— Я просто надеюсь, что он не обдерет тебя до последней марки, — сказал ей вслед Арнас, и Эмилия улыбнулась ему. Она была почти уверена, что он в курсе всего происходящего между ней и Далматом. И она даже не знала, плохо это или хорошо. В любом случае, он грамотно не палился.
— Я тоже, — одними губами сказала она и скользнула в коридор.
***
Далмат ждал ее. Он быстро отреагировал на стук в дверь, впустил ее в комнату и без лишних разговор открыл портал. Эмилию восхитило это зрелище равно как в первый раз, она так же попыталась обойти его и посмотреть со всех сторон, но Далмат уже мог позволить себе более откровенные жесты: он приобнял ее, удерживая рядом с собой и не давая подойти к порталу. Если бы при их знакомстве он мог позволить себе то же, она бы и не узнала, что он превращается в дракона, и никогда бы не продолжила с ним общаться. Нет, ни при каких обстоятельствах.
Далмат провел ее через портал, вдохнул запах ее волос и оставил едва заметный поцелуй на ее виске. Эмилия возмущенно отпрыгнула от него, а Далмат сделал вид, что ничего такого не было, и блаженно огляделся.
Эмилия ухватилась за его кофту, и Далмат послушно придержал ее, чтобы она не упала на скользких от холодной воды камнях. Эмилия поежилась от пронизывающего ветра и прижалась к Далмату. Безгранично вдаль она видела только волнующееся бурлящее море; волны разбивались у самых ее ног, орошая камни и лицо прохладными крепко пахнущими солью брызгами.
По другую сторону изрезанной береговой линии среди коряг и скал, словно выросших из самой земли, птицы находили убежища. Они тревожили воздух, наполняя его истошными пугающими криками. Словно таинственный хор, птицы беспрерывно галдели и хлопали крыльями: собирали камни и водоросли для гнезд. Черными тучами они копошились на берегу и в воде, разрывали камни когтями и доставали из-под них материалы и пропитание.
— Дурахи, — сказал Далмат. — Лучше не подходи близко.
— Почему?
— Они хоть и гнездятся на берегах, но повадки у них — дроздовьи, — Далмат встретил непонимающий взгляд Эмилии и сдержанно улыбнулся. — Близко подойдешь — обосрут с ног до головы.
Эмилия захихикала, прикрыв рот ладошкой.
— Что еще о них знаешь?
Над их головами пролетела птица с душераздирающим криком, больше похожим на крик человека, захлебывающегося в воде.
— Услышишь такое ночью где-нибудь на болоте — обсерешься, — сказала Эмилия, и Далмат тихо фыркнул; на его лице отразилась улыбка.
— Слава богу, они не живут на болотах.
Эмилия рассмеялась. Далмат повел ее по каменистому берегу; обувь скользила по мокрым камням. Эмилия пряталась в кофту от пронизывающего ветра.
— Они живут стаями, — сказал Далмат, наблюдая, как птицы тащат водоросли к корягам и скалам. — У них теплый пух под перьями; самцы выщипывают себе пух, чтобы утеплить гнездо, пока самка высиживает яйца.
— Откуда ты столько знаешь?
— В книжках написано.
Далмат подал Эмилии руку и помог ей подняться на поваленное дерево. Она присела на корточки, стараясь занимать меньше места и согреться. Далмат скинул с плеч тонкую ветровку и надел на Эмилию. Она поежилась от тепла его плеч, застегнулась и закуталась в ветровку, спрятав лицо под капюшоном. Птицы верещали вдалеке, рыли камни и сидели, чернью облепив коряги и скалы.
— Почему они так кричат?
— Не тебя одну пугают эти звуки, — он сложил руки на груди, и Эмилия заметила, что он тоже подрагивает от холода. Она подползла к нему и прижалась, надеясь, что вместе им станет теплее. Далмат послушно приобнял ее и почесал за ухом.
Дурах завизжал, и Далмат вздрогнул, а с ним вздрогнула и Эмилия. Они подняли взгляды. Двое дурахов стояли, нахохлившись, как петухи, и махали друг на друга крыльями.
— Соперничество за самку? — спросила Эмилия. Далмат протяжно зевнул и помотал головой.
— Нет. Они выбирают пару на всю жизнь, у них такого не бывает.
— Как пингвины?
Далмат кивнул:
— Как пингвины.
— Они тоже камни собирают?
И Далмат снова кивнул.
— Самка не расстается с ним, таскает с собой из гнезда в гнездо.
— Часто переезжают?
— Каждый год.
Эмилия тоже протяжно зазевалась, и Далмат осторожно встряхнул ее.
— Спать хочешь?
— Нет, — Эмилия плотнее закуталась в ветровку и прижалась к Далмату. — От прохлады зевать тянет.
Небо потемнело и окрасилось в кровавый закат. Они повернулись к солнцу; оно садилось в алые размазанные по далекому горизонту облака. Черная вода играла желто-алыми бликами, а крики птиц стали постепенно затихать; наверное, они уже отходили ко сну. От воды потянуло прохладой, Эмилия прижала коленки к груди и поежилась. Обточенные камни на берегу заиграли разноцветными бликами, и дурахи как вороны слетелись на блеск. Они разгребали камни когтями и рылись в них клювами; Эмилия видела, как один дурах поднял полупрозрачный камень, похожий на цветное обточенное стекло, посмотрел сквозь него на солнце и унес прочь.
Эмилия посмотрела под ноги; каменистый пляж был усеян серым гравием и пестрой галькой, а между ними и правда попадались камни, похожие на обточенное в воде цветное стекло — красное, желтое, зеленое…
Далмат заметил ее взгляд, соскочил с поваленного дерева, и Эмилии сразу стало холоднее. Крохи его тепла еще какое-то время согревали ее, но скоро и от них не осталось ни следа. Далмат стоял, сложив руки в карманы, и смотрел на солнце, уже наполовину скрывшееся в далеких облаках.
— Веришь, что если закат красный, то кто-то умер? — спросила Эмилия. Далмат повернулся к ней и удивленно поднял брови.
— У тебя волосы красным отливают.
Эмилия вытянула из хвоста прядь, прочесала ее ногтями и взяла на ладонь. И правда, в закатном свете они отливают рубиново-красным. Красивый цвет.
— Красиво? — спросила она, и Далмат, улыбаясь, кивнул. Она смущенно опустила глаза.
— Не верю, что кто-то умер, — ответил Далмат. Он опустил взгляд в гальку и раскопал ее ботинком.
Далмат присел, поднял что-то с пляжа, крепко сжал в кулаке, прополоскал в ледяной воде и протянул Эмилии. Она подставила ладони под его руку, и он уронил на них приплюснутый с половину ладошки красный стеклянный камушек. Эмилия покатала его в ладони, провела пальцами по его гладким краям и посмотрела сквозь него на солнце. Далмат пристроился рядом с ней и тоже заглянул в камушек. Стекло мягко окрашивало и без того алое небо в еще больший алый оттенок.
Далмат мягко взял Эмилию за подбородок, повернул к себе и коротко и совсем невесомо поцеловал ее губы. Она позволила себе забыться на это короткое мгновение, позволила себе отдаться страсти и одновременно нежности, с которой Далмат целовал ее; она чувствовала, как внутри него пылает дракон, он обжигал их обоих своим дыханием, и Эмилии даже не хотелось отрываться от него. По ее плечам прокатилась холодная волна приятного трепета, но этого как будто было мало.
Когда Далмат отстранился от нее — слишком быстро для сладкого запретного плода — Эмилия опустила голову, скрывая блеск в глазах, и обняла колени, чтобы унять рокочущий в ней трепет. Она чувствовала, как сильно билось теперь ее сердце, и только сейчас она осознала, что уже второй раз позволила Далмату поцеловать себя. Она прикрыла глаза, вызывая в памяти касание его горячих губ до своих, и на ее лице расцвела улыбка.
Впрочем, когда она подняла лицо, от улыбки не осталось и следа.
— Домой? — спросил Далмат. Эмилия фыркнула и соскочила с поваленного дерева, чуть проскользив на мокрых камнях. Далмат подхватил ее под руку, и она послушно прижалась к нему.
— Вытащил меня сюда, чтобы поцеловать и вернуть домой?
Он встретил ее взгляд, и его губы растянулись в хитренькой улыбочке.
— Да, — просто ответил он и открыл портал.
Они прошли сквозь голубые искры и Эмилия сразу стянула с плеч его куртку.
— Спасибо, — бросила она и повесила ее на вешалку.
— Спасибо за что? — приторно спросил он.
