— Я не похож на тебя или на то создание, что ты убил в Высоком крыле, — повторил Чризм. — В тебе поселились дым и тени. Но я выковал Ривенскрир, а он выковал меня. Ты — вещь. Я — совершенство.
Он поднял руку. Сквозь плоть проступила его истинная форма.
— Взгляни в лицо Кабала!
* * *
Дарт стояла у одного из окон Высокого крыла. Она не спускала руки с рукояти кинжала на поясе. Тилар ушел уже давно. Что случилось? Она видела в стекле взволнованные отражения остальных.
Катрин смотрела перед собой пустым загнанным взглядом. Креван и Эйлан, несгибаемые воины, выглядели сейчас тряпичными куклами. Геррод замер, словно бронзовая статуя.
И среди них стояли Длани и горящими глазами наблюдали за пленниками.
Дарт по очереди обводила взглядом их отражения в окне. Она не хотела думать о том, что случится, если ее схватят прежде, чем она успеет оборвать свою жизнь. Никогда ее кровь не будет служить Чризму. Щен жался к хозяйке. Его тоже пугали Длани.
Итак, она присматривала за слугами Чризма, а заодно вглядывалась в бушующую грозу. Из окон Высокого крыла открывалась панорама Чризмферри. Река Тигре змеей убегала прочь от кастильона и делила город пополам.
Приближалась ночь, и город пестрел огнями.
Сколько людей заняты сейчас своими обычными делами и не подозревают об ужасах, творящихся в кастильоне?
Небо рассекла раздвоенная молния. На миг ночь снова превратилась в день. Город внизу отчетливо высветился в серебряном свете. Река вспыхнула ослепительным сиянием, отражая пожар в небесах.
Грохнул гром, и темнота снова поглотила Чризмферри. Дарт заморгала, на мгновение ослепнув. Но сияние не уходило. Река продолжала местами светиться, будто воды поймали свет молнии и не отпускали.
Девочка прижалась лбом к холодному стеклу и нахмурилась.
Крохотные светлячки в воде двигались, их поток стремился к кастильону против течения.
— Свет… — пробормотала себе под нос Дарт.
Свет в воде.
На плече ее сомкнулись чьи-то пальцы. Она подскочила от неожиданности и тут же испугалась, что ее схватил кто-то из Дланей.
— Тихо, — еле слышно прошептал в ухо Роггер. — Отойди от окна.
Дарт, хотя и не понимала приказа, подчинилась. Она вопросительно подняла глаза на вора. Тот покачал головой.
— Помоги мне, — попросил он и потянул девочку в другой конец коридора, подальше от окон. — Надо отвлечь Дланей.
По-прежнему ничего не понимая, Дарт все же кивнула. Чуть раньше она обратилась с подобной просьбой к Лаурелле. Отвлечь посторонние глаза от того, чего им видеть не следует.
Дарт вытащила кинжал.
— Делай вид, что борешься со мной, — прошептала она. — Если Чризма и заботит чья-то жизнь, то, скорее всего, моя. Он захочет получить меня в целости.
Роггер понял ее намерение и ухватил девочку за руку.
— Но берегись лезвия, — добавила Дарт.
— А как же, — откликнулся вор. — Потанцуем?
Дарт кивнула и начала вырываться.
— Я… я больше не могу! Я покончу с собой! — громко выкрикнула она.
— Нет, не делай этого! — закричал Роггер.
И они начали танец, который отвлек всех наблюдателей от окон и плывущего против течения сияния.
* * *
— Взгляни в лицо Кабала!
Тилар не мог оторвать глаз от Чризма, пока тот спускался по ступеням помоста. Его плоть пронзали твердые черные шипы. Глаза почернели, но по-прежнему горели внутренним огнем.
— Я не фантом, — произнес бог. В голосе его теперь прорывался высокий вой наэфира. — Я — обретший плоть наэфрин.
Он вытянул перед собой руки. На пальцах шипы образовывали длинные когти. Когда он ступил на пол, коленные суставы Чризма с хрустом выгнулись назад. Блестящие черные отростки вырастали на ногах. С них капало ядовитое масло, проедая камень.
Тилар отшатнулся, понимая, почему Чризм так спокойно разговаривал с ним. Перед ним стоял не обычный демон, но нечто гораздо более смертоносное.
Чризм подбирался к нему. За ушами у него появилась пара завитых и изогнутых назад рогов. Он открыл рот, и черные клыки заняли место зубов. Язык вспыхнул пламенем.
— Ты хочешь сопротивляться нам, человечишко? — Смех его резал, как закаленная сталь. — Твоему мечу не одолеть меня. Как ты думаешь, почему его оставили в саду без охраны? Ривенскрир выковал меня. И ему меня не убить.
Тилар содрогнулся. Неужели бог говорит правду?
— ДА КТО ТЫ ТАКОЙ, ЧТОБЫ БРОСИТЬ МНЕ ВЫЗОВ? — прогремел по залу завывающий голос Чризма. — ТЫ НЕ БОГОУБИЙЦА!
Тилар не дрогнул под напором.
— Ты и без того знаешь, что я не богоубийца, — тихо ответил он. — Потому что ты отнял у меня все. Честь, тело, даже мою человеческую сущность.
— ТОГДА ЧТО ЖЕ ОСТАЛОСЬ? КАК ТЫ СМЕЕШЬ ПРОТИВОСТОЯТЬ МНЕ?
Тилар загнал в ножны Ривенскрир и вытащил меч Кревана.
— Я — рыцарь теней.
Он бросился на демона, выжигая всю Милость плаща, превращая тени в быстроту и силу. И всю собранную мощь он вложил в правую руку.
— Давай! — крикнул он.
К тому времени извивающаяся масса водорослей-силков успела взобраться на стену за троном и достигла потолка. Силки карабкались беззвучно, на ходу разрастались и подставляли листья, чтобы поймать и направить вниз льющуюся с них воду. Ни одна капля не упала на пол и не потревожила Чризма.
Они росли не силой земли, а силой воды.
Чризм оставался слеп к их продвижению.
По выкрику Тилара стена водорослей, полная Милости Файлы, рухнула на наэфрина.
Силки вязали и обматывались коконом, свивались и запутывали.
Отравленное прикосновение наэфрина сжигало листья и стебли, но на их месте тут же вырастали новые. А наэфрина сдерживала человеческая оболочка, тело Чризма. Стебли зарывались корнями глубоко в камень.
И все же Чризм продолжал борьбу. Ни бог, ни водоросли не могли одержать верх.
Тилар ударил мечом в плечо монстра. Сталь зазвенела, будто удар пришелся по камню. Меч вырвался из рук. Но Чризм на мгновение отвлекся, и толстый, как канат, стебель опутал его коготь.
Другой коготь полоснул по животу Тилара, и тот нырнул в сторону. Проведенные в яме с рабами годы научили его хорошо уклоняться от битья. Он приземлился на бок и тут же перекатился на ноги.
В обеих руках Тилар держал ножи Роггера.
Он метнул один и следом другой. Первый воткнулся Чризму в горло. Второй в живот. Тилар выхватил следующую пару и послал один в руку, а другой в бедро.
К ним тут же потянулись лозы, крепко обвились вокруг вонзившихся кинжалов. Толстый ствол обхватил шею Чризма.
Из пасти наэфрина вырвался режущий слух вой.
