А вампир как раз не вызывал у меня никаких страхов или сомнений, равно как и волколак - самый известный представитель оборотней. У кровососа длинные густые кудри, ниспадающие на камзол, точеные черты лица и выставленные напоказ в улыбке клыки. Волк был ему до талии, может, чуть выше, лохматый, грозно оскалившийся, с чуть прижатыми ушами и вздыбленным загривком.
Даниэль Кровавый и Фредерик Мясоед. Первый был прародителем комаров в нашей стране, а второй, соответственно - вервольфов.
Сотни людей каждый день смотрят на это трио - три основных существующих вида на земле - и никто не придумал Парку имени.
Что ж, и я не буду ломать себе над этим голову.
Мы с Виктором прошли мимо изваяний, и город как-то вдруг оказался позади.
Вокруг росли огромные старые дубы, ясени, каприссы и сосны, подпирающие небо своими густыми раскидистыми кронами, где резвился ветер. У подножий деревьев зеленела никем не стриженная густая трава, ближе к аллейкам меняющаяся на пёстрые ухоженные клумбы цветов. Весело носились туда-сюда разноцветные бабочки, а за ними - дети.
Да, именно дети, десятки детей. Их мамы и бабушки оккупировали лавочки в тени деревьев и живо обсуждали политику, медицину и, разумеется, вопрос о тесном соседстве с нелюдями. Я точно знала, что в другом конце Парка обсуждаются точно такие же темы, но с той лишь разницей, что в разговорах ненавистными соседями были люди .
Парк делился как бы на две части, и Вы прекрасно понимаете, кто на какой гулял, и кому на какой не были рады. Нет, конечно, были исключения: пары, прохаживающиеся в тени каприсс и игнорирующие косые взгляды, но не так уж их много, а на общем фоне - ничтожно мало.
Кроме лавочек в теньке примостились и торговцы попкорном, сахарной ватой, напитками и мороженым. Если сейчас повернуть налево, то можно столкнуться с аттракционами: американско-русские горки, чёртово колесо и так далее по списку. Но так как мне такие источники адреналина никогда не нравились, мы свернули направо, в глубь парка, предварительно затарившись попкорном, ватой и напитками. Мороженое пришлось умять сходу, потому как уж очень оно неустойчиво к жаре.
Мы шли неспешно, а вокруг нас с весёлыми воплями носились дети, играя то в салки, то в Наблюдателей Мрака, то ещё в кого. При виде Виктора, правда, они притормаживали, сбавляли громкость и не без восхищения рассматривали его даен и чёрный кожаный плащ. Конечно, для маленьких детей Наблюдатели - кумиры, защитники от страшных нелюдей! Господи, и когда уже их родители научатся смотреть правде в глаза и перестанут забивать детям головы ерундой? Я уже не уверена, что нелюди являются меньшинством в нашей стране, может, их уже больше, чем нас и...
Блин, о чём это я? Нас больше чем людей. Мои старые человеческие привычки и обороты...
- Такое впечатление, что ты с утра не завтракала, - хмыкнул Виктор, протягивая мне розовую сахарную вату, пахнущую вишнёвым сиропом.
- Вообще я купила на двоих, - чуть раздосадовано посмотрела я на него, - ты что, ничего не будешь?
- А ты уверена, что это можно есть? - Наблюдатель с сомнением посмотрел на воздушную кукурузу.
- Ты что, никогда не ел попкорна? - удивилась я.
- Нет.
- М-да, а я ещё полагала, что это у меня тяжёлое детство, - покачала я головой и принялась ощипывать невесомый бледно-розовый шар. Все пальцы моментально стали липкими, но это вряд ли могло меня остановить.
Солнце пекло беспощадно, превращая мои мозги в талое масло, расползшееся по маслёнке. Местами влажная от пота одежда создавала отвратительное ощущение, иногда дотягивающееся до сознания, и кроме того, очень хотелось спать. Может, ну её к чёрту, эту прогулку? Сейчас свернуться бы клубочком где-нибудь в теньке и вздремнуть часика два на свежем воздухе...
Сахарная вата, выпав из моих рук, медленно полетела в тёмную лужу, упала, взволновав её поверхность, и потемнела с одного бока, становясь действительно вишнёвой, впитывая в себя...
Кровь?..
- Папа!!!
Я дёрнулась вперёд, и морок спал. Жара опять облепила меня, сменив возникшую на секунду прохладу. Ночную тишину разорвал смех промчавшихся мимо детей лет шести-семи, а полумрак вспыхнул солнечным светом.
Это было пробуждение. По-крайней мере, очень на то похоже. Как будто из одного мира, измерения, ситуации, ты вдруг резко оказываешься в другом, более ясном, чётком, логичном, понятном и постоянном.
Я посмотрела на свои руки - они дрожали, чуть подёргивались пальцы от внезапно нахлынувших и так же резко сошедших на нет ужаса и изумления. Я ещё ощущала в душе боль и пустоту утраты, ещё не осознанные, но уже существующие, я...
- Лэй? - тёплые пальцы Виктора осторожно взяли моё лицо за подбородок и приподняли его. - У тебя всё в порядке?
Я хотела что-то сказать, но только пошевелила губами: мой голос пропал от страха... или нет...
Нет, нет... Эти все чувства - не мои, это чужая память, чужая боль, ноющая в душе до сих пор. Во мне был только её призрак, а сама она, равно как и воспоминание, принадлежит...
Мой взгляд невольно опустился вниз.
Сахарная вата лежала на асфальте пушистым клубочком, с нескольких боков облепленная грязно-серой пылью.
Эта память - память Эдуарда.
Шумно вздохнув, я протёрла глаза.
Так, определённо перегрелась, у меня уже солнечный удар, поэтому я и вспомнила это... этот эпизод из жизни белокурого изверга. Ничего, всё пройдёт, полежу дома с холодной тряпкой на лбу, и всё будет хорошо...
- Мама, мамочка, пожалуйста, останься! Я так тебя люблю, я всегда буду слушаться, только не уходи, пожалуйста! Не бросай меня!
Я круто обернулась назад, но не увидела никого, кто бы плакал или ссорился с матерью. Нет, в Парке царила благодать и идиллия, звенел громкий детский смех и шумели под напорами горячего ветра каприссы.
Но голос... он же раздался просто за моей спиной! Такой чёткий, ясный, жалобный, будоражащий душу...
Я через силу заглотнула духоту, и лёгкие обожгло. Кажется, вечером будет гроза. Хорошо бы...
- Лэй, - Виктор коснулся моего плеча, и я посмотрела чуть вниз, в сторону. Раненая рука очень болела. Двадцать швов, лечебная мазь - и всё равно болит.
... Не могу заснуть. Перед глазами тот белый тигр, что... Впрочем, неважно. Надо забыть об этом. Забыть...
- Лэй! - кто-то резко встряхнул меня - я инстинктивно сжалась и зажмурила глаза, прикрывая лицо руками.
Только не трогайте меня! Не делайте мне больно!!! Не надо!!!
Кто-то ухватил мои кисти и, непрерывно зовя меня по имени, опустил их вниз, чтобы видеть моё лицо. Приоткрыв глаза, я увидела Виктора, который...
... повторял моё имя?..
