— Но что вы делаете в нашем городе? Как попали сюда? С севера путь неблизкий, караваны всего несколько раз в год приходят, а вы налетели внезапно, как песчаная буря. И безо всякого каравана.
— Мы хотим предотвратить одно преступление. Но для этого нужно сначала найти злодеев. Я видел роскошный дворец в восточной части города. Кто там живет?
— Наш правитель, султан Тутон Третий, Великий.
— Он фактический правитель города или просто фигура, занимающая трон, в тени которой скрывается истинный повелитель?
Ирис задумалась. Но ненадолго.
— Визирь Иров имеет большую власть, но он полностью предан султану и верно служит ему даже сейчас, когда правитель болен. Ой! Я не должна была об этом говорить.
— Но правильно сделала, что сказала. — У меня появились кое-какие мысли. — Его болезнь могла быть вызвана происками неизвестных злодеев. Мне нужно срочно попасть во дворец.
— Сейчас туда никого не пускают. Я прислуживаю во дворце, сама слышала. Пока султан не поправится — никаких аудиенций.
— Меня пустят, — улыбнулся я.
Герман поежился. Ирис заговорщицки осмотрелась. Нас и так никто не слышал, но она решила перестраховаться. Придвинулась ко мне поближе. Прошептала:
— Если ты так уверен, что правитель в опасности, я попробую провести вас туда. Ночью.
— Незачем, — так же тихо ответил я. — Мы пойдем прямо сейчас. Через парадный вход. Нас не посмеют не пустить.
— Вы же не собираетесь причинить вред султану?
— Нет, конечно. Главное, чтобы это всем стало ясно до того, как стража станет слишком настойчива.
Центральные ворота дворца показались мне какими-то хлипкими. Да, они были безусловно красивы: тонкие, изящные, превосходной работы, каждая кованая деталь была настоящим произведением искусства, от которого сложно отвести глаза, но крепкими они не выглядели. Так же, как и стены, которые были просто высоким каменным заборчиком, ограждающим территорию дворца, но никак не защитным сооружением. По сравнению с замком графа Руденберга, который мне удалось, пусть и не детально, но все же осмотреть, дворец Тутона Великого не был приспособлен к обороне. Как будто в Критоне вообще не слышали, что такое война и осады крепостей.
За воротами бдели двое стражников. Их смена явно подходила к концу, оба уже устали, перегрелись на солнце и явно не хотели пускать во двор непрошеных гостей.
— Отпирайте ворота, — грозно потребовал я.
— Проваливай, — ответили мне. Ответ был ожидаем.
— Можете не открывать. Я все равно попаду внутрь, только если вы сами откроете ворота, мы избежим пару… неприятных моментов.
— Проваливайте отсюда, чужеземцы, иначе я прикажу выпороть вас плетьми и оставить на солнце в жаркий полдень. Эй, что ты… Как ты это сделал?
Не дожидаясь, пока он закончит предложение с угрозами, я перепрыгнул через решетку ворот, которая в высоту-то была метра три, не более, и наградил стражников за чрезмерную бдительность добротными тумаками. А после отпер ворота и пропустил во двор Германа.
— Знаешь, а так получается значительно быстрее, чем уговаривать и выпрашивать, — заметил маг, глядя на лежащих без сознания стражей.
— Не обольщайся, — предупредил его я. — Это чревато последствиями. И вдобавок негуманно.
Мы беспрепятственно прошли по главной аллее, по дороге, посыпанной белым песком и обсаженной по обеим сторонам финиковыми пальмами, немного полюбовались идеально округлым прудом, в котором, прижав ногу к телу, дремал красный фламинго, и приметили несколько пустующих беседок. Во дворец мы тоже вошли без хлопот, правда, пришлось оглушить охранников на дверях, но мне так не хотелось поднимать тревогу раньше времени.
Проблемы начались, когда мы с Германом вошли в просторную залу, которая, по несчастливой случайности, оказались полна стражников. И как раз тех самых стражников, которых я не так давно очень вежливо раскидал. Был здесь и рослый парень, безуспешно ухаживающий за Ирис. А встреча со мной уменьшила и без того его низкие шансы. Лицо ранее симпатичного паренька стало походить на сильно разваренный пельмень. Но отбить у него желание приставать к незнакомцам мне не удалось, он все еще строил против меня козни.
Рядом с Сейфоном стоял седой мужчина в черном бархатном халате и, кажется, ругал его.
— Как смел ты использовать мою личную охрану, не поставив меня в известность? И для чего? Чтобы поймать какого-то оборванца, оскорбившего тебя? И почему мои слуги оказались повержены?
— Ты ничего не понимаешь! Это не оборванец. Это вообще не человек, а какое-то чудовище. Он в одиночку поверг целую дюжину стражников, и на это ему потребовалось всего одно мгновение! Нужно звать тайных убийц султана, — последние слова он произнес шепотом, чтобы услышал только седой мужчина, но от моих ушей его слова не укрылись.
Седой рассвирепел.
— Откуда ты о них знаешь?
Но ответить Сейфон не успел. Один из стражников, сидящий на сложенной куче из своих доспехов и бессмысленно глядящий по сторонам, случайно заметил нас. Вернее, меня. Герман на удивление проворно спрятался за диванчиком с атласными подушками.
— Это он, — стражник подпрыгнул и затрясся от страха. Мне даже показалось, что он увидел меня в обличье демона, а не человека. Но это была неправда. — Чудовище. Оно вернулось!
И бросился наутек.
Некоторые из его дюжины последовали совету сослуживца. И только единицы нашли в себе силы поднять оружие.
— Отец, — взвыл Сейфон, глядя на меня. — Я говорю тебе, нужно звать убийц!
Я метнулся к нему. Мое тело проявляло поистине невероятную силу и скорость. Я с трудом сдержался, чтобы не размазать голову ловеласа о мрамор.
— Поговори с полом! — приложил его я, опустившись на колено. Все произошло в одно мгновение, так что стражники с оружием даже не успели повернуться. Седой замер, вперив в меня взгляд.
Первым заговорил именно он.
— Кто ты такой? — В голосе седого мужчины не было страха, дерзости или паники. Он, кажется, был тем, с кем можно было обсудить важные вопросы. — И почему держишь моего сына лицом в пол?
Я отпустил ловеласа и пощупал пульс. Он потерял сознание, снова сломал нос, но был жив.
— При всем уважении, — сдержанно начал я, — но ваш сын нахал и грубиян. На то, чтобы воспитывать его, у меня нет времени. А так мне хотя бы не приходится говорить с ним.
Седой мужчина посмотрел на сына. Спорить со мной он не стал.
— Он жив?
— Да, жив. Я не нанес серьезных травм ни ему, ни вашим людям.
— Кто ты такой?
— Скажем так. Мое имя не так важно. Важно то, зачем я здесь. Я прибыл издалека, чтобы предотвратить страшное злодеяние. И мне необходимо содействие. Я желаю видеть султана Тутона Великого.
