— Барон.
— Слушаю, принцесса, — сказал он с ироничной почтительностью. Будто мы играли в игру, где все было понарошку.
— А вы можете сами создавать Зеркала?
— Конечно, — кивнул он в темноте. — Вам нужно куда-то попасть?
— Я оставила машину в пригороде, у дома отца. Хочу забрать ее.
— Прямо сейчас? — ну вот, и в его голосе появилось смешливое удивление, как будто он потешался над моим сумасбродством.
— Почему бы и нет? Машина проедет в Зеркало?
— В Алмазыча — может быть. В мое — точно нет.
— Понятно, — протянула я расстроено.
«Что на тебя нашло? Ты на самом деле собиралась куда-то ехать?»
— Но я могу доставить вас до вашего дома, а обратно — доберемся на машине. Хорошая хоть машина-то? — он оперся на стенку, поглядывая на меня.
— Ваша, блакорийская. Птенец, кажется.
Барон фон Сьедентент присвистнул.
— Ого. За такой машиной и не грех сходить. Они же только на заказ выпускаются, под конкретного владельца. Стоят бешеных денег, я так и не решился потратиться.
— И зря, — мы уже болтали, как старые знакомые. — Она того стоит.
— Да я больше по мотоциклам, — пояснил маг, отступил от стенки, протянул руки.
— Прыгайте, поймаю. Пойдем за вашей машиной.
— Сейчас, только ключи возьму.
И я прыгнула.
Зеркало вывело нас в наш двор. Было тихо и промозгло, от земли тянуло сыростью. Наш дом стоял, как разрубленный топором сундук, светя белыми мазаными стенами и темнея разломами. Окна Валентининого дома не светились, видимо, отец и дети уже легли спать. Я не стала их тревожить.
Машинка стояла у въезда во двор, и я тихонько завела ее, радуясь привычному ласковому урчанию. Барон оставался снаружи, осматривал автомобиль, затем залез на соседнее сиденье, покачал лохматой головой.
— Обалдеть. «Птенец» этого года, с ускорителями, планерами и магическими аккумуляторами. Откуда она у вас?
— Подарили, — коротко ответила я, запуская аудиосистему. Вот не надо расспросов, а?
Он, видимо, понял, потому что замолчал, оглядывая салон и приборную панель.
Я медленно выехала из засыпающего Орешника на трассу, и там уже вдавила педаль газа по полной, улетая вперед, обгоняя под басы роковых композиций медленно ползущие машины, наслаждаясь мелькающими мимо огнями и смазанными полосами оград. Я просто отдалась скорости, сосредоточившись на управлении, понимая подсознательно, что легкий толчок или поворот руля — и я потеряю управление. Но прибавляла и прибавляла скорость, пока в крови не вскипел, наконец, адреналин, и не пошел откат — слабость в мышцах и гул в голове.
До города, до которого на своей машинке я ехала не меньше двух часов, мы добрались за полчаса, и я, признаться, совсем забыла про своего спутника. Вспомнила только, когда аккуратно выруливала по проспектам города, покосилась на него. Не испугался ли?
Он заметил мой взгляд, улыбнулся широко, встряхнулся.
— Мне нужно будет вам отомстить, Ваше Высочество. Так страшно мне даже в первую практику с нежитью не было. Придется покатать вас на моем байке. Вот там будет скорость!
— Запросто, — согласилась я, опять чувствуя себя семнадцатилетней оторвой. — Ловлю на слове.
Он снова взглянул на меня, и теперь уже совсем по-мужски, с интересом, который ни с чем не спутаешь.
— Договорились. Вот после свадьбы и покатаемся.
Слово «покатаемся» у него вышло очень порочным.
«Ой, дура!»
Машинка мягко подкатила к ограде дворцового парка, я закрыла ее и шагнула в открытое Зеркало. Вышла у своего открытого окна. Криков «где она?!» слышно не было, значит, авантюра прошла удачно.
Забыла отступить от переходника, и вышедший Мартин буквально ткнулся мне в спину. Я бы полетела лбом в стену, если б он не поддержал меня за талию.
Теплые мужские руки, мужчина, прижавшийся к спине. До одури захотелось повернуться и поцеловать его, так, чтобы забыться, стереть все из себя и с себя.
«У тебя адреналиновое пике, идиотка, оно всегда на отходе сопровождается возбуждением!»
Дыхание, шевелящее волосы на затылке.
Нет.
Не те руки, не тот мужчина.
— Я вас подсажу, держитесь, Ваше Высочество, — сказал он спокойно, отступая назад. Понял, почувствовал? Или сам решил, что интрижка с высочеством может дорого обойтись?
Присел, сложил руки замком, и я, оттолкнувшись, завалилась на подоконник, подтянула ноги.
— Спасибо, барон, что не оставили девушку скучать.
— Я получил удовольствие, Ваше Высочество.
Он поклонился и удалился, а я, посмеиваясь от собственной глупости, пошла в душ.
В темноте ночи, высоко над королевским дворцом парили два белых дракона.
«Коронация завтра в 12, брат. Будет там же, где Седрик принял корону. И сразу после этого свадьба»
«С кем?» — если б спящие внизу люди могли слышать переговаривающихся драконов, они оглохли бы от рева.
«С каким-то местным аристократом. Они торопятся»
«Я не допущу этого. Есть древний обычай, он признается Богами.»
«Поединок за руку королевы?»
«Да!»
«Но она нужна нам в Песках, брат»
«Разберемся, Энти-эн».
«Тебе надо отдохнуть перед боем. Я подменю тебя и сообщу, если что-то будет не так»
«Хорошо, брат».
1 октября, День Коронации, Иоаннесбург
Марина
— Господин Тандаджи, вы не перегибаете с конспирацией? — это возмущенный голос старшей сестры, которой, как и всем нам, еще до восхода солнца сообщили, что время церемонии переносится на четыре часа ранее. — Мало того, что мне еще нужно упаковаться в пыточную кострукцию, по недоразумению считающуюся свадебным платьем и дорисовать лицо, у меня на 11 утра планировалась встреча с главами королевских домов материка!
— Они уже здесь, моя госпожа, — успокаивающий и ровный голос Тандаджи, как тепленький ромашковый чай. — Их разместили со всеми подобающими почестями, пообщаться вы сможете после свадьбы. А время мы меняем, чтобы запутать возможных злоумышленников…
— Вы меня путаете, черт подери!
Я улыбнулась, меланхолично глядя на себя в зеркало. Парихмахер старательно крутила на моей голове что-то кудряво-зыбкое. Ангелина нервничала, и в своем раздражении звучала точь-в-точь как мама, распекающая не вовремя попавшего под руку подданного. Это у нас у всех общая черта характера — держим лицо до последнего, но из-за какой-нибудь мелочи можем сорваться в совершенно женский скандал.
Сегодня мы все должны были быть в красном, и только Ани — в золотом.
В дверь пухленьким бочком скользнула Василинка, одна, без дочки. Она была уже с прической, и напоминала упитанную светловолосую богиню плодородия, из тех, что изображаются лениво возлежащими на поляне в окружении жадно глазеющих на них лесных духов. Платье ей тоже подобрали под стать — похожее на серенитский хитон, только длинное и с закрытой грудью.
