– Здесь что-то есть, – сказал он, разделяя волосы пополам и всматриваясь в кружочек кожи. – Татуировка – пробормотал он, – красная татуировка.
Мария повернула к нему голову:
– Татуировка? Но у меня ее нет!
– Дай мне посмотреть! – рявкнул Моркасл, бросаясь к ним. Он вгляделся в пятнышко, которое нашел Гермос. Великан оказался прав – на затылке слепой была небольшая красная татуировка, величиной с отпечаток пальца. Убрав волосы, чтобы лучше видеть, волшебник рассмотрел картинку: тонкая граница окружала вздыбленного коня. Еще присмотревшись, он увидел, что конь был пронзен копьем. Моркасл покачал головой.
– Это действительно татуировка, Мария, – сказал он, разводя руками. – Она закрыта волосами. Я бы никогда ее не заметил, если бы не знал, где искать.
– О чем вы говорите? – продолжала удивляться Мария. – И что там изображено?
– Вздыбленная лошадь с копьем в спине.
– У Барлоу тоже есть знак, – перебил его Гермос.
Моркасл перевел взгляд на великана.
– У силача? Да, я тоже вспомнил, что видел ее, после того как он обрил голову.
– Я видел ее еще у двоих, – продолжил Гермос.
Мария сжала руку великана.
– Безумие! – пробормотала она. – Гермос, проверь голову Моркаслу, и наоборот.
Маг склонил голову и отбросил волосы.
– У меня такая же метка?
– Да, – ответил великан, всмотревшись.
– Становись на колени, дай мне посмотреть у тебя. – Великан встал перед волшебником на колени, и тот аккуратно развел его рыжие волосы, а потом замер.
– Да. Они есть у всех. Но как? Кто и когда сделал нам эти татуировки? И зачем?
Мария вытерла лицо и на ощупь добралась до одной из кроватей.
– Может быть, это знак чумы? Я болела. А вы?
– Да, – отозвался Гермос. – л с нею родился. Прямо тут – на Карнавале.
– Но я не болел, – возразил Моркасл. – Когда я пришел сюда, мне было тридцать пять. Двадцать лет я был бродячим магом и фокусником, ходил с карнавала на карнавал, зарабатывая на хлеб и одежду. Я не болел чумой.
Мария спрятала лицо в худых руках.
– Как бы мы ни получили эти татуировки, но именно их убийца вырезает у своих жертв.
– Странно. Ужасно. – Моркасл сел на место. – Здесь орудует очень хитрый убийца. Хитрый и жестокий. А помощи от жандармерии ждать не приходится, – он покачал головой. Холщовые стены палатки задрожали от ветра. – Что мы будем делать?
– Я вам скажу, что вы будете делать, – раздался тонкий голосок маленького человечка, который протиснулся в палатку.
Валор Серес – огнедышащий человек – остановился у порога и окинул компанию подозрительным взглядом.
– Сейчас вы отправитесь к Кукольнику. Прямо сейчас! Из-за вас жандармы прочесывают Карнавал. И если вы не попросите защиты у Кукольника раньше, чем они вас обнаружат, они перережут вам горло.
– Перережут горло? – переспросил Моркасл, сжимая в руках колпак. – Я знал, что тех двоих надо было убить!
Огнедышащий удивленно поднял брови:
– Там не только те двое. Они привели с собой еще двадцать других. Торопитесь. Они начали с артистического квартала.
– Пошли. – Мария встала.
Валор впереди, а трое друзей за ним пробрались через полуденный Карнавал, стараясь не попасться на глаза жандармам. Валор потребовал, чтобы все пригнулись, особенно Гермос, чья голова возвышалась над вершинами деревьев. Они осторожно выбрались из жилого квартала и окольной тропинкой направились в сторону вагона Кукольника. Срезав сцену толстухи, они пересекли аллею уродов, которая упиралась в сцену Моркасла. Валор все время нервно оглядывался, несколько раз просил их остановиться и замереть, осматривал дорогу и только потом разрешал идти дальше.
Наконец они добрались до домика Кукольника, который стоял среди карнавального сада. Моркасл тяжело вздохнул, увидев железную решетку, окружавшую вагончик.
– Интересно – эти решетки для того, чтобы не впускать нас или не выпускать его?
– Тс-с-с! – сердито зашипел Валор, укоризненно глядя на мага, и показал на вагончик. – Сначала постучите, даже если жандармы появятся на аллее. Кукольник не любит, когда к нему входят без стука.
Гермос грустно кивнул, а Мария сжала губы, шепча:
– Будем надеяться, что у Кукольника хватит для нас волшебства.
– Он или казнь! Запомните мои слова, – сказал Валор.
– Спасибо за совет, – отозвалась Мария.
Моркасл вышел вперед, беря ее за руку.
– Лучше пойдем.
Он подошел к черному вагончику без окон, ведя за собой слепую женщину. Процессию замыкал Гермос… Он выпрямился и оглядел окрестности. Все было тихо. Трое артистов остановились у черной двери, и Моркасл постучал.
Тут же раздался шум поворачиваемого ключа, дверь слегка приоткрылась, и в образовавшуюся щель они увидели черную фигуру Кукольника. Его лица невозможно было рассмотреть под опущенным капюшоном, а одежду скрывал плащ.
– Я ждал, – произнес он угрожающе.
– У нас срочное дело, – отозвался Моркасл, трусливо кланяясь. – Мы можем войти?
Кукольник молча отступил от двери и открыл ее шире. Собрав все свое мужество, Моркасл вошел в темную прихожую, за ним последовала Мария и наконец Гермос, которому пришлось согнуться чуть не пополам, чтобы пройти под низкие своды. Дверь захлопнулась.
Моркасл вгляделся в узкий темный коридор. Стены здесь покрывали гобелены, подвешенные к деревянному потолку, а пол был выстлан причудливым паркетом. Теплый душный воздух пах пылью и старым деревом. В двери, ведущей в комнату, стоял Кукольник, закрывая весь свет своей массивной фигурой. Моркасл даже потерял ориентацию в этом черном пространстве и схватился за стену, чтобы удержать равновесие. Гобелен подался – за ним не было стены, и Марии пришлось покрепче сжать руку волшебника, чтобы тот не упал. Он благодарно кивнул, неожиданно забыв о ее слепоте.
Кукольник отступил от двери, и узкий лучик света из комнаты немного осветил коридор, теперь маг и великан видели дорогу.
Они прошли в комнату. Помещение было маленьким и душным, свет в него проникал только через одно окно в потолке, забранное решеткой. Три стены из четырех, как и в коридоре, были сделаны из гобеленов: один изображал детей, танцующих с арлекином с волчьей головой, на втором дрались собаки, а третий был таким пыльным и грязным, что на нем просто ничего нельзя было разобрать.
Вдоль стен стояла почерневшая от времени ветхая мебель: в углу – кресло и диван со сломанной спинкой, вдоль противоположной стены – черная скамья, изрезанная и поцарапанная, возле нее валялись горы кожи и шелка. В пустых углах комнаты лежали скрученные палочки непонятного назначения и тонкие листы меди. А на всех стенах висели самые разнообразные куклы: марионетки, статуэтки, куклы, которые надевают на палец и на руку, маски и костюмы.
