— За сопротивление королевской власти, буянство, скернословие, да за непочтительность к документам королевским, коей является моя порванная грамота — 20 золотых Харальдов.
— За питие вина утром, — 3 золотых Харальда, за неуемность в питие (три пинты полныя) — по одному Харальду за пинту, всего 6 Харальдов золотом.
Итого: Сорок шесть полновесных Харальдов золотом.
Королевский Инспектор Опочивален
Грельви, сын Вагни»
— За короля Олафа! — отсмеявшись, провозгласил тост шут, к этому времени снявший пестрый наряд, колпак с бубенчиками и смывший грим.
Советник и Олаф до сих пор боролись с подступающими приступами хохота, и пить пока не могли.
— Аай… — отмахнулся Олаф, — Это ваша победа, милсдарь, не моя.
Все пока что шло как надо. Деревни, готовящиеся к мятежу запуганы до полусмерти орками и обезлюдели стараниями Сигурда, набравшего ополчение. Народ оттуда уже бежит на юг, так что скоро север может совсем обезлюдеть, но кого это волнует?
Сам Сигурд ведет половину ополчения из северян в Мнморт, якобы для того, чтобы обучить их воинскому делу, и вскоре прибудет, сделав для непокорных дворян большой сюрприз. Вторая половина ополчения, во главе со старшиной пограничной стражи, бегает по лесам, отстреливая подбрасываемых им светящихся медведей, волков и вепрей, и, потому, не особо опасна.
Шут, ставший теперь Главным Хранителем Казны Мнморта, в считанные часы накатал вместе с Асгримом и Советником проект будущей реформы, предусматривающей — неслыханная наглость — увеличение старых налогов и введение новых, унизительных для дворян. Налог на блуд, налог на пьянство, налог на роскошь, налог на леность, налог на личную охрану, налог на количество имен (некоторые особо вербующие в Всесоздавшего дворяне брали себе как можно больше имен, стремясь приобрести, таким образом, побольше святых-покровителей), и так далее, и тому подобное. Реформы начались всего два дня назад, а гвардейцев, и, особенно, Королевского Инспектора Опочивален уже готовы были разорвать на части. Заговорщики, по словам Асгрима, просто осатанели.
— Пойду-ка я спать, господа министры… — Олаф широко зевнул, вызвав этим немой укор в глазах Вегарда, пытавшегося с недавних пор привить королю светские манеры, — Чего и вам советую. Завтра к вечеру подойдет капитан с ополчением, обсудим, что делать, и на кого их натравить.
Пожелав спокойной ночи, Олаф проследовал в малую опочивальню, расположенную недалеко от кабинета, разделся, и, рухнув на широченную кровать, мгновенно уснул без задних ног.
Сон, снившийся ему был странным. Там был умирающий Харальд, была баронесса Брук, которая звала его присоединиться к оргии, Асгрим, что своей властью налагал штраф на Олафа за распутство, которого он не совершал, и шут, смеявшийся над всем этим. В конце концов, Олаф плюнул на всех, снял с пояса кошель, и отсыпал Асгриму столько монет, сколько тот требовал. Монеты падали в ладони главы Тайного Кабинета звонко, громко стучали друг о друга, и тут до Олафа дошло, что бряцанье железа — не сон.
Король подпрыгнул на постели, в мгновение ока, покрывшись холодным потом — и впрямь, в коридоре слышна какая-то возня, звон клинков и приглушенные крики. Олаф мигом вскочил, схватил стоящий у кровати добротный дубовый табурет, и в два прыжка очутился у двери — прислонился спиной к стене и взял свое импровизированное оружие наизготовку, приготовившись бить по голове любого вошедшего.
Шум боя (а это был, несомненно, бой), приближался к двери — сталь гремела все ближе, и сражающиеся уже не стесняли себя в ругательствах.
— Бегите, ваше величество! — крикнул кто-то, и секунду спустя, по коридорам громом пронеслись три выстрела.
Ощутимо запахло порохом — Олаф знал о стрелковом оружии — видел его в оружейной лавке, когда ездил на дальний юг вместе с Карлом-Жлобом, на ярмарку, продавать капусту.
Шум затих, слышалось только тяжелое дыхание и чьи-то приглушенные, едва слышные из-за толстой двери голоса.
Скрипнули дверные петли, и Олаф напрягся, приподняв табурет повыше.
— Ваше величество! Вы тут? — знакомый голос главы тайного кабинета, — Это я, Асгрим. Все кончено. На вашу жизнь покушались, но мы подготовили засаду.
Тут-то Олаф и затрясся. А если он выйдет сейчас, и его проткнут, как фазана? Вдруг глава Тайного Кабинета — предатель?..
— Не входить!!! — рявкнул Олаф, и дверь мигом захлопнулась, — Стоять, где стоите! Асгрим! Если вы не предатель, приведите сюда барона Фулльтофа и Вегарда!
— Похвально. — пробубнил Асгрим из-за двери, — Вы слышали короля. Советника и барона сюда! Живо! — кто-то затопал по коридору в направлении выхода из нового крыла.
Спустя 10 минут Олаф уже сидел в кабинете, завернувшись в покрывало, и пил, не пьянея, вино из кубка, зажатого в дрожащих ладонях. Рядом с королем сидели шут, Вегард и Асгрим, одетый в кирасу и сжимающий в руках огромный кремневый трехствольный пистолет, от которого немилосердно воняло порохом.
— Уже знаете, кто меня убить хотел? — спросил Олаф, осушив кубок одним махом.
— Да, ваше величество. Ничего нового, — Асгрим пожал плечами, — Дворянское собрание.
Олаф показал знаками, чтоб ему налили еще вина, снова осушил кубок в три глотка, сжал его до побеления костяшек пальцев, и процедил сквозь зубы:
— Чтобы вся эта сволочь завтра была мертва! Вы меня поняли, министр? Чтоб, как только Сигурд явится, вы взяли эту шайку и повесили. Отправьте капитану гонца, чтоб к обеду он уже был тут, пусть хоть бегом свое ополчение гонит!
— Слушаюсь, ваше величество. — бесстрастно ответил Асгрим, и только тут Олаф обратил внимание:
— Послушайте-ка, господин министр. Для вас же это не было неожиданностью, ведь так? Вона вы и приоделись, и вооружились…
— Да, ваше величество. Мы ждали покушения.
Олаф замер, лишь хватал воздух ртом, намереваясь что-то сказать, но не находя нужных слов.
— Да вы!.. Да вы! Да я! — король никак не мог придумать подходящую угрозу.
— Ваше величество, все шло как требовалось. Мои люди доложили о покушении, и мы сразу же усилили охрану и организовали засаду. Вы были вне опасности, а если бы начали паниковать, то спугнули бы заговорщиков. Зато теперь у нас есть все улики.
Олаф посмотрел на советника, подумал пару секунд, и махнул рукой, пробурчав:
— Вот и непонятно теперь, что с вами делать… То ли наказать, то ли орден дать.
— Не наказали — значит, наградили, ваше величество. Идите спать, а я пока кое с чем разберусь…
* * *
На главной площади Мнморта была возведена огромная виселица, вместимостью 15 человек. Вокруг толпился народ, который сдерживала цепочка гвардейцев, что ходили козырями в начищенных до блеска по особому случаю парадных доспехах, из-под кирас которых торчали солидные животы.
