— Успеешь еще выспаться, — дед откинулся на спинку стула, на котором сидел, и стул тихо и задушено заскрипел под немаленьким весом его тела. Уходить он явно никуда не собирался, а значит, разговор был еще не закончен. — Объясни-ка мне лучше, что означала эта безобразная сцена, которую вы с братом устроили вечером. С чего ты вдруг как с цепи сорвался?
Значит, понял Эмиль, учитель ему обо всем доложил. Чего и следовало ожидать. А может, и Люкка нажаловался… хотя это вряд ли, он деда недолюбливает и, пожалуй, побаивается.
— Во-первых, — ответил он сдержанно, — Люкка назвал полоумной одну девушку…
— Какую девушку? — удивился король. — Что тебе до нее за дело?
— Туве. Мы с ней танцевали на балу.
— А… Туве. Это девчонка Гунтера, верно. Ты что же, счел его слова достаточно серьезным для себя оскорблением?
— Она не полоумная!
Дед смотрел на него без улыбки, и из-под опущенных век виднелись только щелочки глаз.
— Некоторые, однако, считают именно так. Она довольно странная.
— А кто она такая? — Эмиль ухватился за возможность увести разговор на интересующую его тему. — Ты знаешь, кто ее отец?
— Разумеется, знаю. Гунтер Бледный, именует себя королем Скааны, хотя ему более пристал бы титул князя. Но он тут абсолютно ни при чем, как и его жалкое королевствишко. Эмиль, неужто ты прилюдно полез в драку из-за этой девчонки?
— Никакой драки не было!
— Люкка уверяет, что ты бил его.
— Ложь! — гневно возмутился Эмиль. — Да, я пару раз тряханул его, но не бил!
Король долго и пристально изучал его, потом кивнул.
— Я тебе верю. Но все равно, твое поведение было более чем недостойным, принц.
Эмиль, наконец, решился.
— Люкка обвинил меня в попытке сорвать коронацию. Я не мог спустить ему это!
— Не мог спустить такой ерунды! Ты знаешь, какие обвинения тебе придется еще услышать в жизни?.. Ведете себя, как мальчишки, — с досадой проворчал дед. — "А он сказал… а я ему ответил… а тогда он… а тогда я…" — передразнил он. — Когда вы оба повзрослеете? Признаться, я был о тебе более высокого мнения.
— Ну, извини, дед, — отозвался уязвленный Эмиль. — Извини, что не оправдал твоих надежд.
— Да, не оправдал! В самом деле, Эмиль, ты мог бы быть посерьезнее. Ты уже подумал над тем, о чем мы с тобой говорили намедни?
— Нет еще… Ты же сказал, что мне некуда торопиться… — Эмилю очень не хотелось говорить об этом, и он снова попытался свернуть на другую тему. — Дед! Скажи… Туве со своим отцом… они часто бывают у нас?
— Выбрось ее из головы! — резко ответил король, снова подавшись вперед. — И поскорее! Она не для тебя.
— Почему это?
— Потому что она слишком юна. Потому что она — странная. Потому что ты слишком юн и к тому же — магик! Ни один король, пусть даже его королевство размером с собачью конуру, не отдаст за магика свою единственную дочь. Да что король! дровосек, если он в здравом уме, не пойдет на такое. Вы с Туве могли приятно провести время, но это — все. Забудь.
Совет был здравый, но следовать ему Эмиль не намеревался. Дед считает, что лучше знает, что нужно внуку, но он ошибается. Эмиль мог и сам за себя выбирать. Поэтому он промолчал, не вступая в спор, а король понял это так, будто он внял его словам.
— Теперь вот что, — с нажимом произнес он. — Следующие несколько дней держись от дворца подальше, — (Эмиль усмехнулся: можно подумать, он стремится проводить во дворце дни напролет). — Своей выходкой ты довел братца до истерики. Сомневаюсь, что он сейчас отвечает за свои слова и поступки и возьмет себя в руки в ближайшее время. Не провоцируй конфликты, пока не будешь к ним готов…
На этой загадочной фразе король предпочел завершить разговор и удалился, прихватив с собой свечу. Эмиль хорошо понял, что он имел в виду, говоря о «готовности», но предпочел не развивать эту мысль, а лег досыпать.
Последнему совету деда он последовал охотно, во дворец его отнюдь не тянуло. Он, правда, подумывал, что Туве с отцом могут еще быть там, и тогда душу его наполняло сладкое томление. Но здравый смысл, как всегда, одерживал верх над мечтаниями. Как разыскать Туве в огромном дворце? На удачу Эмиль не слишком надеялся, а бродить наугад не хотел.
В конце концов, думал он, это ведь не последний ее приезд. Если у ее отца есть какие-то дела с королем Иссой, значит, он время от времени бывает здесь. И, может быть, привозит с собой дочь. Эмиль был совершенно уверен, что рано или поздно они с Туве встретятся снова, и терпеливо ждал удобного случая. Уж что-что, а ждать он умел.
— 4-
Церемония коронации и суета, которая неминуемо поднялась вокруг нее, страшно утомили принцессу Алмейду. Нравом она обладала тихим и ровным, предпочитала спокойное и даже однообразное течение жизни и на роль королевской дочери, в общем, не годилась. Но возложенную на нее богами ношу несла с тихим достоинством и смирением.
Терпение терпением, но окончания торжественной суеты Алмейда ждала как божественного благословления. Покончив со всеми своими многочисленными и крайне утомительными обязанностями матери наследника престола, она при первом удобном случае оставила гостей, которые продолжали веселиться и намеревались, как видно, бодрствовать до утра, и удалилась в свои покои, куда немедленно повелела придти и служанке. Она хотела, наконец, сбросить с себя пышное неудобное платье и прилечь.
Сидя перед туалетным столиком в ожидании служанки, Алмейда устало прислушивалась к себе. Весь день ее мучили странные противоречивые чувства, в которых она не могла не то что разобраться, а даже просто определить, в чем они состоят. Теперь, в тишине и покое, она наконец поняла, в чем дело… и расстроилась.
С одной стороны, Алмейда была очень горда за своего старшего сына и очень радовалась за него. Мальчик стал совсем взрослым и к тому же принял на себя сегодня такую нешуточную ответственность! Когда-нибудь, в скором времени, ему предстоит управлять королевством, он станет первым человеком в государстве. Что может быть выше и почетнее такого предназначения! Сам Прайос благословил его сегодня. С другой же стороны, Алмейда не представляла, как Люкка, со своей мечтательностью и неровным, нервным характером, справится с такой огромной ответственностью. Сумеет ли он правильно вести государственные дела? Кажется, он не слишком преуспевал во всех тех дисциплинах, которые в будущем потребуются ему как правителю… Кто поможет ему? Кто подскажет? Не попытаются ли его приближенные, почувствовав бессилие мальчика в делах управления королевством, сыграть на этом, преследуя свои нечистые цели? Алмейду, как мать, очень беспокоили все эти вопросы. Ее убивала мысль, что она ничем не сможет помочь своему несчастному сыну.
