- Ох, молодежь пошла!.. - фыркнул брат Фабиус. - Вместо того чтоб помышлять о духовном возвышении и чистоте помыслов, думаете только о девушках.
- Вы не ответили! - Андреас попытался приподняться.
- Не дергайся! - рявкнул лекарь. - Я твои раны только-только в относительный порядок привел, а ты опять скакать вздумал!? Привяжу к кровати, тогда будешь знать! Успокойся: вся ваша четверка тут, в лазарете, и каждый из вас мне на нервы действует!
- Как - четверка? - упавшим голосом проговорил Андреас. - Нас же пятеро было...
Парень и сам не ожидал, что при словах старого лекаря так болезненно сожмется его сердце. Неужто кто-то не дошел, погиб, когда спасение было совсем близко, буквально в нескольких шагах от цели? Но кто именно этот несчастный?
- Пятеро и осталось... - брат Фабиус продолжал свои манипуляции со спиной Андреаса. - Только здесь, в лазарете, находятся одни мужчины, и каждый из вас занимается только тем, что при виде меня корчит недовольные рожи и выражает вслух свои претензии! Впрочем, я уже давно понял, что благодарности от пациентов ждать не стоит.
- А где Абигейл?
- Ее здесь нет. По указанию отца Маркуса принцессу поселили в отдельной келье.
- Почему там, а не здесь?
- А ты на что рассчитывал? - у брата Фабиуса от возмущения не хватало слов. - Надеюсь, не на то, чтоб эта на удивление милая девушка сидела возле вас, охающих страдальцев и бессовестных притворщиков? Может, вы желаете, чтоб она водичку вам подавала, с ложечки кормила? Переживете, слишком много чести.
- Так значит, с ней все в порядке?
- Да с кем из вас пятерых может быть все в порядке? Даже этой очаровательной девушке я был вынужден делать тугие повязки на руку и ногу, и поить бедняжку успокоительным. Ладно, хватит болтать, твои приятели и без меня все выложат, да еще и приврут малость, а я еще с твоей спиной не закончил. Только-только прижигание делать начал...
- Ч-что? - Андреас невольно вздрогнул. - Что стали делать?
- Лечить тебя продолжаю, вот что! Если б ты знал, сколько на тебя, то бишь на твое лечение пришлось потратить пролестника! Это ж уму непостижимо! На полсотни таких бездельников хватило бы с лихвой, да еще б и осталось человек на десять! Целое растение пришлось угрохать на тебя, лоботряса, вот так-то! В общем, лежи и помалкивай, а не то стану еще больше оплакивать напрасно потраченное лекарство!
Выходит, на Андреаса был потрачен целый пролестник! Да, это не просто много, а очень, очень и очень много. Растение, произрастающее только в Запретных землях, внешне похожее на репку, только вот его листья и корень были ярко-сиреневого цвета, а уж по своим целительным свойствам не имело равных. Для лечения серьезного заболевания было достаточно крохотного кусочка корня или ботвы, и если пришлось потратить такое количество пролестника на одного человека, то надо смотреть правде в глаза: судя по всему, дела со здоровьем у Андреаса были не просто плохи, а очень плохи.
- Брат Фабиус, а что было у меня со спиной? Ранения серьезные? - и в это мгновение Андреас только что не закричал дурным голосом, потому как лекарь вновь принялся обрабатывать его раны, а лекарство было таким жгучим, что слезы выступали на глазах.
- Что было, спрашиваешь? - лекарь не переставал заниматься своим делом. - Если попытаться назвать твое состояние одним словом в то время, когда тебя принесли в лазарет, то сразу говорю: оно, это слово, в святых стенах произносить нельзя. Слишком непристойное. Появись ты в монастыре на день позже, то спасти тебя было бы уже невозможно. Раны на твоей спине были, конечно, просто ужасающие. Залечить-то я их, конечно, залечу, но все одно останутся глубокие шрамы - тут уж ничего не поделаешь. Правда, некоторые считают, что шрамы украшают мужчин. Вот болваны, прости меня за такие слова Светлый Единый, надо же такую ахинею придумать! К тому же у тебя руки, ноги и бока покрыты глубокими ранами: такое впечатление, что тебя тигр драл!..
Ну, то, как были получены эти раны, Андреасу и сейчас не хотелось вспоминать. В памяти всплыло извиняющееся под тяжестью человеческого тела сильное туловище нага, пытающееся скинуть с себя противника, и свои руки, вцепившиеся в рукоять клинка, торчащую в основании черепа нага. Помнится, наг тогда пустил в ход и свои руки с черными ногтями, очень напоминающими изогнутые когти...
- Это не тигр... - Андреаса чуть не передернуло от воспоминаний.
- Представляешь, мне об этом уже сказали! И даже сообщили, что за тварь оставила на тебе свои отметины. Вот так и получается, что вы, молодежь безголовая, в драку ввязываетесь с невесть какой богопротивной скотиной, а мне только и остается, что думать, как вылечить ваши раны, в которых может находиться какая-нибудь неизвестная медицине зараза!..
- А что с моими товарищами?
- Сами тебе обо всем расскажут, тем более что со своими расспросами насчет тебя они мне всю плешь проели. С ними тоже пришлось повозиться, но у них все же состояние было куда легче, чем у тебя. Все они находятся в одной палате, и потому сейчас, когда я им скажу, что у тебя самое страшное позади - все точно сюда придут. С моей стороны возражений нет, хотя подобные сборища я и не приветствую. Так брат Андреас, теперь запомни: лежать, не вставать, пить то лекарство, что стоит в кувшине у изголовья твоей кровати. Если вздумаешь встать на ноги, то грохнешься на пол, и тогда пусть тебя лечит кто угодно, но не я! Мое дело - врачевать людей, а не ослов с куцыми мозгами, которые вместо того, чтоб отмаливать бесчисленные прегрешения и служить Небесам, мотаются невесть где... И на ближайшее время тебе придется провести здесь, потому как лечение потребует времени.
Когда же после ухода брата Фабиуса к Андреасу пришли товарищи, то он только что руками не развел при взгляде на них - понятно, что люди побывали в хорошей переделке. Андреасу однажды по молодости лет пришлось увидеть, как выглядят раненые солдаты после тяжелого боя, и вот примерно так же сейчас смотрелись его товарищи - обмотанные бинтами, с перевязанными головами, а уж про множественные синяки и подсохшие царапины не стоит даже говорить.
- Хвала Светлому Единому, племянничек, ты в себя пришел... - дядюшка, придерживая висящую на перевязи сломанную руку, осторожно присел на лавку, вытянув вперед больную ногу. - А то я уж не знал, как твоей матери в глаза смотреть. Выглядишь, конечно, не очень, но по сравнению с тем, что было совсем недавно - это небо и земля. Брат Фабиус рассказал нам о том, что ты пошел на поправку. Если откровенно, то мне твою спину даже сейчас лицезреть жутковато.
- А Абигейл...
- Ну, насчет твоей невесты отец Маркус строго-настрого распорядился: пустить ее к тебе лишь тогда, когда ты придешь в себя, а до того бедняжке велено сидеть под замком, и носа наружу не высовывать. Строг отец-настоятель. Вообще-то, насколько мне известно, отец Маркус уже несколько раз беседовал с принцессой Абигейл, и, кажется, принцесса его обаяла. Только вот она все время к тебе, обормоту, рвется. Как только узнает, что ты в себя пришел, враз прибежит, вряд ли ее хоть кто-то остановит. Так что в самое ближайшее время увидитесь.
- А что происходило в монастыре, пока мы были в Запретных землях?
- Ну, благостной тишины тут точно не было...
Оказывается, после того, как воздушный шар улетел с монастырского двора, разгневанный отец Маркус без долгих разговоров отправил брата Винчеуса, едва стоящего на ногах, в монастырский карцер. Братья-кармианцы и профессор Турьен до наступления темноты ждали, когда же воздушный шар вернется назад, но, увы... С того самого времени отец Маркус увеличил количество дежурных, и от всех требовал лишь одно: не спускать глаз как с неба, так и с самих Запретных земель, чтоб не пропустить возможного возвращения пропавших воздухоплавателей. Каждый день братья в монастыре молились о благополучном возвращении пропавших братьев.
И вот три дня назад один из дежурных подал сигнал - к монастырю идут люди. Вернее сказать, пятеро людей выскочили из зарослей кустарника, и сейчас бегут по направлению к обители, точнее, убегают от кого-то. Двое, закинув себе на плечи руки почти безвольно висящего человека, едва ли не тащили его на себе, а еще двое вооруженных людей отгоняли от них добрый десяток сатиров, которые орали так, что их вопли были слышны даже за стенами монастыря. Козлоногие отступать не желали, и даже более того: вооружившись камнями и дубинами (а у половины из них в руках сверкало даже оружие), сатиры вовсю пытались остановить людей...
- Здорово вам тогда досталось? - Андреас с сочувствием смотрел на товарищей.
- Да, чего уж там скрывать, потрепали нас эти уроды... - вздохнул брат Белтус. - К сожалению, некоторые из них умеют не только ножиком тыкать, но где-то научились и мечом махать. Техники ударов у них, правда, никакой нет - да и откуда ей взяться?!, но зато силы немеряно. Одно заменяют другим... Все бы ничего, козлоногих мы сдерживали, сколько могли, но у них хватило ума нас в кольцо взять. Вот и пришлось его сиятельству (или как там положено обращаться к уважаемому графу) бросать тебя на плечи принцессы, и тоже хвататься за оружие. Втроем мы еле отбились от этой шоблы, прости меня Светлый единый за такие слова!, и только так добрались до монастыря...
