Бум!
Вспышка… Лампочка взорвалась…
– Ну вот что ты за вредный человек? Даже кончить мальчишке не дал, – захватил я затухающим разумом холодный голос Шакко.
Глава 22
Когда окатывают из ведра, то телу почему‑то кажется, что ты захлебываешься и нужно как можно быстрее глотнуть воздуха. Это рефлексы. Телу ведь не объяснить, что ты всего лишь висишь на крюке подъемного крана, болтаясь над темной водой в паре метров от пирса.
Вот и я начал хватать ртом воздух, когда меня окатил водопад ледяной воды. Пробуждение пришло моментально и также моментально включился мозг. Пошел анализ и систематизация полученных знаний.
Пока с бровей лилось и закрывало глаза полупрозрачной пеленой, я успел понять, что мои руки скованы наручниками, а ноги оттягивает какой‑то груз. Причем этот груз намертво зафиксировал ступни, не давая им возможности свободно подергиваться в воздухе. Не то, чтобы я хотел отплясывать польку «Бабочку», но любое ограничение свободы тела воспринимал отрицательно.
– Очухался? – послышался насмешливый голос Шакко. – Ну и крепкая же у тебя черепушка.
– Вообще‑то я бил так, чтобы вы смогли завершить дело, – раздался рядом юношеский голос.
И этот голос принадлежал… Я проморгался, заставил глаза сфокусироваться на объектах. Да, было нелегко. Башка старательно раскалывалась на части, осыпалась и старалась упасть на грудь. Мне стоило неимоверных усилий удержать её в нужном положении. В голове с каждым ударом сердца бил Царь‑колокол, глаза норовили выкатиться и умчаться в неизвестном направлении, а в ушах тонким зумером звучал телевизионный припев профилактических работ. Тело ломило и ныло во всех местах, где только могло ломить и ныть.
Однако, несмотря на все эти трудности, я смог опознать обладателя юношеского голоса. Мой одноклассник. Мой противник. Мой кровный враг Сэтору Мацуда в своём собственном обличии. Он стоял в белом костюме с черным галстуком. А уж его белые перчатки… Прямо‑таки олицетворение элегантного антигероя, который вот‑вот заборет главного героя.
Надеюсь, что главный герой это я и что мне удастся выпутаться из этой щекотливой ситуации…
Неподалеку от этой пары находились ещё пять или шесть людей. Их лица были незнакомы, к тому же свет, падающий из‑за спин, скрадывал черты лиц. Поодаль, возле машин, стояло ещё несколько человек. Сам я был прицеплен мерцающими синими всполохами наручниками к здоровенному металлическому крюку. Крюк мощными тросами крепился к вытянутой руке крана, а вот ноги…
Ноги, как в лучших гангстерских фильмах, были запечатаны в тазик с застывшим цементом. Гребаный в рот… Мастера магического оммёдо, которые могли одним движением пальца сравнять гору с землей, прибегли к такому идиотскому способу? Неужели у них не хватило мозгов просто перебить мне ноги и привязать какую‑нибудь металлическую чушку? Зачем весь этот пафос?
Но просто так висеть я тоже не собирался. Если и попытаться выбраться, то только через драку. Вызвать и постараться не умереть. А то прохладно было голым болтаться, как сосиска на копчении.
– А бьешь ты как баба, – прохрипел я. – Хули подкрался с жопы? В шоколадный глаз лизнуть захотел? Давай по‑пацански? На кулачках? Другие аристократы согласились, а ты… Или хининская кровь не позволяет?
– Точно очухался, – сплюнул Сэтору и повернулся к кицунэ. – Ну что же, Шакко‑тян, он ваш. И знаете… что… Я настолько восхищен вашей операцией, что даже приготовил подарок. Вот, пожалуйста… Не откажитесь принять в знак моей признательности.
Он щелкнул пальцами, и один из подручных передал ему красную шкатулку, величиной с книгу.
– Чего там? Свой хуёк отрезанный даришь? Так можно было и не такую здоровую коробку подобрать. Хватило бы и наперстка! – выкрикнул я, болтаясь между небом и водой.
Сэтору только усмехнулся в ответ на мои оскорбления. Похоже, что мои крики его только забавляли.
– Ой, не надо было. Ведь это ваш отец дал мне наводку на этого мерзавца, а уж план по выведению его из равновесия был продуман давно. Вот только этому уроду постоянно везло…
– Мой отец… – Сэтору сглотнул. – Да уж, мой отец был великим человеком. Я до сих пор не знаю, кто его убил, но обязательно узнаю и тогда буду отрезать по кусочку от той твари, которая осмелилась поднять руку на этого святого человека…
На этого святого человека… Высокопарно‑то как…
И в то же время… Неужели Сэтору до сих пор не воспринимает меня, как убийцу своего отца? Ну да, я в тот день был больше похож на покалеченную медузу, но нельзя же вот так вот брать и сбрасывать меня со счетов. Обидно же, да…
– Это ты тварь! Ты и твой отец! – выкрикнул я. – И если он уже получил по заслугам, то тебе это только предстоит!
Сэтору подкинул вверх шкатулку, быстро сотворил мудры и метнул в мою сторону огненный шар. Увернуться я не мог, лишь дернулся в сторону, но всё равно шар вскользь прочертил по моему голому телу, оставив ожог. Противно запахло паленой кожей. Я стиснул зубы, чтобы не застонать.
Мацуда ловко поймал подкинутую шкатулку и, как ни в чем не бывало, открыл её перед Шакко. Электрический свет запрыгал по изумрудным граням дорогого ожерелья. Целое состояние лежало на красном бархате.
Ого, вот это подарок!
– Какое красивое… Спасибо, господин Мацуда, – поклонилась Шакко. – Это необычайно ценный подарок для меня.
– А мне кажется, что это фальшивка! – выкрикнул я. – Ты бы проверила, а то у Сэтору подарки такие же, как и он сам!
Второй шар добавил боли. Теперь мне опалило бок с другой стороны.
– Сука! Только и можешь бить беззащитных! То в больничку придешь, то сзади подкрадешься! Слабо на кулачках? А? Ссышь, паскуда!
– Ещё раз вякнешь и я уже не смогу сдержать слово, данное Шакко. Я сам убью тебя, хинин, – процедил Сэтору.
– Убьете его и даже не дадите послушать о моем плане? Не дадите в полной мере насладиться последними минутами убийцы моего отца? – промурлыкала Шакко. – Это будет жестоко, господин Мацуда.
– Я всё же надеюсь, что вы примете мой подарок, госпожа Шакко. В этом случае я обязуюсь сдержаться и предоставить всю сладость мести вам…
Шакко обворожительно улыбнулась и поклонилась. Она застыла в поклоне, убрав с шеи волосы. Сэтору взял с красного бархата ожерелье, отдал шкатулку подручному и неторопливо щелкнул замком. Шакко встала, тряхнула волосами и, должен признаться, что изумруды как нельзя лучше подходили к зеленым глазам Шакко.
– Прекрасно. Просто прекрасно, – выдал нечто похожее на улыбку Сэтору.
– Благодарю вас, господин Мацуда. Это ожерелье будет всегда напоминать мне о самой великой победе в моей жизни! – с жаром воскликнула Шакко и повернулась ко мне. – Ну что, Изаму‑кун, готов услышать про маленькую девочку, которую ты лишил детства?
Сэтору с легким поклоном сделал приглашающий жест рукой:
– Всё в вашей власти, госпожа Шакко. Я тоже с удовольствием послушаю. Ведь мы с вами оба лишились отцов, а значит родственные души.
О как… Похоже, что пришло время охуительных историй…
Если бы я мог, то уселся бы в кресло, взял терпкий кофе и потихонечку потягивал бы его, слушая о том, почему скоро должен буду отправиться кормить рыб. Увы, вместо этого должен висеть, слушая, как скрипят суставы. Оммёдо не дали сделать наручники. Похоже, что это тот самый магический металл, блокирующий боевые меридианы. При всём при этом очень зачесался нос. Он всегда чешется, когда нет возможности его почесать…
Шакко тем временем подошла к краю пристани и остановилась, скрестив руки на груди. На той самой груди, которую я недавно мял и целовал.
– Маленькая девочка с мамой и папой жили на западе острова Хонсю. Это была обычная семья с необычной историей – они все были кицунэ…
Шакко обернулась вокруг себя. Всего мгновение, но из рыжих волос вырвались большие волосатые уши, а из‑под юбки сзади огненным всполохом взметнулся пушистый хвост. Она взяла в руки пульт управления краном. Нажала на подъем, на спуск. Убедилась, что я хорошо скольжу как вниз, так и вверх, и продолжила:
