Перед ним на поле боя, злобно ухмыляясь, стояла жрица Донджелина Тр’арах. К женщине подъехал какой-то всадник на ящере – Джарлакс сообразил, что это ее брат, Дювон. Жрица взмахнула рукой, дав брату знак добить беспомощного воина, парализованного мощным двеомером.
Джарлакс оглянулся на соседнюю башню в надежде найти там Аратиса Хьюна. Но его товарища нигде не было видно… а сам он находился слишком далеко для того, чтобы помочь воину, которому грозила неминуемая гибель.
* * *
– Дорогая сестрица, ты лишила меня развлечения! – проворчал Дювон Тр’арах, выезжая на своем ящере из-за спины Донджелины. Женщина продолжала пристально рассматривать воина Симфрэй, радуясь успеху своего заклинания, и жестоко усмехалась при мысли о предстоящем вероломном убийстве обездвиженной жертвы.
– Просто заруби его и скажи, что ты сделал это без посторонней помощи, глупец, – велела она. – Тебя будут уважать и бояться. Мы всем расскажем, что ты одолел этого труса мгновенно и перед решающим ударом он замер на месте от страха.
– «Лучшая ложь – это истина, рассказанная так, что ее можно понять двояко», – процитировал Дювон; несмотря на легкое сожаление, испытанное из-за того, что придется убивать беззащитного мужчину, он все равно пришпорил ящера и удовлетворенно хмыкнул.
– Разумеется, – крикнула ему вслед жрица Донджелина, – твоя новая репутация бесстрашного бойца заинтересует Дантрага Бэнра и Утегентеля Армго! Этот полоумный с трезубцем постоянно ищет себе достойного противника.
Дювон придержал своего чешуйчатого скакуна и окинул сестру ненавидящим взглядом, а та ухмыльнулась еще шире.
Но воин отогнал нехорошее предчувствие и постарался не обращать внимания на предупреждения сестры. Ему нужно убить врага, ради славы он готов был пойти на любой риск. Он вцепился левой рукой в поводья и снова направил ящера на жертву; затем замахнулся острым мечом, собираясь снести беспомощному противнику голову с плеч.
Жрицы дроу долгие годы посвящали освоению сложного искусства магии Ллос, и это обучение требовало от девушек напряжения всех сил. Они учились дольше, чем слуги любого другого бога или богини Фаэруна. С ранних лет жизни почти все девочки, рожденные в Мензоберранзане, особенно из благородных семей, изучали семантические, соматические и материальные компоненты магии, колдовства и всевозможных заклинаний, дарованных своим поклонникам богиней Ллос. В академии Арах-Тинилит будущие жрицы осваивали еще более сложные и мощные заклинания и тренировались, чтобы служить «проводниками» демонической магии, не причиняя вреда своему телу.
Но это составляло лишь часть программы обучения. Женщины также осваивали боевые искусства, искусство распознавания – распознавания ран, которые требовалось исцелить, демонических сил, которые были слишком могущественны, чтобы их контролировать, а также приобретали навыки оценивать состояние жертв заклинаний. Например, таких жертв, как могучий воин, который угодил в сети Донджелины и стоял сейчас, ожидая смертоносного удара Дювона.
Донджелина ни на мгновение не сводила с жертвы взгляда после завершения заклинания; опытным взором она искала движение, любое, даже самое незначительное, хотя бы взмах ресниц – это должно было выдать несовершенство, «трещину» в ее двеомере.
Но нет, он застыл, застыл совершенно неподвижно, как статуя.
По крайней мере, так казалось жрице.
Она не знала одного. Этот воин, со своей стороны, тоже обучался боевым искусствам с раннего детства, и по мере того как он рос и познавал мир, окружавший его, он начал специально тренироваться, чтобы обманывать жриц Ллос. Слишком уверенная в себе, Донджелина ни за что не поверила бы в то, что мужчина в состоянии сопротивляться ее заклинаниям. И тем не менее именно это он и сделал – он обратил искусство жрицы против нее, он распознал ее заклинание и понял, каким образом ему противодействовать. Воин полностью владел собой, полностью контролировал свое тело.
Он не шевелился, но эта неподвижность не имела никакого отношения к заклинанию Донджелины.
И поэтому Донджелина испытала шок от того, что произошло дальше. Ее брат приблизился к жертве, но за долю секунды до того, как он нанес последний удар, воин Симфрэй внезапно «ожил», упал на колени и сделал стремительный выпад мечом, словно копьем. Клинок вонзился в морду ящера.
Тот пронзительно взвизгнул и дернулся. Меч Дювона пронесся высоко над головой воина, и в тот момент, когда Дювон попытался сдержать рептилию, схватившись за поводья обеими руками, кнут воина Симфрэй хлестнул его по лицу.
Дювон инстинктивно отпрянул; он свесился слишком далеко за плечо рептилии, совершавшей поворот, и раненый ящер, не выдержав веса, шлепнулся прямо на всадника. Тварь, разъяренная болью, которую ей причинял застрявший в морде меч, и потерявшая ориентацию после падения, била хозяина лапами и когтила его. Несчастному Дювону оставалось лишь прикрыть голову, сжаться в комок и надеяться, что ящер не повредит жизненно важные органы.
Но это еще полбеды; Дювон сейчас оказался совершенно беззащитен против кровожадного противника, который должен был пасть от его меча всего пару секунд назад.
Но нет, заметил мастер оружия Тр’арах с некоторым изумлением… и облегчением. Противник даже не посмотрел на него – он бесстрашно бросился вперед, на его сестру и других жриц.
* * *
Джарлакс, спрыгнув с башни на землю, выстрелил из ручного арбалета в аристократа Тр’арах, придавленного ящером; он подумал, что этот воин ему тоже не помешает. Снотворное, содержавшееся в дротике, обездвижит Дювона, после чего наемники смогут беспрепятственно утащить «трофей» с поля боя.
Но в момент выстрела из-за угла башни в тылу у Джарлакса появились два пехотинца Тр’арах, намеревавшихся догнать воина Симфрэй. Первый противник остановился и пригнулся, второй перепрыгнул через спину товарища и развернулся на лету – в результате оба оказались лицом к Джарлаксу и теперь бежали в его сторону.
«Не сработало…»
Повинуясь исключительно рефлексам, Джарлакс потянул за веревочный пояс, который поддерживал его штаны, и выдернул его из петель. Кошели, обычный и магический, шлепнулись на землю, а пояс наемник швырнул к ногам наступавших врагов. Один из них злобно ухмыльнулся – очевидно, его позабавила мысль о том, что такой примитивный маневр может хотя бы на мгновение отвлечь их или задержать.
Но веревка, упав на землю, превратилась в длинную, толстую живую змею, и воин сразу перестал скалить зубы. Двухголовый удав немедленно атаковал с обоих концов, обвился вокруг щиколоток воинов Тр’арах и связал их вместе. Несмотря на неожиданность атаки, они ухитрились удержаться на ногах и даже собрались рубить змею, но Джарлакс действовал быстрее. Он извлек из петли на своем плаще-пивафви магический жезл и произнес приказ; шар из вязкой, липучей массы возник в воздухе, полетел в сторону воинов и сбил обоих с ног.
Теперь они действительно попались: змея сжимала их все сильнее, а липкий шар мешал им оторваться друг от друга.
– Ваш Дом пал! – на ходу выкрикнул наемник воинам, направляясь в противоположную сторону. – Но у меня найдется для вас работа!
Разумеется, Джарлакс надеялся, что это окажется правдой, но в данный момент вопрос пополнения банды волновал его меньше всего. Взглянув туда, где находились интересовавший его воин Симфрэй и аристократы Тр’арах, он увидел, что перед его «добычей» появилась полупрозрачная пелена из магических вращавшихся клинков. В воздухе вокруг мастера оружия возникло множество парящих липких нитей паутины, а сзади на него прыгнул другой воин Тр’арах.
Джарлакс нахмурился, предчувствуя поражение, но тут же в изумлении вытаращил глаза: воин Симфрэй двигался с невероятной, невозможной скоростью. Он вращался вокруг своей оси и рубил мечом нити, не позволяя им опутать себя. В последний момент его клинок просвистел в воздухе параллельно земле, и выпад этот оказался таким быстрым и таким мощным, что мечи воинов Тр’арах были отброшены прочь. Воин пригнулся, бросился на землю, покатился прямо под ноги своему преследователю.
