зябко повёл плечами. Итак, что видели, рассказывайте.
Они наперебой принялись рассказывать – и про звук трубы, и про призрачные знамёна, и про скрип тележных колёс, и как последние двое принюхивались к их куполу… И Леон добавил про пирамиды черепов.
- Конечно, будут пирамиды, - отмахнулся профессор. – Их же там никто не хоронил, вот и лежат.
- А кто напал на Ансельма? – спросила Грейс.
- Призрачный волк.
Что? Какой такой призрачный волк? Откуда?
- Понимаете ли, там вначале водилось зверьё – волки, лисы, даже кабаны. Конечно же, всех давно съели. Вот они там и бродят, и нападают не хуже призрачных людей.
Волк, оказывается, переходил дорогу в том месте, где они высадились, и Ансельм, вместо того, чтобы защититься и затаиться, долбанул по нему. И получил в ответ.
- И что с ним теперь? – спросила Грейс. – С Ансельмом, не с волком.
- Сейчас узнаем, - профессор достал зеркало и вызвал кого-то. – Доброе утро, вас беспокоит профессор Саваж. К вам ночью поступил студент с повреждениями от нежити, - дальше он что-то слушал, Леон не расслышал, как ни старался. - Даже так? Благослови вас господь. Заглянем завтра, то есть уже сегодня, непременно, - и отложил зеркало.
- И что там? – спросил Антуан.
- Для нашего оболтуса нашли самого настоящего мага жизни. Так что дня три – и будет на ногах.
Все выдохнули.
- И что, прямо пойдёт сдавать туда один? – нахмурилась Грейс.
- С Анатолем, - усмехнулся Дион.
- Мы сходим туда ещё раз, - ответил профессор. – Дома заполнить таблицу по этому виду нежити, название – отряд героя Дезидерия. А сейчас – всем спать. Сегодня разрешаю сходить на общие предметы, и всё. Встретимся завтра.
Леон быстро написал Анне – всё в порядке, скажи там, и на лекцию приду. А потом они с Грейс шагнули в общежитие, там быстро разделись, постояли пару минут под душем – и упали спать.
У них ещё есть на это благое дело целых два часа.
70. Текущее положение вещей
Жак де ла Мотт подал руку супруге, и они шагнули в портал. Вышли в холле у Саважей, поздоровались с Жаном и Марион. В доме было тихо – пасхальные выходные, почти вся прислуга отпущена по домам, внуки уметелили в Массилию – и у де ла Моттов, и у Саважей, и вся их остальная шумная компания.
Традицию неформальных сборищ после тяжёлых испытаний Саваж завёл ещё в бытность ректором. Поначалу они были совершенно хаотическими – в его кабинете, под некромантским суровым замком, не только глушащим звуки, но и отбивающем всякое желание сунуть свой одарённый магический нос и посмотреть, что это происходит в кабинете ректора. А желающие нет-нет, да и находились.
Или вот ещё однажды сидели поздним вечером, почти ночью, в библиотеке. Тогда отбились от очередных попыток реформирования магического образования, библиотекарь госпожа Оливия освободила большой стол, расставили канделябры, зажгли на них магические огни, расположили тарелки с добытой где-то и как-то едой, и бутылки. Снаружи происходил очередной студенческий бал – стены тряслись от громкой музыки, по коридорам стаями летали магические огни, в полутёмных аудиториях пили что-то, обладающее странными расцветками и запахами, и о компонентах тоже не факт, что нужно было что-то знать, в укромных углах обнимались парочки. А за высокими дверями с грозной светящейся надписью «Закрыто» тихо радовались победе уставшие в хлам преподаватели.
Но в последние годы всё было чинно – Саважи просто приглашали к себе. Как сегодня.
В небольшой столовой уже восседала Арианна Гобер, наверное, Саважи выдернули её из гущи подготовки «Феерии», и правильно, человеку нужно отдыхать, а организатору – отдыхать вдвойне. У окна беседовали Роже де Рьен-Лоран и Дени Дьюи, а Луи де Роган что-то выспрашивал у Анастаса Фурми. Наверное, что-то о сыне? Молодёжь – Риалетти, Скорцо и Маргарита Арно – смеялись за столом. Благостная картина.
Марион Саваж вошла с Валентином Дювалем, а следом за ними внесли блюда под крышками, и вошёл хозяин дома. Отпустил оставшуюся прислугу, позвал всех к столу и сам принялся разделывать большой кусок мяса. Разливать вино взялся Луи де Роган – наверное, сам его и притащил. Игристая разновидность белого лимейского давно стала признаком роскоши в массовом сознании, но при том не делалась хуже – де ла Мотт в принципе понимал это массовое сознание и был с ним согласен, редкий случай.
- Друзья и коллеги, - важно начала Саваж, - я решительно поздравляю всех нас с тем, что мы победили. Очень бы хотелось, конечно, уже обходиться без такого рода побед. Но что поделаешь, мы все такие, какими сотворил нас господь. Поэтому нас нет-нет, да и подгрызают, а мы защищаемся. За нас, друзья. И за то, чтобы нашим детям и внукам не нужно было отбиваться и защищаться. В мире много других задач, которые по силам только магам, вот пусть их и решают.
- За нас и за магическое сообщество.
- За посрамление дураков и предателей!
- За всех тех, кто помог и поспособствовал!
Дальше каждому было, что сказать. Каждому преподавателю, конечно. Усмехалась Марион, Клодетт улыбалась Луи де Рогану и что-то ему негромко говорила, молодёжь пересказывала самые острые моменты проверки – громче всех Маргарита, потому что она столкнулась с таким делом впервые.
Марион постучала краем ножа по бокалу.
- Валентин, расскажите, что в итоге вышло. Нам-то разве что вручили все итоговые акты в новой версии, и там, слава богу и разумным людям, всё в порядке. Куда вы дели Регину Каудель, и прочих, которые были настроены смести нас с лица земли?
- Они попытались, - проворчал Валентин. – Попытка засчитана, как я понимаю. Насколько я успел понять госпожу Каудель, она тот чиновник от образования, который не любит выскочек. Есть нормы и правила? Все должны им соответствовать. А всё, что не попадает в понятные ей рамки, должно устыдиться, построиться и мгновенно туда попасть. Потому что проще работать с теми, чей образ мыслей понятен. И от кого не ждёшь ни финта ушами, ни шалости с непонятными последствиями, ни стихийного магического выброса. До того Каудель показывала хорошие результаты в организации процесса образования в профильных колледжах – она много лет курировала среднее профессиональное образование. Методические разработки, новые образовательные технологии и что там ещё бывает. Плюс воспитательная работа, конечно же. Оказалось, что она уже один раз
