– И так получилось, что на острове не стало работы для папы‑кицунэ. Он отправился на заработки в Токио. Мама и папа рассудили, что в большом городе больше работы. Со временем папа хотел перевезти в Токио свою семью… Но злая судьба не отступала от папы‑кицунэ и в Токио. В первый же день на него напали якудза, избили и отобрали все деньги. Кое‑как он добрел до лавки добрых тануки. В лавке его приняли, выходили, даже дали работу. Папа‑кицунэ был очень рад. Он начал работать на совесть. Не чурался любой грязной работы и всегда благодарил хозяев за доброту…
Вроде бы я где‑то это уже слышал. Неужели идет пересказ, только другими словами?
– Мама и дочка оставались жить на западе острова Хонсю. Мама стирала и убирала для господ, а дочка лазила по горам и собирала редкие травы для старого аптекаря. А потом, в один ужасный день, мама‑кицунэ не смогла выйти на работу. Страшная болезнь приковала её к постели. Старый аптекарь сказал, что нужны большие деньги на операцию. Дочка передала эту новость отцу, а тот пообещал найти деньги. И он нашел, половину он занял у якудзы, потому что больше негде было брать, а за другую половину отдал себя в рабство на два года. Он должен был отработать на стройке, чтобы полностью вернуть долг…
Сэтору прыснул, как будто с трудом сдерживал смех. Шакко взглянула на него, но тот только помахал рукой и сделал вид, что закашлялся.
– Папа‑кицунэ сделал всё возможное, чтобы достать деньги. Он передал их доверенному лицу, но… Тот исчез с деньгами. А папа… Папу взяли в рабство. Без связи с родными, без возможности выйти со стройки, без возможности передать весточку… Всё это девочка‑кицунэ узнала уже позже… Гораздо позже смерти мамы‑кицунэ, которая так и не получила денег. Которой так и не сделали операцию.
В голосе Шакко послышались слезы, но она встряхнула головой и заставила себя продолжать:
– Дочка кое‑как смогла похоронить маму‑кицунэ и отправилась искать папу‑кицунэ в большой город. Увы, Токио не место для одиноких девочек, у которых только‑только начала расти грудь. Чтобы выжить, дочке‑кицунэ пришлось воровать. А когда нет опыта воровства, то в один прекрасный день попадаешь в полицию. Вот и девочке‑кицунэ было суждено попасть в полицейский отдел. Ей повезло попасть к старшему комиссару Мацуде…
Повезло? Ну ни хрена же себе – везение…
– Да‑да, это был отец Сэтору, – отозвалась Шакко на моё хмыканье. – Я знаю, что ты, мерзкий хинин, ненавидел его за то, что он был справедлив и бескорыстен. Ненавидел за то, что он много работал и многого добился в жизни. Ты, сраный якудза, даже не знал, сколько он для меня сделал, а позволяешь себе хмыкать!
– Шакко, лучше вернись к сказочке. Мне же интересно – чем там всё кончится, – вздохнул я, глядя, как в руке девушки появляется синее пламя.
А что? Метнет ещё и тогда я не узнаю финала этой потрясающей трагедии.
– Ладно, продолжим, – со вздохом сказала Шакко. – Комиссар Мацуда был очень добр к девочке. На время он приказал хозяйке дома удовольствий взять девочку под своё крыло, строго‑настрого запретив продавать девочку даже самым дорогим клиентам. Он попытался найти следы отца девочки‑кицунэ, но вскоре обнаружил, что тех добрых тануки, которые приютили её отца, казнили якудза из клана Хаганеноцуме‑кай. Следы же папы‑кицунэ пропали… Но комиссар Мацуда сказал девочке, чтобы она ни в коем случае не отчаивалась и сказал, что бросит все силы на поиски её папы‑кицунэ…
Я уже понял, чем закончится всё дело. Понял, что девчонке нассали в уши, а теперь она спустит всех собак на меня. Ведь, если я правильно помню рассказ Киоси, её отца убил кто‑то из якудза. А кто удобный для устранения якудза? Только ваш непокорный слуга! И грохнет она меня вскоре, уверенная, что мстит за отца.
Сэтору снова всхлипнул. Он вздохнул и помотал головой, показывая Шакко продолжать. Даже несуществующую слезинку смахнул, гаденыш!
– Господин Мацуда был так добр к девочке‑кицунэ… Он поддерживал её во всем, и она… В благодарность она даже подарила ему самое дорогое… И он всё‑таки смог найти её отца. Правда, было уже поздно. Папу‑кицунэ убил молодой якудза три года назад. Это было его первое убийство. Убийство, которым он ознаменовал вхождение в клан. Так сказал господин Мацуда, когда рассказывал девочке‑кицунэ о судьбе её папы. И тогда господин Мацуда сказал, что этот самый якудза учится в третьем классе старшей школы Сайконогакко… Он даже показал фотографии этого самого якудзы…
Так я и думал. Старый извращенец мало того, что потрахивал малолетку, пока делал вид, что искал её отца, так ещё свалил все шишки на меня. Я бросил взгляд на Сэтору. Он улыбался!
Я уже забыл, что этот ублюдок умеет улыбаться, а он стоял и щерился так, словно собрался показать, чем сегодня ужинал. Похоже, что старший комиссар не совсем обманул девчонку и её отца действительно убил молодой якудза. Вот только якудз в нашем классе было двое!
– Он показал твои фотографии, ёбаный ты хинин! – взвизгнула Шакко, но потом снова вдохнула и выдохнула, беря себя в руки. – Я безумно благодарна этому человеку и искренне сожалею, что он так скоропостижно завершил свой жизненный путь. Он мог бы ещё сделать много хороших дел, но чья‑то подлая душонка решила иначе… Его сын, господин Сэтору Мацуда, любезно согласился мне помочь и даже свел меня с господином Ицуми. С помощью господина Мацуда я смогла развить свойство иллюзии, присущее всем кицунэ, и получила технические гаджеты, позволяющие отслеживать цель. А господин Ицуми помог препаратами, увеличивающими силу и скорость.
Опять этот Ицуми… Кстати, почему его самого не видно? Я повертел головой. Нет, его и в самом деле нигде не было видно. Ладно, разберемся и с ним, когда придет время…
– Ладно, – снова вздохнула Шакко. – Продолжим… Девочка‑кицунэ решила очаровать молодого якудзу и сделать так, чтобы втереться в доверие. Помучить его, создать как можно больше проблем, а потом убить. Господин Сэтору Мацудау один раз поставил на телефон молодого якудзы жучок, чтобы девочка‑кицунэ могла быть в курсе переговоров и возможных перемещений. Правда, этот телефон оказался у тэнгу… Тогда девочка‑кицунэ решила сама поставить новый жучок. Она проследила за передвижением молодого якудзы от школы до железнодорожной станции. Там она сделала вид, что упала и задействовала оммёдо очарования на молодого якудзу…
Ммм, так вот почему я сиганул за ней, чтобы вытащить из‑под поезда… Это было оммёдо… Хотя нет, я бы и так прыгнул.
– Сильное оммёдо влюбленности. Любовь вообще делает людей слепыми, а оммёдо влюбленности ещё и запрещало думать плохо о предмете обожания. Пока молодой якудза спрашивал о состоянии девочки‑кицунэ, она подбросила ему записку. Сделала упреждающий ход. Вместе с запиской забросила «жучок», чтобы проследить за перемещением молодого якудзы. А уж прийти в дом удовольствий госпожи Окада и напустить на неё иллюзию, убеждающую в том, что я давно у неё работаю, было минутным делом. После этого мне нужно было только вызвать господина Ицуми, который любезно согласился помочь с проверкой молодого якудзы в деле. Молодой якудза был силен, и девочка‑кицунэ поняла, что ещё немного и пострадают друзья господина Ицуми. Чтобы не допустить смертоубийства в доме госпожи Окада, девочка‑кицунэ использовала оммёдо огненного лиса. Она смогла убедить господина Ицуми по телефону, что лучше будет убить молодого якудзу на улице, где не будет много глаз, где будет возможность использовать оммёдо без оглядки. Друзья господина Ицуми использовали данные «жучка», который был в кармане молодого якудзы и подождали в укромном месте…
Я вспомнил и ту драку, и тот побег. А ведь действительно, если бы девчонка тогда не вмешалась, я начал бы укладывать молодых аристократов в штабеля… Выходит, что она тогда спасла им жизни. Правда, могла и меня обездвижить, но, как она сказала, хотела втереться в доверие…
– Как же внутренне хохотала девочка‑кицунэ, когда они убегали от друзей господина Ицуми. Тогда это было весело, забавно. Препараты господина Ицуми помогли друзьям обрести силу движений гепарда. Девочке‑кицунэ даже понравилось, что молодой якудза попытался спасти её. В благодарность за этот маленький эпизод девочка даже бросила небольшое облако, помогшее молодому якудзе оказаться на крыше поезда. Она думала, что трое друзей господина Ицуми справятся с молодым якудзой, но тот оказался сильнее. А молодой Кеничи и вовсе сошел с ума, когда увидел, что произошло с его друзьями. Он чуть ли не силой вырвал у девочки‑кицунэ информацию о том, где учится молодой якудза и отправился мстить… Девочка‑кицунэ в тот момент подумала, что если убьют дорогого для молодого якудзы человека, то он почувствует боль потери. Ну да, только что он трахался, а в следующий миг его любимого человека разрывают на куски – это было бы хорошим ударом… Но молодому якудзе в очередной раз повезло…
