Макс был готов прибить меня на месте.
А я что? Стою, фальшиво улыбаюсь так, что щеки уже болят, и невинно хлопаю ресничками.
– Я вся внимание, ваше величество.
Макс недовольно глянул на собравшихся в обеденном зале гостей, рискующих получить массовое косоглазие, так усердно они поглядывают в нашу сторону. Дальше король, видимо, сообразил, что прилюдно прибить госпожу сваху не выйдет, и окинул недовольным взглядом уже мою скромную персону.
– Женщинам полагается приходить на подобного рода мероприятия в парадно-выходном платье с диадемой в волосах, – был его вердикт.
Сделал замечание и, главное, стоит такой довольный-предовольный.
Глупенький, ты еще просто не осознал, что отныне спокойной, радостной жизни твоему величеству не светит.
– А я не женщина, – радостно воскликнула в ответ, – я сваха!
У Макса задергался правый глаз, лицо окаменело, кулаки непроизвольно сжались. Испугавшись, что следующим, на чем могут сжаться руки короля, станет уже моя шея, причем до такого характерного хруста позвонков, я еще раз улыбнулась, прошмыгнула мимо разъяренного монарха и скрылась на кухне.
Король двинулся было за мной, но его перехватили родственники кандидаток, желающие лично выразить свое почтение монарху, а дальше в дело включилась вдовствующая королева Адерли. И если Макс планировал быстренько прибить госпожу сваху и свалить с ужина, то теперь вынужден был остаться.
А вот ужин прошел на торжественное ура!
Правда, это самое пресловутое «ура» радостно кричали только я, прислуга и повар. Остальные похожего восторга не демонстрировали.
Король Максимельян сидел во главе стола. Глазюки красные, слезятся от света, морда недовольная, аппетит плохой, на сидящих девиц посматривает с нескрываемым желанием прибить. Один словом – упырь. Всамделишный упырь!
Девы тоже вели себя странно – в доскональных подробностях вещали о своей дороге, не к месту хихикали, выпячивали губы, грудь, бриллиантовые колье… короче, у кого что было, то она и выпячивала. А еще кандидатки на роль супруги короля придерживались массовой диеты – две картофелины, веточка укропа, ломтик черного хлеба и долька огурца. Посолить. Не смешивать.
Отчего вдруг такие гастрономические пристрастия? Так это я и мой красный карандаш, занесенный над списком участниц, как дамоклов меч над сами знаете кем, расстарались. Просто сложно трескать акульи плавники, мясо ягуара и ложкой наворачивать баклажанную икру, когда бдительная госпожа сваха прохаживается мимо длинного стола и сыплет замечаниями.
– Леди, это вы к фужеру с вином потянулись? Такая молодая, а уже ранняя стадии алкоголизма… Думали, что гранатовый сок? Ах, ну тогда ладно…
– Углеводы на ночь глядя? – ужасалась я, едва кто-то из девушек тянулся к блюду с пирожками. – Вы всегда так скверно питаетесь, или это на нервной почве?
В итоге зашуганные моими нескончаемыми замечаниями девушки вычислили продукты, за которые их не штрафовали, и с кислыми выражениями на лицах приступили к ужину.
Повар на радостях прослезился и даже попытался облобызать мне ручку, но я была ярой противницей слюнопусканий на свои конечности, поэтому попросила выразить восторг в продовольственном эквиваленте. Меня заверили, что поднос с ужином уже дожидается в спальне, после чего я, потирая руки от предвкушения, пошла инспектировать лордов.
– Ну что, господа хорошие, никто еще жениться не надумал, нет?
Эвры, даже те, что состояли в многолетнем браке, разом побледнели, притихли и как-то даже уменьшились в размерах. Прошло не больше получаса, а количество лордов, ужинающих за столом, сократилось вдвое.
И только один человек гулял и отрывался этим вечером – Джамбо.
Лучший друг короля пил, шутил и вел себя крайне подозрительно. Просто я привыкла видеть его Ледышкой – холодным, безэмоциональным, черствый сухарем, и такое внезапное преображение настораживало.
– Что с ним? – полюбопытствовала у Быка, подошедшего с очередным предложением устроить девицам на выданье марш-бросок до степи и обратно.
Наемник почесал пятерней затылок, а потом выдал:
– Чувствует себя живым.
И, видя, что мне нужны пояснения, добавил:
– Тут вот какое дело, госпожа сваха. Дружба Макса и Джамбо началась с того, что они, как все скумбрии в тесной бочке, пытались не отдать концы. Соплежуи искренне верили, что их спасут, вместо того чтобы выбираться самостоятельно. Вера довела до того, что голодный Макс психанул и позавтракал собственным другом. Как итог, оба живы, чего нельзя сказать о похитителях, но у Джамбо начисто атрофировалась чувствовалка, зато Макс обзавелся дополнительной – чувством вины. И все бы хорошо, вон сколько лет прожили, не зная бед, но тут в Гиз пожаловала принцесса Мариэлла. Энергичная девчуля со склонностью к дебошам, вас чем-то отдаленно напоминает, принцеска зацепила Джамбо своей аурой, и у того пошел сдвиг по фазе. Короче, испортила такого хорошего мужика! – подытожил наемник. – Бабы – они такие…
Это что ж получается, из-за меня в Джамбо постепенно начали просыпаться чувства? Класс!
– Так это же хорошо! – заулыбалась я и не так уверенно уточнила: – Хорошо ведь?
– Наемники моего клана верят, что люди не проживают жизнь, а идут по ней, – тихо заговорил мой собеседник, и не было прежнего язвительного, прямолинейного наемника, был кто-то мудрый, глубокий и загадочный, как ночное небо. Я замерла и затаила дыхание, вслушиваясь, нет, даже не в слова, в истину.
– Все идут разными путями, выбирая то, что им по душе. Для кого-то это путь страсти. Идти по нему все равно, что катиться с горки, сидя в неисправной вагонетке. Весело, лихо, с ветерком, но неизменно в пропасть. Есть те, кто следуют по дороге благости. Они выходят на дорогу в рваных башмаках и плохонькой куртке, но во взгляде их ты всегда увидишь улыбку. В конечном итоге они уходят так далеко, что другим никогда не угнаться. Кого-то не прельщает дорога, тогда он ложиться на землю и начинает ползти, проклиная солнце, острые камни на дороге и людей, проползающих мимо. Путь терний и предательства всегда открыт для тех, кто не верит, что сам усложняет свою жизнь…
Король Максимельян выбрал путь холодного расчета. Единственная возможная тропа, чтобы контролировать разрывающую его изнутри силу, но в отличие от своего друга, наш король всегда умел чувствовать. Джамбо же был лишен этой способности, поэтому не научился ее контролировать…
Бык глубоко вздохнул, на тонкие губы вновь вернулась кривая усмешка, и наемник уже совершенно другим тоном продолжил:
– А сейчас его накрыло медным тазом ощущений.
Пребывая в глубокой задумчивости, я мысленно попыталась представить, каково человеку, которого вел по жизни холодный разум, оказаться в шквале эмоций. Не получилось. Потом представила беременную даму, вприпрыжку скачущий гормональный фон от «люблю до одури» до «убью скотину», впечатлилась масштабами беды и куда более внимательно оглядела конкурсанток.
– Мы все думали, что делать с этим запившим паразитом, а тут вы…
– Женщина! – перебила я наемника. – Ему нужна любимая женщина!
Кто о чем, а я, кажется, чересчур вжилась в роль.
– Баба? – ужаснулся Бык и неодобрительно на меня покосился. – Какие-то кардинальные у вас методы, госпожа сваха!
Хотела поспорить, но тут король Максимельян, утомленный разыгравшейся аллергией и мучительно подробными рассказами конкурсанток о своей дороге до Гиза, вдруг резко поднялся из-за стола.
– Уважаемые дамы, господа, гости Гиза, члены совета лордов, мама… – последнее прозвучало как-то по-особенному выразительно. – Спасибо, что собрались в моем замке и разделили со мной этот чудесный вечер, но, к несчастью, я вынужден откланяться.
– Ваше величество! Но как же танцы и развлекательная программа? – громкий шепот подскочившего к Максу распорядителя Ли был слышен даже в паре метров от монарха.
– На сегодня с меня достаточно… развлекательной программы, – холодно отрезал король.
Макс обошел стол и направился к выходу, но на полпути сделал небольшую крюк, поравнялся с нами и зло прошипел:
