аура малинового свечения и такого же цвета была аура Лина и ещё вдобавок Лин был связан с королевской семьёй, что ни сколько не облегчало положение.
И именно об этом Бажан никак не мог перестать думать. Даже мысль о том, что Адрастас может быть бывшим эльфийским королем, ни сколько особо и не тревожила Бажана. Но оно то и не удивительно. Ведь Палеана убил не эльфийский король.
Поэтому несмотря на то, что Бажан и был благодарен Лину, всё же он понял, что хоть и решил быть больше ни один, то всё же нельзя было терять бдительность.
Он уже не тот, каким был раньше и пусть пока, что многое он и не помнит, но оно и не нужно сейчас, чтобы понять некоторые вещи. А именно те совпадения, что произошли с Бажаном.
Вот поэтому он и не хотел больше сближаться с Лином. Хотя, порою его внутренний голос шептал ему о том, что быть может в этот раз все будет иначе и ведь ни Бажан, ни Лин уже не такие, как те, кто жили двенадцать веков назад, всё-таки, что-то, словно теперь не давало возможности доверять Лину. Так, словно, за подобное действие придется принять слишком тяжёлое последствие.
А этого Бажан не желал. Поэтому и решил, что сократит свое общение с юным господином Аларноном.
— Тогда я схожу за водой для умывания.
— Хорошо, — всё, что ответил Лин, продолжая рисовать.
Бажан вышел из комнаты и не успей он пройти и больше десяти шагов, как столкнулся лбами с какой-то ученицей и судя по цвету формы — ученицей волшебницей.
Не думая толком о своей боли, Бажан поспешил помочь девочке:
— Ты в порядке? Прости, я случайно. Я просто засмотрелся в окно пока шёл и совсем не заметил тебя. Можешь ударить меня если так тебе станет легче.
Девочка молча подняла лицо на Бажана и когда она поправила волосы, Бажан увидел ту, которую уже знал. Или вернее будет сказать, уже хорошо знал. Ведь это была та самая волшебница, что рассказывала несколько месяцев назад в кабинете главы академии о Изумрудном лесе.
Вериана Бардион.
Но что-то сейчас было в ней иначе, нежели в тот день. Сейчас она была… скромнее и не такая высокомерная, как тогда.
Но почему?
Еле заметно улыбнувшись Бажану, юная волшебница всучила ему в руки записку и лишь сухо произнесла:
— Тебе! — а после убежала, оставив Бажана в лёгком недоумении.
— Это что сейчас было? А кому это послание? — Бажан взглянул на клочек бумаги и увидев на нем букву Б задумался. — Может это господину Бираону? Что думаешь?
— Не думаю, хозяин, — ответил светлячок. — Я думаю, что это послание предназначено вам. Я видел, как юная госпожа засмущалась. Поэтому сомнений у меня отнюдь нет.
— Засмущалась? Она? — Бажану все ещё было сложно поверить, что Вериана может быть такой разной. В прошлый раз, когда он видел её она смотрела на всех свысока, в том числе и на Бажана, а сейчас нет. Сейчас она смотрела так, словно это было… восхищение. — Да ну. Мне точно показалось. И тебе показалось, — Бажан ткнул пальцем в светлячка. — Так, что впредь не говори таких глупостей.
Но Бажан бы не сказал с утра так, если бы и утром прочитал послание. Но, к счастью или к сожалению, это произошло вечером и то, что в нем было написано, не просто удивило Бажана, а в самом деле лишила дара речи.
"Ты мне нравишься, господин Вирлион!"
Всего одно предложение, но зато какие в нем красивые слова. Красивые, ведь так?
— Я…ей… нравлюсь?
— Кому ты там нравишься, господин Вирлион? — что-то чертя линейкой, спросил Байан.
Лин тоже обратил внимание на Бажана после вопроса соседа и увидев в руке соклассника записку, спросил:
— Тебе признались в любви?
— О! Правда что-ли? Господин Вирлион, а я то погляжу ты времени зря не терял, да? Признайся и как же ты сумел очаровать юную госпожу? Во время тренировки на поле или во время того, пока укреплял свой внутренний артефакт? Или как? Жду подробностей, — Байан даже отложил свои инструменты и поджав под себя ноги, уставился со всем вниманием на соседа.
— Кто признался тебе? — всё, что спросил Лин.
Но Бажан не стал отвечать ни Байану, ни Лину и спрятав послание под подушкой, лег спать.
— Ты серьезно лег спать? — выпучил глаза Лин.
— Господин Вирлион, ты почему такой скучный? Разве же можно так разжечь интерес и не сказав ничего после, оставить все вот так? Так же нельзя, господин Вирлион, — шуточно порицал Бажана Байан, но юный господин Вирлион остался глух к его словам и не прошло и больше десяти ша, как оба волшебника услышали тихое посапывание.
— Он, что правда взял и уснул?
— Похоже на то, — пожал плечами Лин.
— Да разве же так можно? Он так спокойно отнёсся к тому, что ему признались в любви. Кто же так делает? Или что ему признаются в любви каждый день?
— Не думаю.
— А что если…
— Что?
— Если нам тихонько достать послание из под подушки, — шепотом сказал Байан, хитро улыбнувшись.
— Нет! — но суровый ответ Лина разбил все надежды господина Бираона.
— Какие же вы все скучные, — недовольно буркнул Байан. — Ну и поколение же пошло. Да уж.
Спустя около пятнадцати ша и Лин и Байан тоже легли спать. Но если они и сразу же заснули, то вот Бажан не спал.
Всё это время он притворялся и слышал о чем говорили его соседи по комнате. И когда Байан предложил достать записку, Бажан серьезно напрягся, ведь он притворился спящим, чтобы избежать смущающих вопросов, но если бы Байан полез под его подушку, то весь план юного господина Вирлиона провалился. Но к счастью, Лин сумел остановить Байана.
Так почти половину ночи Бажан думал лишь об одном — ему признались в любви.
Глава 57. Линейка, что стоит десять, а то ли все пятнадцать лепестков
— Какие же вы все скучные, — недовольно буркнул Байан. — Ну и поколение же пошло. Да уж.
Спустя около пятнадцати ша и Лин и Байан тоже легли спать. Но если они и сразу же заснули, то вот Бажан не спал.
Всё это время он притворялся и слышал о чем говорили его соседи по комнате. И когда Байан предложил достать записку Бажан серьезно напрягся, ведь он притворился спящим, чтобы избежать смущающих вопросов, но если бы Байан полез под его подушку, то весь план юного господина Вирлиона провалился. Но к счастью, Лин
