Два. Три.
Мальстен беспрепятственно прошел вперед, заставив своих людей чуть расступиться, успел подстраховать пятого солдата и одновременно защитить себя умелым выпадом. По прошествии еще пятнадцати ударов сердца еще трое противников лишились оружия и отступили. Из новобранцев меча не уронил никто.
Четыре. Пять. Шесть. Еще половина.
Инстинкты взяли свое. Природа данталли вырвалась на волю, страх раскрыть себя исчез. Мальстен более не боялся, что не уследит за мимикой или движениями своих солдат — все происходило само собой. Краем глаза он заметил изумленный взгляд Рериха. Король не мог поверить, что данталли бьется на равных с солдатами и одновременно управляет ими. И управляет настолько ювелирно, что новобранцы, похоже, верили: быстрая и сокрушительная победа — исключительно их собственная заслуга.
Последний противник лишился меча. Бой был окончен. Обрадованные, окрыленные победой молодые бойцы радостно воскликнули «ура!». Мальстен снизил контроль до минимума, но не спешил отпускать солдат. Расплата могла настичь его в любой момент, нужно было дождаться, пока подвернется место, где можно будет переждать ее.
— Блестяще! — громко возвестил Рерих, подходя. Взгляд его горящих глаз сосредоточился только на Мальстене. — Это было блестяще, господа!
Данталли кивнул, с облегченным вздохом понимая, что план его удался.
* * *
Прит, Гинтара
Четырнадцатый день Матира, год 1489 с.д.п.
Аэлин потянулась на жестком матрасе и блаженно улыбнулась. Эта койка на постоялом дворе после бессонной ночи показалась охотнице едва ли не королевским ложем. Несколько часов сна буквально вернули ее к жизни, и сейчас молодая женщина чувствовала себя хорошо, как никогда.
«Неплохо было бы поесть», — подумала Аэлин, прислушиваясь к недовольно ворчащему желудку. — «Но сначала стоит привести себя в порядок».
Молодая женщина извлекла из заплечной сумки гребень и бегло расчесала спутавшиеся золотистые волосы, после чего набрала из стоявшего в углу комнаты бочонка ковш воды и тщательно умыла лицо, а затем с помощью тряпицы очистила от дорожной грязи сапоги. Перед тем, как спуститься в трапезный зал, охотница скользнула взглядом по комнате и увидела торчащий среди брошенных на пол вещей корешок потертой тетради в твердом переплете. Аэлин тяжело вздохнула, извлекая ее из сумки и раскрывая на форзаце, где содержалась одна единственная размытая от времени надпись: «Путевые заметки Грэга Дэвери». Молодая женщина покачала головой и прикрыла глаза, отгоняя от себя счастливые воспоминания, теперь каждый раз перемежавшиеся с горечью потери.
«Подумать только! Полтора года!» — хмыкнула про себя Аэлин. — «Полтора года скитаний от города к городу, от селения к селению в надежде найти хотя бы одну ниточку, которая приведет меня к нему, и никаких результатов. А ведь тогда, в Сальди я решила, что, наконец, обрела надежду, что теперь сумею отыскать его».
Аэлин глубоко вздохнула, собираясь с мыслями, и бегло перелистнула страницы тетради Грэга Дэвери. За полтора года она открывала нужную страницу уже столько раз, что, казалось, могла сделать это и с закрытыми глазами. Последняя запись была скупой и неинформативной, но она служила единственной надеждой на то, что поиски Грэга могут привести хоть к чему-то. Хоть бы даже и к его могиле…
Молодая женщина одернула себя, заставив не думать о худшем, пока надежда еще есть.
«Если, конечно, мне хватит сил постоянно подпитывать эту надежду», — раздраженно подумала Аэлин, вновь вчитываясь в последнюю запись. — «Я перечитывала эти слова уже тысячу раз, как будто за этими буквами прячется какой-то скрытый смысл, которого я не заметила. Который проглядела. А, может, надежды просто нет? Неужели однажды я действительно встречу этого человека и смогу задать ему свои вопросы? Сколько городов и деревень для этого мне придется обойти? В каком радиусе искать? Насколько далеко от Сальди?»
Аэлин невесело усмехнулась и вновь пробежала глазами по тексту, который давно знала наизусть:
«Наткнулся на одно очень странное место. Нужно проверить, могут быть замешаны существа». Внизу почти пустой страницы явно в спешке была сделана размазанная приписка: «Поговорить с Мальстеном О.».
Аэлин качнула головой и захлопнула тетрадь.
— Кто же ты такой, Мальстен О.? — нахмурилась она, убирая путевые заметки Грэга Дэвери обратно в заплечную сумку. — И как долго я еще буду искать тебя?
На ум приходила лишь одна историческая фигура, носящее подходящее имя, но этого человека… точнее, этого иного — казнили уже не один год назад. Запись в дневнике была сделана много позже, посему, если только Грэг Дэвери за время своего отсутствия не научился разговаривать с призраками, искать нужно было другого Мальстена О.
* * *
Лана Эдлан заботливо склонилась над столом, за которым сидел угрюмый темноволосый мужчина, и понимающе хмыкнула.
— Тебе повторить, дружочек? — проворковала она, кивая на пустую кружку эля. — Или пока подождешь?
Верн, стоявший за стойкой трактира, качнул головой, и окликнул жену укоризненным взглядом.
— Оставь его, — хмыкнул он. — Надо будет, сам закажет еще.
— Да он и слова произнести не может от потрясения, — мягко оглядев посетителя, отозвалась Лана. — Едва сестру не потерял, носился всю ночь за повитухой. А наша Эленор, говорят, скончалась, да будут боги милостивы к ее душе.
Петер, до этого сидевший молча, прочистил горло и кивнул.
— Повторите, госпожа Эдлан. Еще эля. Я пью за перерождение Эленор. Как знать! Может, она переродилась в моей племяннице, которую Грегор назвал в ее честь…
Мужчина осекся и умолк, боясь, что три выпитых кружки эля после бессонной ночи развяжут ему язык и заставят выболтать лишнего об участии кукольника. Зять строго-настрого запретил упоминать об этом. У самого Петера до сих пор не укладывалось в голове, кем оказался их ночной посетитель. Анкордский кукловод, прилюдно казненный в городе Чена на шестнадцатый день Солейля 1483 года с.д.п. на одном из сотни полыхавших в тот день костров. Как он мог шесть лет спустя оказаться в Прите?
«Похоже, чуял я неладное с самого начала. Не нравились мне его глаза, я опасался его», — думал Петер, одновременно понимая, что опасается зря: демон-кукольник этой ночью спас его сестре жизнь. То, что воздействие данталли пагубно сказывается на человеческой душе, оказалось выдумкой. Беата ничуть не изменилась, а их с Грегором дочурка, которую теперь все ласково называли Элли — сокращенно от Эленор — выглядела вполне здоровым ребенком.
