— А теперь мы должны одарить нашего возницу! — торжественно произнесла Менция.
— Точно, самое время, — согласился Гари. — Пора угостить его фиговыми плодами.
— Ф-ф-и-и-г! — радостно запричитал фигоед. — Хочу фиг!
— Что? — удивилась демонесса. — У меня ничего нет. А у тебя?
— Ф-ф-и-и-г! — уже более настойчиво повторило свой призыв животное. Видимо, оно сильно проголодалось и сейчас требовало заслуженного вознаграждения.
— Ты что, спятила? — разозлился Гари. — Откуда, по-твоему, у меня фиговые плоды? От сырости?
— Ф-ф-И-И-Г-Г! — закричал фигоед. Каменный потолок неистово затрясся, а водная гладь подернулась тонкой рябью.
— Кажется, настало время принимать быстрые решения, — произнесла Менция. Гари отметил, что подобные проблески благоразумия встречались у нее нечасто, а демонесса тем временем продолжила: — Иначе мы рискуем попасть в подземный завал. Никогда не испытывал такого кайфа?
Гари ни разу не испытывал подобного кайфа, однако особого стремления к подобному приключению у него также не отмечалось.
— Не знаю, как это выразить, Менция… Но неужели с нашим зверем нельзя договориться?
Ответ пришел сам собой. Фигоед со всего размаху хлопнул хвостом, и пещера неистово затряслась. С потолка посыпались мелкие камни. Судя по всему, прогноз Менции начинал сбываться. Гари, конечно, слышал о землетрясениях: наконец-то он понял, какова же была их реальная природа.
К сожалению, здравое решение никак не хотело посетить каменный разум горгулия. Что же касается демонессы, то для нее здравый смысл являлся понятием далеким и неопределенным.
По каменной площадке пещеры начали разбегаться трещины. Стены мгновенно потеряли резкость очертаний, начав мелко вибрировать.
Отчаяние прибавило Гари сообразительности.
— Менция! — закричал он. — Ты же демонесса!
Женщина важно надула губы и с достоинством произнесла:
— Очень рада, что ты наконец догадался об этом!
— Куриные мозги! — разозлился он. — Ты же способна принимать любую форму — какую захочешь!
— Конечно, — вальяжно ответила она, продолжая надуваться и увеличиваться в размерах. Через некоторое время на месте ее головы появился огромных размеров арбуз, а руки и ноги ссохлись до такого состояния, что стали похожи на сухие веточки.
— Ни один смертный не способен нанести тебе ущерб!
— Физический — разумеется, — согласилась она. — Но моральный… В последнее время моя уверенность в себе резко поубавилась. Только представь: лучшая половина сотворила такую глупость.
— Так превратись в фиговый плод! — закричал Гари, который просто не мог более выносить болтовни своей спутницы.
Глаза арбуза округлились в немом изумлении. Внезапно он начал медленно сморщиваться и через несколько секунд принял вид маленького фрукта. Гари медленно подполз к нему, схватил своими неуклюжими лапами и произнес:
— Ну вот, радость моя, наконец-то ты можем успокоить этого страшного фигоеда. Эй, дружок, смотри, что у меня есть!
Животное схватило плод и мгновенно нырнуло в земляную стену. Гари понял, что остался в подземной пещере один.
Теперь он знал, что фигоедам ни за что нельзя говорить: «Я не дам тебе фиговых плодов». Только какое это теперь могло иметь значение?
Сейчас оставалось найти волшебников Трента и Ирис. Оба имели обычный человеческий внешний вид, а потому эта задача не должна была повлечь за собой особых проблем. Гари медленно двинулся вдоль каменного уступа. По соседству не было признаков ни единого живого существа. Внезапно горгулий вспомнил слова демонессы: волшебники находились внутри пруда, пытаясь обрести более молодой внешний вид. Так вот почему в округе было так тихо и спокойно! «Придется лезть в воду», — подумал он и поежился.
Отыскав более-менее удобный спуск, он погрузился в блаженную стихию. Вода оказалась ни теплой, ни холодной, а очень приятной. Конечно, для каменного существа данное обстоятельство не имело никакого значения, однако для живых волшебников, покоящихся внутри, — очень даже непосредственное. В конце концов, дрожать от холода на протяжении нескольких сотен лет — занятие не из приятных.
Жизнедеятельность горгулиев могла осуществляться и без доступа свежего воздуха, именно поэтому он решил погрузиться с головой. «Однако как же там могут существовать живые существа? — пришел ему на ум очень простой вопрос. — Насколько мне известно, без доступа кислорода люди погибают в течение пары минут, пусть даже они и являются волшебниками».
Внезапно в некотором отдалении от себя Гари увидел деревянное Сооружение, отдаленно напоминающее старую хибару. Широкие деревянные доски торчали прямо из илистого дна, создавая картину странного заброшенного жилища. «Ничего себе домик, — подумал горгулий. — Я, конечно, не большой приверженец эстетических ценностей, однако подобное сооружение, загрязняющее собой столь прелестный водоем, просто недопустимо! Нет, с этим решительно надо что-то делать».
Однако как только Гари дотронулся до ближайшей доски, она издала громкий писк.
— Эй, что ты себе позволяешь? Ошарашенный горгулий отпрыгнул в сторону.
— Извините, но с кем это вы разговариваете?
— Неужели ты видишь поблизости еще одного каменного идиота, кроме себя? — произнесло дерево скрипучим фальцетом. — А ну, руки прочь!
— Я просто хотел навести здесь небольшой порядок, ведь такое прекрасное озеро не должно загрязняться всяким ненужным хламом, — объяснил Гари.
— Что за несносный хулиган? Попрошу не мешать нашему великому собранию деревянных чурок. Надеюсь, ты прекрасно понимаешь, что, как только придет зима, нам будет совсем не до этого…
— Извините, — коротко ответил Гари и двинулся дальше. Он совершенно не предполагал, что доски способны говорить, а тем более устраивать великие собрания.
Внезапно прямо перед горгулием появился преклонного возраста человек, который спокойно читал книгу. «Быть может, — подумал Гари, — это и есть волшебник Трент?»
— Извините меня, уважаемый господин! Могу ли я вас отвлечь хотя бы на несколько минут?
— Еще бы, — ответил тот странным приглушенным голосом, не поднимая при этом головы.
— Дело в том, что я ищу волшебника Трента, — продолжил Гари, — который находится где-то поблизости… Быть может, вы укажете мне то направление, в котором его искать?
— С превеликой радостью. Однако я не могу.
— Не можете?
Мужчина медленно поднял голову, однако книга тут же последовала за его движением и вновь скрыла его глаза.
— Мой нос застрял в этой книге, а потому я ничего не вижу дальше собственного носа.
