Далмат с лукавой полуулыбкой убрал с плеча его руку и крепче прижал к боку Эмилию, что совершенно не соответствовало его словам:
— Она не моя подружка.
— Да-да.
— В общем, — строго сказал Далмат, прерывая готовящиеся шутки. — Эмилия, это Неай. Он очень хотел с тобой познакомиться, потому что ты…
— Та самая Эмилия Арте, — оборвал его Неай и протянул руку. Эмилия несмело пожала ее, и Неай спрятал ее руку в ладонях. — О тебе ходят легенды. Рад. Очень рад.
— Легенды какого рода?
— Говорят, ты в одиночку сражалась с грифоном.
Эмилия опустила глаза. Это была правда, но как всегда только наполовину.
— Не совсем в одиночку, конечно… — смущенно ответила она, и Неай ободряюще хлопнул ее по плечу. — Не совсем сражалась.
— Брось, я восхищен.
— Это Хибэй, — Далмат указал на рыжего тощенького паренька в очках. Он стоял по другую сторону стола с закусками, опираясь о него руками. Наверное, надеялся, что Далмат его не заметит. — Он не очень любит большие компании, но ради тебя…
Хибэй помахал ей, но ни слова не сказал, хоть и стоял в пяти шагах.
— Забей на него, — тут же перевел внимание Неай. — Он прикольный парень, но если ты будешь так злобно на него пялить, он начнет заикаться.
Хибэй перевел теперь взгляд на Неая; получилось устрашающе, но Неай только рассмеялся.
— Хах, смотри на него, он обороняется.
— Да ладно тебе, — Далмат тронул его за плечо, и Неай немного поумерил свое возбужденное состояние. — Не расстраивай его еще сильнее.
Неай дернул головой и повел носом — Эмилия увидела, как дергаются его ноздри. Он приблизился к Далмату и стал слишком красноречиво его обнюхивать.
— Это чем от тебя пахнет? — спросил он. — Прикольчики какие-то. Новый одеколон?
Эмилия покосилась на Неая, и это не осталось незамеченным. Он обернулся к ней, и они стояли так несколько секунд, сверля друг друга глазами.
— Ты думаешь о том же, о чем и я? — спросил он.
Эмилия наклонила голову и скривила губы. Она подумала, что они еще недостаточно долго знакомы, чтобы думать в одном направлении или хотя бы попробовать угадать, о чем каждый из них думает, но сказала только:
— Вряд ли.
— Он к тебе подкатывает.
Далмат строго исподлобья зыркнул на Неая.
— Да, я к ней подкатываю. И что ты мне сделаешь?
— Ничего, — Неай пожал плечами и ретировался, обошел стол и встал рядом с Хибэем, отзеркалив его позу. Теперь они оба претенциозно стояли, опершись руками о стол с закусками. — Стрельнешь одеколон на пару дней?
— Я подумаю, — уклончиво ответил Далмат, взял руку Эмилии и потянул на себя. — Танцевать пойдем?
— Да, пойдем, — ответила она и пошла за Далматом, погруженная в свои мысли. Мало кому нравится, когда от человека пасет свежей кровью. Нет, никому не нравится, когда от человека пасет свежей кровью. Далмат обнял ее и увлек в танец. Когда он невесомо поцеловал ее в щеку, она как будто проснулась.
— О чем задумалась?
О том, что Маркэль мог только что это видеть. Он не мог не прийти, и мог только что это видеть.
Эмилия огляделась. Ей вдруг расхотелось танцевать. Она и не любила. Но сделала вид, что очень этому рада, или во всяком случае не страдает при каждом шаге. Она прижалась к Далмату, снова вдыхая запах его «нового одеколона».
— Ты так и не сказал, чем от тебя пахнет, — игриво протянула она.
— Просто другой одеколон, — соврал он. Она уже знала, что он врет. Его одеколон пахнет апельсинами и морем, и это ей больше нравилось. Потому что запах апельсинов и моря был настоящим.
— У него интересный запах. Не могу понять, что в нем, — соврала она в ответ. — Не помнишь по нотам?
Далмат изобразил озадаченное лицо, как будто вспоминал, но Эмилия была уверена: он даже не знает. Он даже не догадывается по одной простой причине. Для него эта параша пахнет по-другому. И для Неая, который обратил на это столько внимания, эта параша пахнет по-другому.
— Нет, не помню.
В порыве злости она схватила его за галстук и потянула на себя. Он согнулся, став совсем близко к ней, и теперь наконец-то разглядел злость в ее глазах. Эмилия не отпускала его, была бы ее воля — она бы придушила его на месте.
— Опять врешь мне. Чем это пахнет, по-твоему?
— Я не знаю, солнце, — он покачал головой, и она сильнее дернула его за галстук.
— А на что похоже? — зашипела она.
Он снова покачал головой, сохраняя невозмутимость в лице.
— Я не знаю, солнце, — повторил Далмат.
— Тварь, ты облился амортенцией?
На его лице отразилась смущенная улыбка, и Эмилию разозлило это еще сильнее. Она оскалила зубы; Далмат бросил взгляд куда-то в сторону, коротко поцеловал ее, схватил под руки и поволок из зала.
— Пойдем.
— Куда это ты?
— Пойдем-пойдем.
Далмат плечом толкнул дверь, вытянул Эмилию наружу и, когда дверь за их спиной захлопнулась, заглушив музыку, он толкнул ее к стене.
— Чего тебе? — спросила Эмилия. Далмат глубоко вздохнул и помолчал, успокаиваясь. — Объясни мне две вещи, пока мы одни. Три. Четыре.
— До десяти собираешься считать?
Эмилия сделала нарочито удивленное лицо и наклонила голову.
— Прости, что?
— Нет, ничего.
— Нет, мать твою, что ты сказал? Ты совсем страх потерял?
Эмилия тоже потеряла страх. Она шагнула к Далмату и замахнулась на него, пытаясь напугать. Он вздрогнул от ее резкого движения, и она наотмашь ударила его по лицу. Далмат отступил, сохраняя на лице испуганно-удивленное выражение.
Повисла тишина. Из-за дверей было слышно приглушенную музыку. Они смотрели друг на друга и молчали. Эмилия ждала, когда Далмат что-нибудь скажет, а Далмат был не в силах выдавить из себя ни слова от смеси удивления и страха. Музыка стала громче, двери снова хлопнули, и кто-то со смехом прошел мимо них. Они стояли чуть в стороне, и Эмилия, поглощенная испуганными глазами Далмата, даже не обратила на них внимания. Они, видимо, даже постояли и посмотрели, как Далмат и Эмилия пялятся друг на друга, но, пожав плечами, ушли, разговаривая о своем.
Потянуло холодом, и Эмилия поежилась. Далмат не отводил от нее глаз. Она подошла к нему и взяла его руку.
— Может, вернемся и потанцуем? — спросила Эмилия.
— О, тебе уже не так сильно надо, чтобы я признался, что превращаюсь в дракона?
— Давай, — Эмилия погладила его по щеке, и он довольно прильнул к ее ладони; у нее теперь над ним вся власть, — забудем о наших разногласиях? Сделаем вид, что я ничего не видела и ничего не было?
— Доклад-то сдала?
— Сдала.
Далмат прижал ее ладонь к щеке и прикрыл глаза. Эмилия усмехнулась; как иногда люди быстро забывают о причиненной боли. Но не она; она никогда не забудет, как он молчит и делает из нее дуру. Еще чуть-чуть, и она его продавит, нужно только немного отпустить поводья. Чтобы он подумал, что все закончилось. А уже завтра его признание будет у нее в кармане. А может и благословение.
08 Нет ничего тайного, что не стало бы явным
На зачетную практику выходили с рассветом. Было достаточно тепло, и снег стаял. Эмилия надела спортивный костюм с драконом. Гарцин спросила ее снова, как идут дела с благословением, и Эмилия самодовольно ответила, что оно почти у нее в кармане. Она многозначительно посмотрела на обточенное морем стекло. Он подарил ей камушек; наверняка это что-то значит. На душе потеплело. К тому же, они, вроде как, помирились. Он так на нее смотрел…
Утром они все еще были приписаны к группе, которую вел Неай. Маркэль был приписан к другой группе; они выходили на два часа позже. Неудивительно, ведь группы составлял Далмат. Теперь он делает все, чтобы во время сессии она как можно реже видела Маркэля. Группа ждала их в общей комнате. Группа Далмата уходила еще до рассвета, так что не было смысла пытаться найти его. Неай заулыбался при виде Эмилии, раскинул руки и встал с кресла; его лицо озарила улыбка, на которую Эмилия не могла не ответить.
