— Ты монах, Кай Сен. Разве ты не давал обет безбрачия? — она нравилась ему из безвыходности. Он нравился ей, потому что она была глупой.
Он фыркнул.
— Я же не настоящий монах, помнишь? — в его голосе была горечь. — Так что я и правилам не подчиняюсь, да?
— Что ж, — она погрузила ладони в землю. — Я тоже не та, кем кажусь.
— Если ты пытаешься меня напугать, то у тебя не получится, — он посмотрел на открытую книгу, откуда ему усмехалась змеиная демонесса. — Ты видишь и слышишь призраков, потому что тоже другая?
Ее руки покрылись гусиной кожей, словно ее окружил холодный ветер, она задрожала. Она хотела, чтобы книга закрылась.
— Одно я знаю точно, — он поднял ее подбородок нежными пальцами, и теперь она его видела. — Какой бы силой ты ни обладала, ты не выбирала ее. Как и я не влиял на свою силу провидца. Когда я впервые тебя увидел, то почувствовал, что что-то встало на место. И потому то, что я нашел тебя спящей в лесу, не было совпадением, Скайбрайт. Меня тянуло к тебе, — его взгляд наполнился теплом. — Я многое испытывал из-за своей… способности. Но такого еще не было.
Скайбрайт покачала головой.
— Мы даже не знаем друг друга, Кай…
— Ты это уже говорила. Спрашивай, что хочешь, — сказал он с улыбкой и нотками вызова в голосе.
— Где ты родился?
— В Ся Мен. В декабре.
— Как любишь проводить свободное время?
— Прыгать.
Она рассмеялась.
— Что?
— Мне нравится прыгать. Отрываться от земли. Или спрыгивать с высоты, — он пожал плечами. — Мне нравится свобода во время этих движений.
— Разве у тебя… не странное хобби?
Теперь смеялся он.
— Ох, теперь ты знаешь больше? — он рывком вскочил на ноги. — А теперь расскажи, что ты любишь делать больше всего.
Скайбрайт уткнулась подбородком в колени, думая. Вся ее жизнь была посвящена прислуживанию Чжэнь Ни, что она любила делать в свободное время?
— Петь. Я люблю петь.
— Твой голос уже как пение. Хотелось бы услышать больше, — Кай Сен отстранялся от нее, солнце окружало его. — Я перепрыгну ручей.
— Нет. Ты промокнешь! — ручей был шире, чем два человека.
Но Кай Сен уже двинулся к воде, он взлетел в воздух, отталкиваясь от земли. Скайбрайт зажала рот, а он перелетел на другой берег, грациозно приземляясь на обе ноги. Он обернулся с задиристой улыбкой на загорелом лице.
— Видишь? Это ни с чем не сравнить, — Кай Сей прыгнул обратно с легкостью, проскакал по камням и уселся рядом с ней. — А еще мне нравится вырезать, — сказал он, подумав. — Делать что-то из дерева, если тебе это понравится больше.
Она улыбнулась.
— Твое любимое блюдо?
— Холодная лапша с бобами и пастой сезам. А у тебя?
— Тушеная свиная отбивная с рисом.
— Я голоден.
— Чуть не забыла. Я принесла тебе в благодарность, — Скайбрайт развернула салфетку, где оказались четыре булочки с красными бобами. — Кук сделала их этим утром, — они взяли по одному и съели в тишине, смакуя.
Они молчали, пока еда не закончилась, а потом Кай Сен сказал:
— Это ведь ты оставила подношения тем призракам?
— Они меня попросили.
— Добрый поступок.
— Я думала, что так будет правильно, — ответила она. — Они потерялись… забыты всеми. И то, что они были бедняками, еще не значит, что они должны и в загробной жизни голодать.
Кай Сен раздумывал мгновение, а потом сказал:
— Сколько бы я ни видел заблудших духов, они меня о помощи не просили.
— Но мы ведь разные, — сказала она. — Я же недавно начала их видеть. Ты же с детства их видел, за что и был изгнан.
Он кивнул и начал выдергивать траву из земли, его плечи напряглись.
— Ты не испугалась их, Скайбрайт?
— Не совсем, — ответила она. И она помнила, что он сказал ей прошлым вечером перед их поцелуем.
«Я никогда не говорил о прошлом с другими монахами».
Она вдруг поняла, что существовал веселый Кай Сен, полный шуток — надежный юноша, что жил среди монахов, — и этот юноша перед ней, скорчившийся, словно пытвшийся защитить себя, все еще испытывающий злость и боль в сердце за то, что его бросили родители, за то, что в монастыре его тоже не до конца приняли. Она хотела дотронуться до него, как-то облегчить его боль и печаль.
Наконец, она тихо сказала:
— Я тоже сирота, Кай Сен.
Его голова резко поднялась.
— Может, это прозвучало легкомысленно. Но я знаю, что это ничего не изменит. Моя мать бросила меня. Я о ней никогда и не думала…
— Никогда? — удивился Кай Сен.
— Нет. Я не видела смысла думать об этом, но сейчас…
Теперь она думала.
— Прости, Скайбрайт, — его рука скользнула по ее спине, а потом притянула ее ближе, они склонились друг к другу. — Монахи говорят, что те, что могут видеть мертвых, одной ногой в этом мире и другой — в загробном.
— И ты чувствуешь, словно ты одной ногой здесь, а другой — в аду? — она все же знала, что Кай Сен был человеком, в отличие от нее.
Кай Сен ладонью гладил ее по руке, успокаивая.
— Не знаю, честно говоря. Я знаю ли, что всегда был отмечен, как другой, — он поднял голову, и Скайбрайт коснулась его метки пальцем. Он замер и, похоже, задержал дыхание.
— Ты думаешь, что твое… ясновидение связано с этим? — спросила она.
Он схватил ее за руку, осторожно уводя ее ладонь от горла.
— Да, — он контролировал себя, утратив веселье. И она поняла, что она первой дотронулась до его метки.
— Один из призраков сказал, что в загробном мире брешь, они оттуда сбежали, — прошептала она.
— Так и есть. Голодные духи уже пришли, хотя Фестиваль Призраков начнется через несколько дней. Монастырь весь встревожен. Настоятелю не нравятся истории путников из провинции.
Скайбрайт замерла.
— Какие истории?
— И крестьяне, и знать замечали… странности. Человек, что в два раза выше обычного смертного, да еще и с птичьей головой и черными крыльями из плеч. Дети без рук, но с ладонью вместо рта…
Она поежилась, и он мягко поцеловал ее в щеку. Скайбрайт снова ощутила его запах камфары.
— Прости. Я не должен был говорить это.
— Нет. Я рада, что ты мне рассказал.
Кай Сен потер лоб, не скрывая усталость.
— Настоятель разослал указания в ближайшие города и села, предупреждая людей, что нужно быть осторожными. Ночью дом покидать нельзя, особенно, после участившихся краж, — он отпустил ее руку. — Будь осторожнее, Скайбрайт. Я не знаю, почему духи показывают себя нам обоим.
Она смотрела на их руки, пальцы были переплетены, она хотела быть искренней с ним. Или сказать ему, что он не нравится ей, что она не хочет его видеть. Сделать все проще. Но она слишком дорожила его обществом и поцелуями, чтобы сдаваться.
