А теперь идите и скажите своему начальству, что собираетесь испортить вечеринку Предвозвестнику Кингхолдскому. Потом расскажете, как все прошло…
* * *
«ДА-А-А-А!!!» — неслось над причалами заглушая рев ветра. Брава, мокрый до нитки, несся по песку перескакивая перевернутые лодки, потом споткнулся, проскользил на коленях пару метров и, откинувшись назад, с наслаждением подставился под струи ливня… «Победа человеческого разума над бездушной машиной!!! Оно живое!!! ЖИВОЕ!!!»
— Я так понял, завели они, таки, мотор… — усмехнулся Ур, бывший вахтенным помощником капитана.
— Похоже на то, сеньор… — флегматично согласился Марио. — Похоже на то…
— Ты че-то, как будто, не рад меня тут видеть?
— Я по прежнему считаю, что ваше общество ужасное…
— Тебя забыли спросить…
— И вы что? Никогда не хотели семьи? Детей?
— У меня есть дети. Четверо или пятеро. Я еще во время службы разрешение на размножение получил. За проявленную храбрость и профессионализм. «Высшая категория» между прочим.
— Серьезно? Но… Как вы нашли вашу избранницу? Без любви?
— А я и не искал. Этим медкомиссия занималась и главы прайда.
— То есть у вас так все происходит?
— Разумеется. Необходимо учесть кучу нюансов, чтобы потомство получилось качественное. Самодеятельность тут только вредит.
— Жуть… Я бы так не смог…
— Ну вот потому, что вы так не можете, у вас девяносто девять процентов популяции только зря пищу на говно переводит. Вашу численность можно смело сократить раз в сто, и ни мир, ни ваш вид от этого ничего не потеряет. Только выиграет. Войн будет меньше и прочего непотребства…
— Но… Но вот ваши дети? Вы бы согласились, если бы оставили только нужных, а остальных… Нет?
— А ты думаешь, как все происходит? У меня с десяток партнерш было. Большую часть приплода отбраковали еще на стадии беременности по тем или иным показателям. Те четверо, что остались… Или все таки пятеро? В общем — это лучшие! Самые крепкие, умные и талантливые. На которых не жалко тратить время и ресурсы.
— Ужас! Вы так относитесь к своим детям — я еще хотел спросить, почему вы покинули семью, но теперь все понятно.
— У нас нет семей в вашем понимании. Есть прайды. Если угодно — клан. Который воспитывает всех детей до минимального возраста. Потом — обучение и распределиловка. Умные идут в науку, сильные — в армию, хитрые — в политику. Каждый на своем месте. Каждый делает то, к чему лучше всего приспособлен. Никаких сирот, бездомных, преступников и тех, кто не на своем месте. А не как у вас, когда одни черной икрой давятся, а другие последний хер без соли доедают.
— Возможно, это и так, но вам не кажется, что заранее решать за всех — чересчур жестоко?
— Жестоко? — у Ура встала шерсть дыбом на загривке, — Иди спроси Чуму, или эту новенькую, Кэлпи которая, про жестокость. Или попроси Капитана — пусть он тебе про войну сказки на ночь расскажет. Вы делаете друг с другом такое, что меня блевать тянет, и после этого ты рассказываешь мне про жестокость? Нет — жестоко плодить обреченных и нахер никому не нужных, а потом убивать друг друга ради идей, религий, денег или еще какой херни. Мы это поняли быстро. Может и до вас дойдет, со временем…
Марио замолчал и отошел на другой край мостика. Пришел Амяз с Бьернсоном. Бьернсон помогал ему доволочь взятые напрокат инструменты и выгребать против ветра. Увидев их, Ур довольно оскалился и заорал: «Угадай, кого мы на борт приняли? Подсказка: на четверых один мозг и восемь сисек.»!
— Серьезно? — Бьернсон затормозил, потупил, потом гулко заржал, — И как?
— Ну… Уже пару раз огребли, если ты об этом…
Хохоча: «Так им, блядям, и надо!» Бьернсон, следом за Амязом, скрылся в машинном. Их уже встречала Кара.
— «Ты весь промок! Я тебе сейчас принесу сухое…»
— «Спасибо. А я пока инструмент протру, а то заржавеет…»
Высыпав из ящика на верстак инструменты Механик принялся тщательно вытирать их от влаги и складывать по местам. Рядом Михай с Багиром что-то вдумчиво чертили.
— Это што? — не удержался от того, чтобы заглянуть в это все Амяз.
— Эта рука! Механичэская схема… Доктар гаварыт што нэльзя напрямую к сухожилий прикрэпиться… Но эсли вдруг прыдумаэм, то астальной рука вот так вот сдэлаэм!
— Отлишно… — Амяз согласно кивнул, — А мы двигател пошинили… Брава пошти все сам сделал.
— Вах маладэц! Джыгыт! Ми тут тожэ машын кавыряем!
— С Михаем?
— Та я так… Подсобляю трохи… Доктор лаеться — каже рано ще… Але я вже не можу без дила сидити. Ось дивиться, яку приспособу зробили для гайкових ключив! Дюже сподручно. Можна одою рукою видразу нескилька держати!
— Пачты масты закончылы! Асталось вытащыт и к рамэ придэлат! Рама эст! Матор эст!
Багир задумался, потом радостно просиял.
— Всэ эст! Кузов толко нэт! Можна сабырат и абкатыват! Вай маладцы мы!!!
— Нет! — выскочившая Кара схватила Амяза и поволокла его в сторону кают, — Онмненушен! Срошно!
— Вы пока шетыре колеса одинаковых найдите!!! — прокричал Механик скрываясь в дверях.
— Всэго дэн-два нэ выдылась, а саскучылась!
Багир, хитро подмигнув Михаю, повернулся к Бьернсону все еще стоявшему неподалеку.
— Ми тэбэ с Бравой ынструмэнт сабралы. На пэрвий врэмя! И запчаст.
— Точно! — хлопнул себя по лбу Бъернсон, — Я-то про это забыл совсем!
— А ми тибэ напомнилы!!!
— Спасибо!
— Э-э!!! Ти «спасыбом» нэ атделаэшься! Ты нам за это паможэшь сэйчас пакрышки с дисками из трюма витащить.
— Не вопрос — показывайте, где они у вас там?
* * *
Барабашка, обняв Чуму, сидела с ней на кровати. Та уже отрыдалась и теперь просто всхлипывала. Лисса, морщась от мешавших ей читать выражений эмоций, сидела в кресле и, уже не таясь, потребляла страпомовский алкоголь.
— Да ладно тебе… — Барабашка погладила страдалицу по голове, — Все нормально…
— Ни нармальна! Он сначала всякое рассказывал, какии мы адинакавые, а типерь свалил и ни вспомнил!
— Бардья же сказал, что ему просто очень грустно было…
— Он спициальна сваиго дружка выгараживал! А тот проста сбижал!!!
— Ну и что? — не выдержала Лисса, — Забудь о нем, как о страшном сне. Это наоборот хорошее решение. Если бы ты его бросила или он тебя бросил и вы бы оба остались на борту, то вынуждены были каждый день видится. А это неприятно. А так его нет — и проблемы нет.
— Я нихачу так!!!
— Возьми себя в руки. Отвлекись чем-то. Почитай — это помогает.
— Нихачу…
— Но надо. Ты по прежнему разговаривашь так, что уши вянут. Чтение развивает.
— Йа так привыкла!
— Отвыкай.
Лисса сунула ей книгу и вернулась в кресло.
