Обычно, когда Великий Танец кончался, люди отсыпались весь день, а вечером собирались вновь, чтобы есть и пить. В этот раз часть учеников решила ужинать отдельно от других, на свежем воздухе во дворе. Среди них были Дрок, Морион и Джед, а также шесть или семь других учеников, которых отпустил на празднество обычно неумолимый Курремкармеррук. Все они беззаботно веселились и развлекали друг друга пустяковыми трюками. Так, один из них осветил двор бесчисленным количеством звёзд — подобно причудливой сети, они повисли над головами собравшихся и отделяли теперь реальный небосвод от тверди земной; другие же гоняли по всему двору огромные шары, из которых вырывалось зелёное пламя. Дрок спокойно смотрел на эту суету и деловито закусывал жареным цыплёнком, висевшим в воздухе пред самым его ртом и послушно ожидавшим, когда тому захочется откусить ещё кусочек. Завистники хотели было отобрать цыплёнка, но добряк вместе с ужином взлетел над землёй на несколько футов и стал недосягаем. Сверху Дрок бросал обглоданные кости, в один миг они превращались в сов, которые начинали метаться по замкнутому пространству, натыкаясь на изумрудные звёзды. Джед охотился за совами и пускал в них иллюзорные стрелы. И как только птица, сражённая метким выстрелом, касалась земли, она вновь превращалась в обглоданную кость. Джед тоже хотел присоединиться к Дроку. Он махал руками, как крыльями, но, не зная нужного заклятия, только поднимался на несколько ярдов над землёй, а потом падал ко всеобщей радости собравшихся. Джеду нравилось веселить других. После двух долгих ночей празднества вновь пробудился его дикий нрав, и сейчас он был готов ко всему: и к доброму, и к злому.
На этот раз он мягко приземлился рядом с Морионом.
— Странно, — сказал Морион, отодвинувшись немного. — Перепелятник — и не умеет летать.
— А что значит Морион? Драгоценный камень, не так ли? — ответил Джед, улыбаясь. — О, свет очей моих! О, перл среди магов! Алмаз великого Хавнора! Да воссияешь ты над нашей грешной землёй!
При этих словах ученик, который зажёг фальшивые звёзды, сотворил яркое сияние над головой Мориона. Мановением руки Морион уничтожил иллюзию: любое панибратство было противно ему.
— Вы мне надоели.
— Слушай, да тебе лет пятьдесят, не меньше, — отозвался Дрок откуда-то сверху.
— Хочешь тишины — иди в Башню, — крикнул кто-то.
— Чего же ты хочешь, Морион? — не удержался Джед.
— Быть равным среди равных, понятно? Пойдём, Дрок, и оставь детей с их забавами.
Джед повернулся к Мориону всем телом.
— Кого ты здесь считаешь ребёнком? — Голос его был тих и спокоен, но всем показалось, будто сталь вышла из ножен.
— Того, кто лишен Власти.
— То есть себя, ибо моя Власть сильнее твоей.
— Вызов, Перепелятник?
— Вызов, Морион.
От неожиданности Дрок с недоеденным цыплёнком упал на землю. Теперь он стоял между двумя магами и пытался образумить их:
— Дуэли запрещены... Бросьте…
Джед и Морион хранили молчание и только смотрели друг другу в глаза. Про дуэли они знали, но им ведомо было и другое: Дрок движим любовью, а они — ненавистью. И пламя гнева не утихало, а, наоборот, разгоралось сильнее... Отступив назад, Морион шепнул Дроку:
— Мне кажется, что тебе следует напомнить этому козопасу о Законе. Он так надут и самоуверен, что я начинаю сомневаться, не принять ли вызов, хотя от него и несёт козьим потом, а Наука Превращений неведома ему.
— Морион, — не вытерпел Джед, — что ты знаешь такого, чего не знаю я?
С этими словами Джед растворился в воздухе, а на его месте возник огромный сокол с приоткрытым клювом: жертва рядом — осталось поразить её. Ещё мгновение — и снова Джед, и он не сводит чёрных глаз с лица Мориона.
От неожиданности Морион отшатнулся, но тут же сдержал себя: «Иллюзии...» Раздался ропот.
— Это не иллюзии, — вступился Дрок. — Это — Превращения. И хватит об этом. Послушай...
— Что послушай? Он прочёл несколько Рун втайне от Учителя. Вот и всё. Хорошо, козопас. Давай, показывай, что можешь. Хочешь быть равным мне — не выйдет. Чем больше будешь бахвалиться, тем глубже выроешь себе яму.
Тогда Дрок обратился к Джеду. Говорил он спокойно, уверенно:
— Ты ведь мужчина, Перепелятник, так и будь им до конца. Оставь это... пойдём со мной.
Джед посмотрел на Дрока, улыбнулся ему и сказал:
— Присмотри за Хоегом.
С этими словами он снял с плеча маленького пушистого зверька, с которым никогда не расставался, сунул его в тёплую руку друга. Зверёк быстро вскарабкался на плечо Дрока, застыл там и заворожённо смотрел теперь на хозяина.
— Ну, — спокойно, как и прежде, произнёс Джед, — что ты мне хочешь показать?
— Ничего, козопас. Я дам тебе шанс — вот и всё. Зависть сжирает тебя, как червь яблоко. Так вот, слушай — освободи своего червя. Как-то у горы Кнолл ты сказал, что гонтцы не занимаются пустяками. Настало время доказать это. Пойдём к горе, и ты покажешь своё истинное искусство. А после, если я сочту нужным, я покажу тебе кое-что сам.
— Ну что ж, интересно будет взглянуть, — ответил Джед.
Ученики, которые привыкли видеть Джеда вспыльчивым, готовым взорваться по любому поводу, с удивлением и страхом следили теперь за его спокойными размеренными движениями, за его бесстрастной речью. Дрок попытался ещё раз вмешаться и предотвратить поединок, но Морион прервал его: «Не мешай».
— Итак, козопас, опять иллюзии?
— А что бы ты хотел, Морион?
— Для начала вызови Духа из царства Мёртвых.
— Хорошо.
— Опять хвастаешь. Ты не сможешь этого. Хвастун, — не выдержал Морион.
— Клянусь именем своим — смогу.
Мгновение они стояли как заворожённые.
Сейчас Джед уже не знал удержу. Он резко развернулся и, не оглядываясь, пошёл к горе. Весёлые огоньки искусственных звёзд начали гаснуть и один за другим падать на землю. Морион помедлил немного, а потом пошёл за Джедом. Другим ничего не оставалось, как сделать то же самое. Сохраняя молчание, охваченные страхом и любопытством, они семенили за шагавшим впереди Перепелятником. Склоны горы Кнолл вели вверх — во тьму летней ночи. Луна ещё не взошла к тому времени. Гора подавляла; здесь даже воздух был иным. Когда они оказались у самого подножья, то невольно каждый подумал о том, как глубоко уходят под землю корни горы (ни одной океанской впадине не сравниться с этим), может, они достигают священного пламени, что горит в сердцевине мира, в сокровенном его ядре. Восточный склон был избран местом дуэли. Только звёзды освещали ночное небо. Великое Безмолвие установилось в мире — ни ветерка, ни звука вокруг.
Джед сделал несколько шагов вверх по склону, потом повернулся к остальным, и голос его звучал чисто и звонко во всеобщем молчании:
