– А, мы-то больше плаваем в южном направлении, – продолжал говорить юноша. – На восток несут течения, на запад приходится добираться под парусами. Меня зовут Бантрус, мы вместе с моей матерью Браской владеем «Колумбиной».
Затем он ткнул большим пальцем на мальчишку-помощника:
– А это Пилф, мой племянник. Впрочем, здесь, на Лодках, мы все в той или иной степени родственники. Раз вы с Севера, то можете и не знать этого.
Естественно, они не знали.
– Я Шарина, а моего друга зовут Далар, – проговорила девушка с набитым ртом. После жаровни начинка пирожков, конечно, прогревалась, но пропечься не успевала. В другое время полусырая рыба покоробила бы Шарину, но сейчас она, наверное, проглотила бы кефаль еще живой.
– Вы, наверное, приехали посмотреть процессию Микона? – предположил Бантрус. Он вернулся к работе, но на лице по-прежнему гуляла улыбка как приглашение к продолжению разговора. – Поверьте, это прекрасное зрелище. Говорю вам абсолютно точно, несмотря на то, что уже наблюдал его пять раз.
– Микон следует за нами по всему побережью, – внес свою лепту Пилф, подавая Шарине последнюю пару пирожков. – По словам моего брата Джема, Микон знает, что толпу можно поймать на такой дешевый трюк. Именно поэтому он и тащится вдоль всего побережья.
– Пилф, прекрати болтать о политике с незнакомцами! – крикнула Браска. – И не вздумай обсуждать земельную политику с кем бы то ни было. У Джема мозги морского ежа, но я-то понимаю, что к чему… Так вот: если ты ослушаешься, я спущу с тебя шкуру и вдобавок отправлю обратно на «Попутный ветер».
– Да, госпожа, – пробормотал Пилф. Он без напоминания поджег от жаровни пучок морской травы и, вскарабкавшись на десятифутовую мачту, засветил там фонарь.
В этот момент где-то на набережной взревели трубы. Взошедшие звезды ярко горели на темно-лиловом восточном горизонте.
– Смотрите, начинается процессия! – в сердцах воскликнул Бантрус. – Мам, можно я поднимусь с нашими гостями на мачту? Ведь во время процессии все равно покупателей не будет.
– По мне, так они и сами могут куда-нибудь забраться и посмотреть, – огрызнулась Браска. Пожав плечами, она добавила, очевидно, в продолжение старого разговора: – Ты ведь теперь уже взрослый и не обязан считаться с матерью… Что тебе до нашего дела?
– Мам! Ну сколько раз тебе говорить…
– Думаю, нам лучше уйти, – громко вмешалась Шарина. Она обрела способность говорить таким образом – громко и звонко, с тех пор как стала леди Шариной с Хафта. Не то чтобы она очень хотела превратиться в аристократку или ей очень это нравилось… просто девушка научилась этому так же, как в свое время научилась обслуживать отцовских клиентов во время Овечьей Ярмарки.
Шарина решительно повернулась. И тут же Далар, поспешно запихав в рот последний пирожок, встал между нею и Бантрусом. Типичная реакция телохранителя, даже когда ситуация ничем не угрожала.
– Подождите! Глупо обращать внимание на ее ворчание, – обратился к ним Бантрус, снова понизив голос до нормальной громкости. Теперь с ними снова беседовал обычный паренек, а не разъяренный сын надоедливой матери. – Шарина… э-э… Далар!
Ну да, конечно. Ничего удивительного, что юноша запомнил в первую очередь имя девушки.
– Давайте поднимемся на мачту, и вы насладитесь зрелищем процессии, – говоря это, парень отвесил легкий поклон в сторону Браски. Та с непреклонным видом стояла на корме судна, нарочито не замечая сына.
– Благодарю вас, – ответила Шарина, – с большим удовольствием.
С мачты свисала грубая веревка с узлами – очевидно, она играла здесь роль лестницы. Проигнорировав ее, девушка начала карабкаться по мачте, цепляясь руками и босыми ногами. У себя дома она привыкла лазать по деревьям, и ей хотелось доказать этому Бантрусу, что она не какая-нибудь изнеженная городская девчонка.
Увы, ее прошлое в Барке было так давно… Боль в грудных мышцах напомнила Шарине, что завтра наутро ей придется жестоко расплачиваться за сегодняшнее лихачество.
Взобравшись, она уселась на свернутый парус достаточно далеко от мачты, чтобы там осталось еще место для Далара между ней и Бантрусом. Похоже, юноша предпочел не понять намека (или, может, понял его весьма своеобразно) и устроился рядом с Шариной. Девушка начала что-то говорить, но тут ее телохранитель, совершив героический прыжок снизу, повис рядом – зацепившись когтями и вежливо поглядывая на юношу.
Тот сначала было сердито нахмурился, но затем, рассмеявшись, отодвинулся поближе к мачте и уступил место гостю. Он указал вдаль, откуда раздавался призывный звук труб.
– Смотрите! Скоро начнется.
Набережная была буквально запружена народом, но, насколько Шарина могла разглядеть при свете фонарей, среди наблюдателей собралось гораздо больше сухопутных горожан, чем старожилов баркасов. Она припомнила, что Бантрус рассказывал о Миконе, следующем за Лодками. Процессия приближалась, освещаемая светом дымящих факелов. Теперь девушка могла уже разглядеть лошадей: одна из них вскинула голову и громко заржала. Это вызвало одобрительные крики среди зрителей.
– Микон утверждает, что он брат бога Грозы, – заговорил Бантрус, понизив голос, чтобы мать не могла его расслышать. – Не удивлюсь, если люди верят ему – во всяком случае, обитатели сельской глубинки. Иначе какой смысл устраивать подобный переполох?
– Мой собственный опыт подсказывает: не всегда вы, люди, делаете то, что имеет смысл, – ответил Далар, наблюдавший за столпотворением. – Да и моя жизнь на Роконаре подтверждает это.
Какое-то время Бантрус обдумывал замечание птицы. Шарине юноша показался довольно неглупым, но сейчас он явно был поставлен в тупик. Очевидно, он привык больше ориентироваться на тональность слов, чем на их значение. Далар же принципиально избегал эмоциональной окраски своей речи… Да и вообще подчас вкладывал в слова совсем не тот смысл, который мог бы заподозрить слушатель.
– Ну, так или иначе, это достойное зрелище, – отреагировал наконец юноша. – Особенно когда смотришь впервые.
Он откашлялся и продолжал, снова заговорщицки понизив тон:
– Этот принц Микон… как бы поточнее выразиться. Он не делает ничего плохого жителям Лодок. Пока, во всяком случае… Но он какой-то недружелюбный, что ли. По-моему, он ставит целью подчинить себе весь Кордин. И, возможно, не только. Не удивлюсь, если он не успокоится, пока не доберется до облачного дворца с молнией – или куда там он нацелился…
– Но в вашем распоряжении ведь все море, – возразила Шарина. – Разве вы не можете убраться подальше от этого Микона? В конце концов, уплыть с Кордина?
