— Давай присядем, — предлагает Доррин и ведет брата к лавке.
Он до сих пор не оставил надежды разжиться стульями, но почти все средства уходят на доводку двигателя. Хорошо еще, что удалось выкроить время для водопровода.
— Не могу привыкнуть к тому, как здорово ты изменился, — говорит коренастый, загорелый малый с растрепанными волосами.
— Ты тоже, — отзывается Доррин. Одежда Кила выцвела от непогоды, кожа выдублена морскими ветрами. — Трудно пришлось?
— Добиться того, чтобы они разрешили мне стать моряком? Нет... особенно после твоих писем.
— Я надеялся... хотя никогда не был мастаком по части убедительных речей. Не то что Брид.
— Что с ним случилось?
— Он отличился в боях и стал маршалом Спидлара. А потом погиб, защищая от Белых город Клет.
— Это когда ты был ранен и лишился зрения?
Доррин кивает.
— А как Кадара?
— Еще в самом начале сражения она получила несколько тяжелых ранений и была на волосок от гибели. Лидрал вывезла оттуда нас обоих. Подробностей я не помню.
Кил еле заметно улыбается:
— Я спрашивал не о том, как она была ранена. Просто когда-то ты...
— Было дело, — усмехается Доррин. — Думал, что влюблен в нее, но потом встретил Лидрал и понял, в чем разница. А Кадара с первой встречи влюбилась в Брида. Все это время она оставалась для меня не возлюбленной, а сестрой. Ей все кажется, что я мог спасти Брида, и она продолжает на меня сердиться, но это пройдет. Надеюсь стать для ее ребенка добрым дядюшкой, — он встает со скамьи и, помолчав, говорит: — Брат, мне потребуется твоя помощь.
— С отцом?
— Нет, отец не станет слушать ни меня, ни тебя. Да оно и ладно, пусть бы прислушивался к здравому смыслу, — отзывается юноша, шагая по направлению к уже подведенному под высокую крышу зданию.
Кил с озадаченным видом следует за ним.
Остановившись у рабочего стола, юноша поднимает черную модель нового корабля:
— Что скажешь?
— Осадка очень глубокая, а надводная часть низковата.
— Правильно. Только таким и может быть судно с обшивкой из черного железа. А что скажешь об этом? Вещь тоже важная.
Открыв длинный черный ящик, Доррин демонстрирует металлическую трубку с ручкой и упором для плеча.
— Что это вообще такое? — недоумевает Кил.
— Пускатель для ракеты. Вот такой... — Доррин вручает брату заостренный цилиндр. — Внутри этой штуковины взрывчатый порошок.
— А Белые не подожгут его на расстоянии?
— Разве что самые могущественные из них. Корпус сработан из тонкой черной стали. На, возьми.
Подержав ракету в руке, Кил осторожно кладет ее на стол и спрашивает:
— Так чем я могу тебе помочь?
— Я хочу, чтобы ты рассказал об этом матушке. И объяснил ей, что у меня нет желания снова отправляться в изгнание.
— Но тебя никто и не отправляет.
Глаза Доррина темнеют, уподобляясь стали.
— Я хочу спасти Отшельничий, — произносит он. — Сделать это сейчас можно лишь с помощью моих кораблей. Оран вбил себе в голову, что для острова лучше оставить все как есть. Он будет пытаться убедить в своей правоте Эллну и Видельта, а я не могу одновременно строить корабль и доказывать, что не являюсь поборником хаоса. Нельзя быть механиком и политиком одновременно.
Он старается не обращать внимания на укол головной боли, напомнивший, что его обращение к брату и есть своего рода попытка заняться политикой.
— По-моему, ты как раз этим и занимаешься, — смеется Кил.
— Наверное, ты прав. Но что мне еще остается?
— Не стоит толковать с ними об оружии. Они и так знают, что ты способен создать нечто ужасное. Лучше я попробую объяснить им, что ты беспокоишься о судьбах своих людей, а позиция отца делает их положение неопределенным. У тебя ведь тут уже человек тридцать, и народ будет сюда стекаться. Тьма, да я и сам не прочь здесь поселиться.
— Честно говоря, я не считал, сколько людей к нам прибилось, хотя мы рады каждому. Не говоря уж о тебе, хотя рынок для сбыта улова у нас пока маловат.
— Будет больше, — смеется Кил. — Тебе не нужна сила. Если тебе что и требуется, так это время.
Доррин, которому слишком часто приходилось прибегать к силе, не может не признать правоту брата. Вопрос, однако, в том, дадут ли ему Белые и Совет это самое время?
— Ты прав. Но мне все равно тревожно.
— Пустить в ход силу никогда не поздно, — замечает Кил. — Но зачастую можно обойтись и словами. На матушку, например, твои письма очень даже подействовали.
— Положусь в этом на тебя, — говорит Доррин. — Хочешь взглянуть на эскиз моего нового корабля?
— Я шел сюда мимо стапеля и видел строящийся корпус. Все как на модели: низкая осадка, длинный киль и прочее.
— Я покажу тебе чертеж. Подожди здесь.
Нырнув в дом, в скудно обставленную комнату, которую он делит с Лидрал, юноша торопливо выхватывает из-под железной чушки большой лист.
— Вот, смотри, — он расстилает перед братом чертеж.
— Очень глубокая осадка, — повторяет Кил. — Мачт нет вовсе, а борта над самой водой.
— Это военный корабль. Боевой.
— Выглядит зловеще. Название уже есть?
— Пока нет. Нужно что-то черное, только вот что?
— Название должно быть подходящим случаю. Скажем, «Черный Кузнец» или «Черный Боец».
— Это ведь и не кузнец, да и не боец.
— Значит, «Черный Молот».
Доррин поджимает губы.
— Это, пожалуй, лучше всего, что приходило мне в голову. Ладно, там посмотрим, — он скатывает лист и добавляет: — Ты ведь мне рыбу присылал, а я так и не поблагодарил тебя ни за это... ни за то, что ты был здесь одним из немногих, кто пытался меня понять.
— Ты же всегда помогал мне, — отзывается Кил. — А я бы и рад ответить тем же, да никогда не мог ничего для тебя сделать. А теперь вот могу, — он встает и, глядя на пенящиеся за горловиной гавани белые барашки, добавляет: — Похоже, ветер налаживается. Нельзя его упускать, команда мне не простит. Наведаюсь, когда смогу.
Он неуклюже прижимает брата к груди и спешит к причалу.
Проводив Кила взглядом, Доррин уносит стаканы на кухню.
«К сожалению, — думает он, — без силы и оружия не обойтись. Как это ни печально, но ракеты рано или поздно потребуются. Белые не станут вечно сидеть сложа руки».
Доррин сидит на скамье террасы — он ждет Лидрал, чтобы повидаться с ней до того, как придет время отправляться на верфь.
Над бухтой, которая его трудами постепенно превращается в настоящую гавань, с криками кружит чайка. Теперь по обе стороны от деревянного причала на добрые две сотни локтей тянутся каменные стены. Уже началось строительство каменной пристани. Строителей хватает. Люди прибывают даже из таких дальних мест, как Край Земли.
