и язвы, — Аусгетрайнихт! Великолепен татуировка и здоровый кожа! Теперь есть слушайт легкий! И язык, пожалуйста! Еще возьму мазок на инфекционный заболеваний! Все — можете идти! Хотя, я есть провожайт вас, пожалуй.
* * *
Следующая была Келпи. Доктор долго осматривал шрам на её шее и качал головой.
— Если ваш подруга залечивайт такой рана, то мне есть нужно внимайтельно к ней присмотрейтся… У вас, я так понимайт, поврежден голосовой связки? Сможете произнести свой имя?
— Кхе-елпи-и…
— Кошмарен… Боль есть присуйстствовайт? Просто кивать, если «да».
Келпи кивнула.
— Гут! Я есть пробовайт это исправляйт! Потом! Сейчас приглашайт следующий…
* * *
Тайга, явившись, встала в дверях и оглядевшись поинтересовалась в своей неподражаемой манере: «Вот я, на! Посмотрели, на?»
— ХАЛЬТЗЕНМУНДУНДЗЕТСДИХ!!! — рявкнул Доктор, пиная в её сторону стул.
Тайга, растерявшись, послушно плюхнулась на него.
— Гут! Приступайт к осмотр… Нихт дергайтся — я смотрейт глаза!
— Это что было, на? Хули ты орешь, на?
— Потому что я нихт имейт время, чтобы трайтить его на думкопф фроляйн, который есть хотейт быть мужчина, но нихт понимайт, как это делайт! Уши битте…
— Кто, на, не понимает, на? Я, на?
— Вы. Сила есть спокойствий. Вы, свой постоянный конфликный поведений, только подчеркивайт свой слабойст. Я просто повышайт голос и все. Вы есть бояться и слушайтся…
— Ты, на…
Тайга начала угрожающе подниматься, но крик «СИДЗЕУНТХАЛЬТЕНИХТ!!!» буквально бросил её обратно.
— Так… Еще два-три кляйне манипуляций и вы свободны… Если у вас есть желаний поговорить о ваш психологический проблемы, то я есть ждайт вас в свободный время после ужин. А если вы собирайтся демонстрировайт мне свой маскулинность, то советовайт вам имейт ввиду, что я есть гроссе специалист по разный интересный способ заставляйт человеческий организм страдайт! ФЕРПИСДИХ!!! И есть приглашайт следующий…
* * *
Принцесса осторожно заглянула в кабинет. Увидев её, Доктор улыбнулся и приглашающе кивнул.
— Можно?
— Йа! Разумейтся!
— А то, просто, Тайга сказала, что вы не в духе…
— О! Найн! Просто есть отказывайтся играйт с ней в её игра. Назначайт свои правила.
— Она говорила, вы на неё накричали…
— Жаловайтся на меня вам? — Доктор рассмеялся, — Гут! Значит я есть определяйт её проблем верно.
— У неё проблемы?
— Вне всякий сомнений. Но мы нихт говорийт об этот случай сейчас. Сейчас мы есть уделяйт вниманий вам. У вас есть какой-нийбудь жалоб на здоровье?
— Нет.
— Гут! Но я все равно есть осматривайт и брать анализ. Вы, надеюсь не возражайт?
— Как вам будет угодно… — Принцесса помолчала, — А вы всех на корабле вот так осматриваете?
— Йа! Это есть мой врачебный обязайность.
— И капитана тоже?
— Разумейтся! Нихт исключений! Открывайт рот… Гут!
— А как он, в смысле мужской части? Ну в смысле…
— Это есть гроссе страннен и некоректен вопрос, — строго прервал Принцессу Доктор проверяя ее волосы, — Тут тоже есть гут! Паразиты найн!
— Я просто пытаюсь понять, почему он как-то вяло отреагировал на мое предложение…
— О! То есть то, что я слышайт про то, что вы предлагайт ваш задний место — есть буквально? Рука поднимайт, теперь второй…
— Ну да. Только, кажется, я его не интересую. У него что — какие-то проблемы? Или он просто не по женщинам?
— Найн! Как вы есть так думайт!? Поворачивайтся…
— Так в чем дело тогда?
— С мой стороны обсуждайт этот вопрос есть нихт этично!!! Мазок…
— Ну просто намекните…
Доктор тяжело вздохнул, потом сделал руками жест рыбака.
— Серьезно?!
— Я есть только намекайт. Но, на ваш место, я бы передумал предлагайт свой «место», извиняйт за тавтологий..
— Да… Вы правы… Тут надо подумать… Я могу идти?
— Йа! Разумейтся!
Принцесса, с легким румянцем на щеках, мечтательно закусив губу вышла. Доктор, глядя ей в след, осуждающе покачал головой и принялся делать посевы на анализ.
* * *
Обмылок и Боцман стояли под ливнем и молчали. За плечами у Обмылка был большой брезентовый мешок с вещами. Будучи не в силах смотреть другу в глаза, он сверлил взглядом мокрые доски настила.
— То есть вот так и уйдешь? — спросил наконец Боцман, — По тихому? Никому ничего не скажешь? Ни с кем не попрощаешься?
— А че говорить то? Что они скажут? «Ну и хуй с тобой? Барабан на шею и поезд навстречу?»?
— Ты думаешь, так к тебе все относятся?
— А ты думаешь не так? Я что — сам не понимаю, что моряк из меня не очень? Я трусливый, ленивый и нихрена не умею, кроме как гальюны драить.
— А тут ты что делать будешь?
— Жить. Денег у меня по местным меркам полно — надолго хватит.
— А потом что?
— Да плевать! Я первый раз за всю жизнь один день прожил как человек! Чтоб меня все уважали! Чтоб никто ничего не приказывал! Чтоб делать, что хочу! И мне понравилось! Может, когда деньги кончатся, я снова буду с собаками из помойки жрать — плевать! Пока меня называют «господин» и мне это нравится.
— Ну как знаешь… — Боцман огорченно махнул рукой, — Только это все равно неправильно.
— Я знаю. Просто не могу… Спасибо тебе… За все…
Обмылок вяло хлопнул Боцмана по плечу и, с трудом преодолевая порывы ветра, побрел в сторону города. Бардья постоял, пока он не скрылся из виду, вздохнул, вернулся на борт, спустился на нижнюю палубу и постучал в капитанскую каюту.
— Разрешите?
— Входи…
Капитан сидел за столом и крутил разряженный пистолет. Привычка упражняться с ним у него возникла, когда он разрабатывал раненую руку после столкновения у Доминиса. Посмотрев на мокрого и огорченного Боцмана Капитан, лихо крутанув оружие, убрал его в кобуру и, достав из нижнего ящика бутылку коньяка, налил два стакана.
— Попрощались? На — выпей…
— Да… — Боцман взял стакан и грустно кивнул, — Вы знали?
— Догадался, еще когда он в отеле том остался… Было несложно. Видно, что это не его. Неуютно ему… Мабыть, так и к лучшему…
— Думаете? Тут, все таки, не Гюйон?
— Ну и он уже не тот, что раньше. Все таки, чему-то мы его да научили?
— Чему смогли. Надеюсь, этого будет достаточно.
— Да и зря переживаешь — это он в морских делах как рыба на льду. Сам говорил — на родине шустрил только так.
— Тоже верно, — Боцман залпом допил коньяк, — Ладно — он не маленький. Сам должен думать. Разрешите идти?
— Давай… Я тоже пойду. Зачет по уставу приму. Чтоб не расслаблялись. И это… Скажи остальным, что он приветы передавал, извинялся, что лично не смог… Сил душевных на расставание не хватило. Ну ты понял. По человечески. И
