Раскрыв дверцы, ведущие в шахту подъемника, Ротткодд отшатнулся: на сбитой из лакированных дощечек площадке ничего не было! Отсутствие обеда было поистине неслыханным обстоятельством – ничего подобного не случалось на памяти Ротткодда. Старик решил, что все это просто ему снится. Ничего, при пробуждении он посмеется над глупым сном…
Протянув руку, Ротткодд рассеянно потянул на себя шелковый шнур, и подъемник поднялся примерно на полметра выше. Заглянув в пустоту шахты, старик дернул шнурок, и снизу донеслось жалобное звяканье колокольчика, предусмотренного как раз на подобные непредвиденные случаи. Ответом была гнетущая тишина. Не веря своим ушам, Ротткодд позвонил в колокольчик еще раз. Результат был подобен первому.
Разволновавшись, старик мелкой трусцой вернулся к окну и распахнул ставни. Яркий свет неудержимым потоком ворвался в комнату, но Ротткодд даже не зажмурился. Вожделенная всегда тишина стала теперь пугающей. Хранитель скульптур не знал, что и думать. В молчании замка было нечто угрожающее. Высунув голову в окно, старик всмотрелся вдаль, но с непривычки глаза слепило от яркого света. С досадой прикрыв ставни, Ротткодд оглянулся назад – в приглушенном свете свечей стояли привычные скульптуры. Взор выхватывал то антрацитово-черное копыто коня, то алую тогу древнего божка, то хитрую физиономию чертенка. Все как прежде, если бы не пугающая тишина…
В самом деле, что-то случилось. Даже если бы сейчас он снова отворил дверцы подъемника и обнаружил присланный с опозданием обед, тревога не покинула бы его. Тишина была необычной – она не внушала желания расслабиться и отдохнуть. Наоборот, она вселяла чувство тревоги.
Подойдя к окну, Ротткодд снова раскрыл ставни и всмотрелся в крышу соседней пристройки, находящуюся на два этажа ниже его жилища. Крыша была украшена множеством декоративных башенок, причем на ближайших восседали те же белые кошки – похожие на тех, которых он выгнал за дверь. Возможно, среди них были и те самые кошки. Старик встрепенулся, заметив, что взгляды зверьков были устремлены в одну сторону. Что привлекло их внимание? Конечно, зрение человека, да еще находящегося в летах, несравнимо со зрением хищных животных. Но если что-то, соображал Ротткодд, привлекло их внимание, то там действительно происходит что-то важное. Хранитель скульптур подумал – что находится вдали? Странно, что прежде он никогда не присматривался к раскинувшемуся за окном пейзажу… Напрягая память, Ротткодд вспомнил, что вдали раскинулся дремучий лес, скрытый сейчас туманной дымкой.
Кряхтя, Ротткодд взял с полки старомодные очки и нацепил их на нос. Вдали явно угадывалось какое-то движение. Старику показалось, что он видит лошадей, силуэты – так ли это было на самом деле, определенно сказать было трудно. Ротткодд не мог похвастаться орлиным зрением.
И все-таки, думал хранитель скульптур, что-то случилось. Если ему не подали вовремя обед, произошло что-то очень серьезное. Тут же старик с горечью подумал – что бы ни случилось, его не предупредили. О нем забыли, как о тех белых кошках. Но из глубины души всплыла другая мысль, трезвая и разумная – ведь он сам постоянно хотел, чтобы обитатели замка забыли о его существовании. И теперь, подумал Ротткодд, он получил то, что хотел. Из двух несопоставимых вещей нужно выбирать что-то одно и не предъявлять к жизни завышенных требований.
Между тем движение вдали стало отчетливее. На мгновение старику показалось, что он видит нечто, приближающееся к замку. В следующую минуту Ротткодд понял, что его предположение оказалось верным – то была целая процессия людей и лошадей. Что бы это могло быть? Ничего, думал хранитель скульптур, коли уж они приближаются к Горменгасту, скоро он сможет увидеть все, не напрягая глаз. Так оно и вышло – минут через пять старик мог разглядывать большую группу людей, среди которых были и знакомые лица. Ротткодд вздохнул с облегчением – если народ возвращается, значит – все в порядке. В центре процессии двигались всадники, позади которых и чуть сбоку виднелось несколько ярко окрашенных повозок. На первой лошади, разумеется, должен быть лорд Сепулкрейв, и… Старик нахмурился, не заметив герцога. Вместо него на передней лошади – пони – восседал маленький мальчик, которого поддерживали с одной стороны пожилая женщина, с другой – какой-то старик с клюкой, каждый шаг которому давался очень непросто. А где же лорд? Судя по торжественности процессии, он непременно должен присутствовать. Заболел? Или… или умер? Ротткодд был немного знаком с традициями Гроунов – он знал, что именно за церемонии проводятся на озере, и только теперь сообразил, что процессия входила в замок именно со стороны озера. Итак, теперь у Горменгаста новый хозяин – семьдесят седьмой по счету…
Всмотревшись получше, хранитель скульптур различил еще одного человека, которого почему-то не разглядел прежде. Судя по тому, что юнцу доверили вести под уздцы лошадь нового лорда Гроуна, он был довольно высокопоставленной особой.
– Ага, из молодых, да ранних, – задумчиво пробормотал Ротткодд. – Но кто это может быть?
К седлу ребенка был приторочен меч, но голова малыша склонилась к груди – по-видимому, процедура посвящения в герцоги оказалась для него чрезмерно утомительной.
Позади нового хозяина замка ехала госпожа Гертруда. Казалось, что она была совершенно безучастна к происходящему. Следом за матерью ехала Фуксия – она, напротив, была очень оживлена. Руки девушки небрежно сжимали поводья – она вообще держалась в седле довольно уверенно. За юной герцогиней тащилась повозка сестер лорда Сепулкрейва – старые девы сидели неестественно прямо и напоминали дубовые вешалки для одежды, что стояли при входе в обитель Ротткодда. Старик поначалу даже не узнал аристократок, несмотря на их весьма характерный внешний вид. В пожилой даме, идущей слева от юного герцога, хранитель деревянных скульптур узнал госпожу Слэгг, а вот Барквентина он принял за Саурдаста. Изогнутая клюка не смутила Ротткодда – мало ли что могло случиться с архивариусом за те несколько лет, в течение которых они не виделись! Старик презрительно скривил губы, увидев Пентекоста – он считал главного садовника глупым выскочкой, который только и делает, что всячески старается обратить на себя внимание. Появление брата и сестры Прунскваллер хранитель деревянных реликвий воспринял совершенно бесстрастно – против доктора и его сестры он не имел ничего, в отличие от того же Пентекоста. Предполагаемое место Свелтера занимал какой-то незнакомый мужлан с длинной ослиной челюстью, которого Ротткодд тут же окрестил «хмырем». Но где же в таком случае сам Свелтер? И куда запропастился Флей? Потом замелькали толпы уже не столь знатных людей, которых Ротткодд, естественно, не знал.
