ну, хоть не бесплатно съездили. Одрику все равно, он себе из свинца еще золота наделает, а мне лишние денежки не помешают.
Сидела на песочке и безмятежно наблюдала, как Одрик пытается отодрать от себя Торкану. Как его уважительно приветствуют местные гоблины.
Хорошо на юге! Вот ближе к старости переселюсь куда-нибудь на такой же райский островок. От мечты о прекрасном — о времяпровождении на пенсии, меня оторвала Мара.
— Хозяйка, они не хотят покупать мясо дракона. Боятся, что отравятся…
— Распусти слух, что мясо повышает потенцию и омолаживает, и подними цены раз в… пять.
— И чо?
— Делай, как я говорю. Нет такого мужика, который не купил бы за ради этого хоть кусочек, а про женскую половину можно и не говорить.
Марик ушел, почесывая в затылке. Темные они тут, в плане наших маркетинговых технологий. Оставила бывшего женишка на растерзание гоблинам и Кани, и решила найти местечко поспокойнее, чтобы можно было искупаться, поваляться на пляже голышом и поспать всласть. На меня резкая смена часовых поясов произвела жуткое воздействие — все время хочется спать.
Вечером опять были песни и пляски у костра. Я просто лежала в сторонке, сильно обгорела на солнце спина и то, что пониже, пришлось даже заняться лечением ожогов. Кани, выпив местного рома, танцевала на углях и в самом костре. Одрик о чем-то договорился с местной ребятней и вошел в пламя к своей девушке. Чем он удерживает огонь, воздушными потоками или зеркалкой, это не важно, но какой поцелуй! Вот уж действительно пламенная страсть!
Гоблинские подростки начинают плескать на угли воду, она тут же испаряется, и Белый маг едва успевает выпускать со струйками пара птичек, рыбок, цветочки, огонечки…. Дает знак кому-то из отроков, в костер выливается целый ушат воды, а над костром взмывают два дракона, красный и серебристый, сцепившиеся в таком же страстном танце, как и два ненормальных мага. Класс! Никогда такого не видела. Это на ярмарке показать, успех бы имели грандиозный и доход неслабый, а если в столице, да на празднике, то вообще бы озолотились.
Наконец-то они вышли, разгоряченные, опьяненные то ли выпитым, то ли друг другом. Все-таки разняли объятия, но смотрят, не отрываясь, надо и под ноги иногда заглядывать, так и навернуться можно. Кани направляется в мою сторону. Одрик провожает ее призывно манящей дланью, да дал бы девке отдышаться, никуда она не денется, здесь надежно как на подводной лодке.
— Анна…. — Кани счастлива, на губах блаженная улыбка, в глазах вспыхивают искорки. Опускается рядом со мной в траву.
— Да, я видела, обалденно смотритесь. Если вдруг у вас отнимут магические патенты, можете открывать свой балаган и устраивать представления. Аншлаг года на два вам гарантирован.
— Анна…. - и уже глаза на мокром месте.
— Ну что такое случилось?
— Я люблю его.
— А-а-а…. Ну что ж, это со многими случается. Если не доводить до осложнений, прогноз положительный, летального исхода, думаю, мы избежим. Кстати, куда он поперся?
— Пресный источник поискать. Мне бы окунуться, в море хорошо, но соль, — пресных источников здесь нет, это мне, как синему магу известно. Одрику, как белому, надеюсь тоже. Наверно призовет подземную водичку.
— А почему без тебя?
— Если я с ним, он ничего больше не может видеть. Когда найдет воду, даст мне знак. И я хочу убрать последнюю преграду между нами. Я не могу больше ждать.
— А между вами что-то еще осталось? Не сгорело? И чего ты от него ждешь?
