— Алек! — хриплый испуганный крик донесся до него откуда-то из-за вставшего дыбом пола.
Алек вздрогнул от неожиданного направления звука.
— Серегил! Так ты не упал!
— Но вот-вот упаду. Сделай хоть что-нибудь! Скорее! Ужасное чувство беспомощности охватило Алека — верхний угол повернувшейся платформы был в нескольких футах от его протянутой руки. Если он прыгнет, чтобы ухватиться за него, пол повернется и раздавит его о стену, возможно, стряхнув при этом Серегила с той ненадежной опоры, за которую тот цепляется. Если бы у него была веревка — что-нибудь достаточно длинное, чтобы захлестнуть за верхний угол и потянуть…
— Алек!
Юноша сорвал с себя плащ, ухватил конец его одной рукой и взмахнул плащом, надеясь зацепить угол платформы капюшоном. Для того, чтобы цель оказалась достигнута, не хватило всего нескольких дюймов.
— Проклятие! — Алек слышал тяжелое дыхание Серегила всего в нескольких ярдах, которые невозможно было преодолеть. Юноша в отчаянии огляделся, и его взгляд упал на ржавый подсвечник, вделанный в стену на уровне нижней ступени лестницы.
Ни секунды не колеблясь, он ухватился за него правой рукой и наклонился вперед как только мог, замахиваясь плащом для нового броска.
Резкое движение лишило его равновесия, и в тот же момент подсвечник согнулся под его рукой. Алек услышал зловещий скрип металла в камне.
Он повис, не смея дышать, с ужасом ожидая, что сейчас из камня вырвется последняя удерживающая подсвечник скоба.
Этого не случилось.
Однако скоба могла не выдержать, если он пошевелится; с другой стороны, могла и выдержать — этого он не узнает, пока не попытается что-то предпринять.
Выбор у него был невелик: попробовать накинуть плащ на платформу или ждать, пока его хватка не ослабеет и он не упадет.
— Алек!
Чувствуя, как по его лицу и телу струится пот, юноша заставил себя сделать последнюю решающую попытку.
Взмахнув плащом левой рукой, Алек почувствовал, как капюшон зацепился за угол и не соскользнул. Каким-то чудом железный подсвечник тоже еще держался.
Вцепившись в плащ, Алек потянул платформу к себе изо всех оставшихся сил. Ее вес вместе с весом цепляющегося с другой стороны Серегила был почти неподъемен, но медленно-медленно пол стал выпрямляться. Алеку удалось согнуть левую руку и перехватить плащ, вцепившись в него в этот момент зубами, чтобы откинуться в сторону и не быть раздавленным приближающимся краем платформы. Наконец он смог вцепиться в доски рукой и повиснуть на них.
Когда стала видна противоположная сторона платформы, Алек увидел, что Серегил обеими руками держится за рукоять кинжала, который он, падая, успел воткнуть в щель между досками; лезвие выдержало вес его худого тела.
— Брось мне конец своего плаща, — хрипло прошептал бледный и обессиленный Серегил. — Пол снова повернется, если я попытаюсь переползти к тебе. Ты сможешь удержать меня, если я опять соскользну?
— Подожди секунду. — Удерживая край платформы одной рукой, другой Алек снял пояс, продел его в пряжку, надел петлю на руку и бросил свободный конец Серегилу. — Ухватись получше. Так мне легче будет тебя удержать, чем с помощью плаща.
Используя рукоятку кинжала для опоры, Серегил ухватился за конец ремня и стал подтягиваться.
Платформа угрожающе наклонилась, когда вес его переместился, но Алек быстро вытащил Серегила в безопасное место.
— Потроха Билайри! — выдохнул Серегил, бессильно опускаясь на ступеньку.
— И всех остальных богов тоже! — Алека трясло, он прислонился к стене.
— Эта штука для свечи чуть не обломилась. Поверить не могу, что все обошлось.
Однако, присмотревшись к подсвечнику, он обнаружил, что дело обстоит совсем иначе. Подсвечник был крепко соединен с металлическим стержнем, уходящим в глубь стены. Когда Алек нажал, подсвечник легко повернулся и встал на место.
— Ты только посмотри на это! — воскликнул пораженный юноша.
Поднявшись на ноги, Серегил осмотрел механизм. Повернув подсвечник так, чтобы свеча торчала вертикально вверх, он концом рапиры нажал на край платформы. Пол угрожающе накренился. Когда же Серегил повернул подсвечник на сто восемьдесят градусов, пол остался неподвижным. Скоро Алек и Серегил обнаружили два толстых металлических штыря, которые выдвигались при повороте подсвечника и удерживали платформу в горизонтальном положении.
— Изобретательно, — сказал Серегил с искренним восхищением. — Когда она спускается, она поворачивает подсвечник и оставляет его в таком положении. Возвращаясь, она снова настораживает ловушку. Та доска, что упала вниз, должно быть, служила своего рода перемычкой, которая удерживала платформу, пока я не дошел до середины. Это делает западню смертельной, потому что не остается шанса прыгнуть обратно.
— Как тебе удалось вовремя воткнуть кинжал? — с изумлением спросил Алек. Серегил покачал головой.
— Я даже не помню, как это сделал.
Двигаясь с удвоенной осторожностью, они продолжили спуск. Еще несколько поворотов, и каменная кладка стен сменилась скалой; Серегил и Алек поняли, что спустились ниже первого этажа замка. Добравшись до конца лестницы, они оказались в коротком прямом коридоре, ведущем к двери.
Серегил наклонился и осмотрел замок.
— Выглядит довольно сложным. Только лучше займись им ты: у меня все еще руки дрожат.
Алек опустился на колени, вытащил инструменты и выбрал подходящий крючок.
— После всех опасностей, — ухмыльнулся он, подняв глаза на Серегила, — будем надеяться, что не попадем всего лишь в винный погреб.
Петли протестующе заскрипели, и дверь отворилась. Протянув вперед руку со светящимся камнем, Алек застыл на пороге и от изумления со свистом втянул в себя воздух.
— Что там? — прошептал Серегил, делая шаг вперед и стискивая эфес рапиры.
Света камней было недостаточно, чтобы полностью осветить комнату, но все же можно было различить фигуру человека, сидящего в богато украшенном кресле у противоположной стены. Однако ни движения, ни звука не последовало, и, подойдя ближе, Алек и Серегил увидели, что в кресле сидит мумифицированный труп.
Мужчина был в роскошных одеждах, скроенных по моде давно прошедших лет. На высохшей шее сверкало тяжелое золотое ожерелье, а костлявые пальцы, сжимавшие подлокотники кресла, были украшены перстнями. Густые светлые волосы сохранили свой блеск, их контраст с провалившимися щеками был поразителен.
— У вен ари нобис! — тихо воскликнул Серегил, поднося светящийся камень поближе.
Алек не понял слов, но уловил, с каким благоговением произнес их Серегил. Борясь с инстинктивным отвращением, он внимательнее присмотрелся к лицу мертвеца. Под ссохшейся кожей проступали кости благородных пропорций, высокие скулы, на месте глаз чернели глубокие провалы.
