в ширину, три в длину. Почти, потому как по низу, по колено пацану и до середины моих икр, продолжало клубиться белое марево.
Мои товарищи отошли в стороны, встали молчаливыми наблюдателями.
В голове — спасибо недавнему просмотру — зазвучала музыкальная тема к финальной сцене «БК». Причем почему-то с параллельной «озвучкой» в переводе. На развлечения, игры разума времени нет. Пусть звучит, ритм мне не помешает.
Утопленник сделал пару шагов. Вразвалочку, усыпляюще медлительно. А затем ринулся нечеловечески скорым броском. Я видел, как взмывает вверх тело упыря: возможно, именно эта картинка в памяти и спасла мою шкуру.
Ноги — плотный упор, вес на правую ногу; подключить корпус, задавая инерцию движению. Взрывной удар левой в голову высоко подпрыгнувшего пацаненка.
Голова откидывается. Обычному человеческому детенышу этого удара хватило бы. Этому — сбило замах.
«Туру-туру-туру-туру-тум-ту-ру-рум»...
Неровные ногти скользят по моей щеке, сдирая кожу. Но и только-то — корпус развернут, чтобы пропустить «прыгуна» мимо.
И чтоб перехватить его ногу. Удачно, в рывке.
«Твои ноги в воздухе[1]»...
Что-то хлюпает, хлопает под замызганной серой тканью. Звук разрываемых связок звучит иначе, как и звук перелома. Значит, что-то в мертвом пацане устроено не так...
Он изворачивается, дергает свободной ногой. Отпускаю: противник не изучен, упорствовать в захвате не стоит.
Маленькое тело падает в туман, скрывается под ним целиком.
Плохо. Атаку снизу я не предусмотрел. Отступаю.
«Туру-туру-туру-туру», - шаг-шаг-шаг-шаг.
«Тум-ту-ру-рум», - разворот на сто восемьдесят.
Молочные клубы под ногами вихрятся, словно их вспарывают изнутри. Будто сквозь них плывет крупная, быстрая рыбина.
«Посмотри, что-то плавает»...
Рыбак из меня так себе, но и «рыб» мог бы поступить умнее. Подкрасться незаметно, атаковать из тумана.
Резко смещаюсь в сторону, когда из клубов выныривает краешек черного капюшона.
«Зайди в воду», — ну уж нет, спасибо. Вода сама идет ко мне.
Идет и даже летит. Прыжок нечеловеческий: утопец буквально выстреливает телом ввысь.
Снова: ноги — корпус — стремительный выпад. Изловить за шкирку, за плотную ткань, впечатать колено в грудную клетку. Рвануть на себя!
Твареныш выкручивает плечевые суставы, лупит бездумно, неразборчиво. Попадает, вспарывает рукав рубашки — и руку под ним.
Боль проясняет голову, выбивает, как током, всю муть. Все становится ясным, прозрачным.
«Где же мой разум?»...
Зов к живому огню: именно так, не отпуская буйное тело, терпя удары. Боль уходит, но кровь продолжает сочиться.
Визг! В глаза мне летит смесь из воды и красноватого щебня.
Бью коленом, не целясь — тварь трепыхается, пытается выскользнуть. И выскальзывает, рыбкой летит вниз.
Челюсти смыкаются на моей щиколотке — это ж как надо извернуться!
Живой огонь. Визг!
«Туру-туру-туру-туру», - шаг-шаг-шаг-поворот.
«Тум-ту-ру-рум», — пропустить «рыбку» мимо себя.
«Шу-ух» ногой по дуге, поддевая щебенку.
Утопленник подвижен, активен и быстр. Не бьет, а рвет и кусает. Если он показал все, на что способен, тогда, как вывод: он ноль в технике и чуть выше ноля в тактике.
Что-то особенное готовит? Или...
«Где же мой разум?»...
Или же цель не выбить из меня разом дух, а измотать, выпустить побольше крови. Пацан мертв, не устает.
Удар по щиколоткам, затем подсечка под колени.
Готовлюсь встречать землю.
Кувырок, падение на спину. Перекат.
В тумане не видно ни зги. Давай же, рыба моя, плыви сюда: я в воде, на твоей территории. Добей!
«Попробуй исхитриться»...
Колени и локти — вот, что разрывает туман в первую очередь. Доли секунды на ответное действие.
Левая — с цестусом — бьет в голову, в дохлую рожу. Следом — вбить правый кулак, рдеющий истинным пламенем, в солнечное сплетение.
«У-у... у-у... у-у»...
Кто-то визжит, что-то шипит. Больше нет сизогубого пацана, по моим рукам стекает вода. Вскакиваю.
— Надеюсь, на этом все? — спрашиваю у тумана.
Во мне ершится чувство вины. Я случайно подставил подростка, разозлил его. Парнишка плюнул в реку, а потом в полнолуние неудачно прошел близ воды. К воде его и прибрали... Мало того, теперь я повторно его... упокоил?
Жаль парня. Жаль, что ему вообще взбрело в голову пройтись вдоль набережной не в тот день, не в тот час, и подобрать не ту вещь.
Это какой-то заколдованный круг: только я решу, что закруглил вопросы с обитателями питерских вод, как всплывает что-то новенькое. Или за подводным камнем отыщется что-нибудь старенькое, позабытое.
— Все, я спрашиваю?! — злость прорывается наружу.
Опадает на траву и щебенку безобидной росой туман.
— Больше через Марсово не ходим, — Макс хмурился и не матерился — плохой признак. — Ни в какую Луну.
Смолчал: к сказанному нечего добавить, я готов был под каждым прозвучавшим словом расписаться.
— Я недооценил водных духов, — Женька имел вид бледный и холодный, как тот туман. — Вина на мне.
Я потягивал глинтвейн. После нашего похождения он куда лучше заходил, чем пиво. Что покрепче между сменами пить — это надо Водярой быть, я же решил обойтись горячим вином с пряностями.
— Можешь искупить свою вину здесь и сейчас, — поднял бокал. — Почему ты работаешь дилером? Я пошел в казино за деньгами и ночным графиком. И потому что было интересно. Понимаю, зачем эта работа нужна была Ханне. Зачем она Максу и Таше. А какого рожна ты забыл в дилерской, не понимаю.
— Вино — вина — еще вина, — Шпалу, кажется, отпускало, раз уже начал ерничать. — Погодите с речами. Гарсон, повторить! Пусть лучше сразу притараканят, чем потом мельтешат не в кассу.
[1] Здесь и далее: строки перевода саундтрека к к/ф «Бойцовский клуб», «Where is my Mind?» исполняет группа Pixies.
[1] «Увезу тебя я в тундру», музыка Марк Фрадкин, слова Михаил Пляцковский, исполняет ВИА "Самоцветы".
[2] (Фр.) Я знал, что ты не отступишься.
[1] Как здорово (Изгиб гитары желтой), Олег Митяев.
Часть 2
— С вами точно все нормально? — подоспел к столику работник кафе.
Хороший парнишка. Без вопросов показал, где уборная, предложил аптечку. Перед тем, как вломиться в ближайшее открытое заведение, я постарался привести себя в божеский вид. Остановил кровь многократным обращением к живому огню. Отряхнулся от щебня и дорожной грязи, насколько это было возможно — извалялся-то я знатно.
Красноглазый поделился со мной ветровкой, чтобы прикрыть драную и окровавленную рубашку. Дальше ту рубашку только на выброс. Обмотка с руки перекочевала в брючный карман.
Платок кое-как отер кровь со щеки и шеи.
«Упал, да так неудачно», — это мы сказали парнишке.
Джо порывался было что-то еще сказануть, но я его придержал. В кафе еще до нас сидела парочка. Могло нехорошо получиться, если бы они заметили резкое изменение в поведении
