Калам представил, как бы повела себя Минала, скажи он ей сейчас правду.
— Даже магический Путь не приведет тебя в Арен за час, — сказал он вслух.
«Звучит убедительно. Я и сам готов в это поверить. Только почему не верю?»
— Не отговаривайся, капрал, — напирала Минала. — Я же по твоему лицу вижу: что-то случилось.
Вкус и запах пепла сделались частью его самого. Впрочем, и других тоже. Похоже, пепел успел забить ему мозги и проникнуть в мысли. Калам догадывался, откуда этот пепел и чем был прежде. Ему вспомнилась груда костей. Значит, и до него путники не могли выбраться отсюда? Калам поморщился и усилием воли прогнал жуткую догадку. Если позволить этой мысли завладеть разумом, они и в самом деле останутся здесь навечно.
Несмотря на симпатию, чувствовалось, что Кенеб разделяет опасения свояченицы.
— Ну как, капрал? Едем дальше? — спросил он, вымученно усмехнувшись.
Калам посмотрел на капитана. Лихорадка после ранения оставила его, но некоторая медлительность в движениях и слова, произносимые невпопад, показывали, что Кенеб окончательно еще не выздоровел. Если придется сражаться, вряд ли можно на него рассчитывать. И Апт пропал. Ему бы сейчас очень пригодилась поддержка Миналы, но суровая женщина больше не доверяла ему. Калам знал: она сделает все, чтобы защитить сестру и детей. Но ему она не помощница.
«Лучше бы я ехал сейчас один», — уже в который раз подумал капрал, трогая поводья.
Остальные молча поехали следом.
Внутри имперского Пути не было ни дня, ни ночи. Только нескончаемые сумерки под тускло мерцающим небом. Все живое и неживое не имело здесь тени. О времени напоминали лишь естественные потребности тела: голод, жажда, желание спать. Но вскоре голод, жажда и отупляющее утомление сделались их постоянными спутниками, и время вообще утратило смысл. Правда, каждый еще верил, что оно продолжает течь.
«Мы привычно твердим: "Время делает нас верующими, а его отсутствие — безбожниками". Этот афоризм из "Болтовни дурака" давно превратился в поговорку, и мы повторяем его к месту и не к месту, даже не вдумываясь в первоначальный смысл слов. А ведь мудрецы призывали ни во что не верить. И по странной иронии судьбы наиболее усердными их учениками стали… ассасины. Ремесло ассасинов опровергает ложь постоянства. Постоянен лишь занесенный кинжал. А свобода выбирать — кого и когда ты убьешь — это сплошная ложь. Ас-сасин сам представляет собой хаос, выпущенный на свободу. Правда, у занесенного кинжала есть одно удивительное свойство: он с одинаковой легкостью может как разжечь пожар, так и потушить его».
Мысли Калама напоминали равнину со множеством тропок. Но была одна, ясно обозначенная, никуда не сворачивающая и не теряющаяся ни в траве, ни среди камней. Эта тропка вела к Ласэне. И Арен был лишь промежуточным местом. Арен нельзя перепрыгнуть, потому он сейчас не один. А был бы один…
— Кажется, впереди облака, — сказала Минала, догнав Калама.
Облака были все теми же клубами пыли, повисшими в затхлом воздухе. Калам сощурился.
— Как следы на глинистой дороге, — пробормотал он.
— Что ты сказал?
— Обернись назад. Видишь? Мы оставляем за собой похожие «облака». Просто у нас появились попутчики.
— Нам они не нужны, — поморщилась Минала.
— Разумеется.
Прерывистые следы тележных колес лишь усилили настороженность Калама.
«А телеги-то тут откуда? По этому Пути всегда передвигаются верхом».
— Взгляни туда, — сказала Минала.
Впереди виднелись очертания большой ямы. Над нею висело полупрозрачное облако пепла. Их догнал Кенеб.
— Мне кажется, или в здешнем гнилом воздухе появился новый запах?
— Нет, не кажется, — подтвердила Минала. — Пахнет чем-то пряным.
Только этого еще не хватало! Калам достал арбалет, завел пружину и вложил стрелу. Он чувствовал, что Минала следит за каждым его движением, и не удивился, услышав ее слова:
— Тебе этот запах знаком, капрал? Он явно не из сундука какого-нибудь торговца пряностями. Чего нам опасаться?
— Всего, — ответил Калам, пуская лошадь шагом. Ширина ямы была не менее сотни шагов. Кое-где по краям виднелись земляные холмики. Оттуда торчали обуглившиеся кости.
В нескольких шагах от ямы жеребец Калама остановился и замер. Не выпуская из рук арбалета, ассасин спрыгнул с лошади. Его окутало серым облаком.
— Не приближайтесь, — велел он остальным. — Здесь зыбко.
— А зачем вообще туда лезть? — сердито бросила ему Минала.
Не ответив ей, Калам осторожно шагнул к краю ямы. Оглядел дальний конец, затем посмотрел вниз.
«Теперь понятно, откуда пепел, по которому мы все время едем. Можно заставлять себя не думать об этом, но уловки разума вряд ли помогут».
Пепел лежал плотными слоями, храня память о страшном, безудержном огне, испепелившем все вокруг. Слои были разной высоты; самый большой превышал пару локтей и состоял из плотно спрессованных обломков костей. За ним лежал слой потоньше, красноватый и похожий на кирпичную пыль. В других слоях виднелись лишь обгоревшие кости, покрытые черными пятнами. Некоторые кости явно были человеческими. В глубину яма уходила на шесть локтей.
«Это случилось очень давно. Здесь погибли… миллионы».
Наклонившись, Калам заглянул на самое дно ямы. Там валялись ржавые обломки тележных колес. Ошибки быть не могло; ассасин видел тяжелые литые колеса с крупными спицами.
Калам долго разглядывал место древней трагедии, потом повернулся и пошел к своим спутникам, разряжая на ходу арбалет.
— Что там? — спросила Минала.
Ассасин неторопливо забрался в седло.
— Ржавые тележные колеса и еще куски каких-то странных механизмов. Нечто похожее я видел в Даруджистане. Там в одном из храмов установлено сделанное Икарием Колесо времен. Говорят, оно измеряет ход времени.
Кенеб хмыкнул.
— Тебя что-то удивило, капитан? — спросил Калам.
— Несколько месяцев назад дошел до нас один слух.
— Какой?
— Вроде бы Икария видели в Семиградии… Скажи, капрал, что тебе известно о колоде Драконов?
— Достаточно, чтобы держаться от нее подальше.
Кенеб кивнул.
— Как раз в то время кто-то из наших решил погадать. Нашли гадателя. Тот стал раскидывать карты — и вдруг остановка. Помню, первую карту он еще выложил, а остальные — никак. Руки дрожат, на лбу испарина. Солдаты возмутились, стали требовать назад свои деньги. Он отдал и сказал, что вот уже пятую неделю подряд ни он, ни остальные предсказатели не в состоянии сделать расклад.
— А не помнишь, какая карта выпала первой?
