Начало пути нового бога войны.
этот миг путь самообуздания, давно бы уже стёр с лица этого мира всякого жителя, всякое строение, сотворённое человеком. Настолько ненавистны для нас люди. Мы, народ, порождённый в сердце Атрака, не ведаем иного смысла, кроме как воевать и покорять. Нам чуждо всё, что связано с миром и покоем, ведь это есть путь к падению. Ворвись в пределы их родины сильный враг, люди не возымеют ни смелости, ни силы, чтобы противостать ему, и покорятся скорее без боя, нежели, пав, как подобает истинному герою. Но мудрый Лиер говорил, что миров, ненавистных нам, бессчётное количество, а городов, населённых существами этими, и того больше. И если мы будем поступать со всяким из них так, как нам диктует наша сущность, то всякий мир будет принадлежать воителям Атрака, и не останется средь бессчётных миров иных существ, кроме как красных завоевателей. Здесь мне суждено приобрести много качеств, которые помогут мне стать мудрым и справедливым повелителем» Золина погрузилась в раздумья. Не нужно было и уметь читать мысли, чтобы понять, о чём были её думы. Обычному человеку, ничего не знавшему о существовании не то, чтобы других миров, но и других народов, открылось сразу столько. Думы охватили бы кого угодно. Чуть помолчав, Золина отвечала: «Ты — наследник, готовящийся занять престол своего отца?» — «Именно. Только не престол, как если бы славный и могучий Датарол всё время восседал на троне. Но я займу его место, стану управлять духом войны, буду повелевать самым могущественным воинством и сам впереди них пойду на завоевания. Отец покидает свою родину, чтобы заняться великими делами, как говорил Коадир. Мне не совсем понятно, что за дела эти. Томелон Датарол был великим ратардом. Он сотворил меня, моих учителей, возможно, создал Атрак. Он — олицетворение войны и персонификация победы. Я жажду пойти по его стопам» — «Ты возносишь своего отца, как бога?» — «Он и есть бог. Безмолвный, грозный, великий. Он правил колесницей войны, и та покоряла многие миры, ввергая их в пучину кровопролитных войн и беспробудных кошмаров. Но сейчас настали иные времена. Мой отец познал предназначение, и оно вело его по своему, одному ему ведомому пути. Он отозвал наместников из всех миров, сотворил меня и через моих учителей наставлял меня на путь величия войны» Девушка молчала в ответ на слова эти, потому что не ей дано судить пришельца из другого мира. Она шла, наслаждаясь каждым мигом, как словно ожидала эти мгновения вечно, и вот, оно настало. Но это было странным, весьма странным, ведь кто может предсказать приход Дракалеса в этот мир? Кто может возрадоваться пришествию вестника войны в мир спокойствия? Чуялась в ней частица предназначения. И Дракалес это ощущал, потому и рассказывал ей столько о себе. А Золина хоть и не могла представить всего того, что ваурд открывал ей, но дивилась сказанному и проявляла великий интерес. «А сколько существует миров вообще?» В тот миг поднял воитель к небу глаза свои и отвечал: «Взгляни, сколько звёзд видишь ты. Неисчислимое множество их. Но ещё больше сокрыто от твоего взора. Столько и миров существует. И даже более. Ничей разум не способен сосчитать их, ничьё терпение не выдержит того процесса. Подобно звёздам, разбросаны они всюду» — «А как попасть в другие миры?» — «Множество путей существует. К примеру, чародеи используют свои разнообразные колдунства и ритуалы, которые позволяют им создавать магические двери и переноситься с их помощью в другие миры. Я же использую особые сооружения, что были названы А́ласом и Ята́гом. Я могу призвать их в любом месте и переместиться туда, куда возжелает душа моя» — «Как всё сложно. Раньше я и представить не могла, что существуют другие миры. Мне всё время говорили, что это лишь сказки и выдумки. А теперь я даже шагаю с самим наследником войны… Прям чудеса какие-то» Дракалес ничего не говорил. Но Золина вновь разорвала затянувшееся молчание: «Расскажи мне о своём народе, ваурдах и ратардах» — «Если же точным быть, то народ мой пока что лишь ваурды. Ратарды — мои наставники и призна́ют меня владыкой лишь тогда, когда я пройду этот путь. Ратарды были созданы моим отцом как воинство его. Эти настоящие мастера войны были его руками и ногами, покоряли миры от его имени, несли его законы и замыслы, поступали так, как велел им томелон Датарол. Ваурды же появились в процессе познания мною моей магии. Мы обладаем своего рода способностью, которую обычный люд прозвал бы чародейством. И хоть мы не принимаем это название, чтобы тебе понятно было, я назову эту власть магией. Силой этой дано владеть лишь тому, кто входит в воинство победы. Никто ещё из проживающих чародеев не покорил нашу магию и не использовал её в угоду себе. Силы наши способны призывать в руку меч, а на тело доспех. Ещё они способны воодушевлять союзника и угнетать противника, а также обращать любое существо в могучего воителя. Получившихся воителей я нарёк ваурдами, и он стали моим народом. Мой же отец мог и того больше. К примеру, навеивать боевое безумие и стравливать врагов между собой. Или же лишать их рассудка, так что они снимали доспехи, выкидывали оружия и таким образом шли воевать. Ещё он мог отвлечь их внимание на незначительные детали и, пока они ведутся на манёвр, достигнуть победы без боя. Мы, воины Атрака, не признаём ничего кроме войны. Но то, что вершит человек, не есть война — лишь пустая трата сил и средств, ведущие к горьким последствиям. Познать войну не может никто, кроме ваурда иль ратарда, потому я не стану даже пытаться этого объяснить тебе. Мы признаём благородие и отвагу, мужество и самоотверженность. Слабого мы угнетаем, бегущего лишаем жизни, неподготовленного настраиваем на бой. Что есть благородие средь людей? Вычурные поступки, влекущие за собой похвалу? Красивое хвастовство? В нашем понимании благородие есть готовность делать праведные деяния безвозмездно, не ожидая получить в ответ и благодарности, ведь свершение благородия и есть благо. И благородие питаем мы лишь к тем, кто достоин. К иным же мы относимся как к беглецам и трусам» — «Значит, я была достойна спасения?» — «Истинно так, дитя человечье. Дева не имеет сил справиться с тремя мужчинами. Потому благородие, вложенное в мою душу, подтолкнуло меня к тому, чтобы помощь тебе оказать» Чуть помолчав, Золина снова заговорил: «Прямо как рыцарь из добрых сказок. Девой называешь, спасаешь из передряг, учтиво относишься. А то все
