— Ну, а как-же Кира? Она же не визжит от страха при виде меня?! Почему она меня видит таким, какой я есть, а другие нет?
— Вот этот я тоже понять не могу, милый мой друг. Её мама тоже видела нас чудовищами, но потом привыкла, а вот девочка… Она ни разу не заикнулась о вашем различия в внешности. Не думаю, что это было просто воспитание такое, здесь что-то ещё.
— А если… А если она поживает с теми людьми и будет тоже меня видеть чудовищем? — мальчик со страху аж сглотнул.
— Не думаю, что это может помешать вашей дружбе, ведь только настоящей дружбе никакие препятствия нипочем.
— Даже, если я буду чудовищем?
— Даже, если будешь чудовищем.
Мальчик тихонько вздохнул. Кажется, без этой правды ему жилось намного легче, думая, что он такой же, как и все. Конечно, быть особенным это классно, но не настолько же, чтобы остальные от тебя шарахались и визжали, что он чудовище.
— Маркус, да похоже, что у нас гости! Чем обязаны таким почетным визитом?
Маркус не видел, кто пришёл, он был удивлен поведением дедушки. Зачем кому-то кланяться? Что за бред? Кто же там пришел?
Глава 28
Из леса вышел мужчина и направлялся прямо к поляне, где сидели дедушка Николас и Маркус.
— Николас, не думал тебя увидеть снова! — мужчина придерживал рукой кровоточащую рану на животе.
— Это кто тебя так? — дедушка с сочувствием посмотрел на рану, как будто разделяя эту боль.
— Да так, Академцы как с цепи сорвались. Шёл к этой директрисе с письмом от князя, а они меня и пристрелили почти у самого входа. Их даже не смутило то, что я им орден показал. Орден от самого чёрного рыцаря. А они! Что им князь устроит, я прям представляю с блаженством.
— Нам только войны не хватает для полного счастья! Веррон, зачем все эти интриги?! Живи спокойно и никого не трогай! И тебя не будут!
— Чтобы скрываться как ты?! Нет уж-ки, мы докажет, что мы тоже на что-то способны. Мы отомстим им за них! Нас для этого и призвали, чтобы мы отомстили, поставили на место Академию и её директрису. Поэтому я все расскажу князю! Это отличный шанс поквитаться с ними, не нужно упускать его, особенно, когда назревает такой повод, — Веррон аж усмехнулся, смотря как Николас смутился, думая над его только что сказанными словами.
— Что ты имеешь ввиду? Какой повод назревает?
— Ты когда-нибудь заходил в левое крыло третьего этажа в замке князя?
Николас покачал головой:
— Какое там левое крыло и третий этаж, я в замке-то был давным-давно, да и то мельком. Не знаю, что там.
— Жалко, а вот если бы был, то бы в любом случае увидел портрет, висевший на стене, на столе под ним стоят много свечей, и каждый день служанки меняют цветы в вазе. А дело в том, что этот портрет дочери князя — Амадея и его жены — Софии. А сегодня мне удалось все-таки попасть в Академию, а когда сбегал встретил девочку, как в две капли воды похожую на ту, что изображена на портрете. Вам не кажется это странным? Я бы подумал, что просто совпадение, но она не видела меня монстром, она видела меня человеком и даже хотела помочь и обработать рану. Я просто уверен, что это та самая погибшая внучка князей Амадея и Миракля. Другого объяснения не может быть.
— Дедушка, а если это Кира? Ведь она тоже видит меня человеком! Нужно рассказать князю, пускай он заберет оттуда. Там все злые люди, — Маркус смотрел прямо в глаза дедушки и ждал пока тот не согласиться с его мнением.
— Нет, этого не нужно, — дедушка покачал головой.
— Почему? — хором воскликнули мальчик и мужчина.
— Да потому что не нужна нам ещё одна война. Это опять много потерянных жизней. И вообще, с чего ты взял, что князь захочет возвращать внучку, если это, конечно, она. Может ей лучше там, в Академии? Там у неё друзья, подружки.
— А директриса не посмотрит, что у неё есть друзья и подружки. Если, как ты говоришь, эта Кира действительно внучка князя, то она должна быть полукровка. Ты же помнишь, что по закону, принятому двенадцать лет тому назад полукровки запрещены, а если такие выявлялись, то их сжигали на костре, как ведьм. Ты же не хочешь такой участи маленькому ребёнку, тогда точно войны не избежать. Если князья узнают, что их внучку сожгли на костре, как предателя родины и как нечистую силу, а я позабочусь, чтобы они об этом узнали, то они будут в бешенстве и тогда на месте Академии окажутся только одни развалины.
— Твои князья подписали договор с демоном! А ты хочешь туда ребёнка?! Да ни за что в жизни!
— Во-первых, подписал только один князь, тот, кто хочет мести, второй же, уже, похоже, ничего не хочет, только вернуть свою дочь. Всеми руководит Миракль. Это он посылает приказы, чтобы убивать невинных людей. Амадей знает об этом и просто закрывает глаза. Он слаб, Николас, пойми. Даже при жизни его дочери им руководил его жена. А во-вторых, на счёт закона, тебе не кажется, что его как-то подозрительно быстро приняли. Вот родилась полукровка. Она умерла. И сразу закон о запрете на рождение полукровок.
— Нет.
— Николая, не закрывай глаза на то, что правда. Я должен рассказать об этом князьям. Пускай сами решают, что им делать.
— Я тоже пойду к князьям, — Маркус вцепился в руку Веррона.
— Это ещё что за выходки? — дедушка строго посмотрел на внука.
— Дед, не обижайся, но я обещал Кире, что её найду и заберу оттуда. А я держу слово!
— Славный малый, — Веррон потрепал волосы Маркуса, слаба улыбнувшись. — Тогда выдвигаемся вечером!
Веррон сел около костра, а Николай пошёл за аптечкой. Путь предстоит долгий.
Глава 29
Вечер наступил мгновенно. Конечно же, не обошлось и без дождя. Грозовые облака нависли над лесом и щедро одаривали его влагой. Мистер Николас и Маркус долго высушивали палатку на солнце, которые успело согреть землю сразу же после ухода непогоды. Закончив сборы и потушив костёр, путники двинулись в путь. За это время Маркус смог познакомиться с Вороном, а когда мальчик узнал, что Веррон это главный советник князей, он чуть не подпрыгнул от радости и гордости, что ему, только ему, предоставлена такая честь идти рядом с таким человеком, который почти каждый день общался с самими князьями.
— А как там теперь, в королевстве? — мальчик задавал очень много вопросов, так что Веррон только и успевал на них отвечать.
— Всё как было, так и осталось: поля, леса, луга — все на месте. Даже замок до сих пор стоит. Правда, мало людей теперь. Князь Амадей больше никому не доверяет. Он разочаровался в людях. Миракль же наоборот, пытается привлечь на свою сторону как можно людей, но к нему никто не идёт на службу, даже за большое жалование. Люди умные, понимают, что все не просто так, и князь не стал бы платить такие деньги за просто так. Знает, война близко. И она случится рано или поздно.
— Веррон, хватит мальчишку всякими страшилками пугать! Не будет войны, сплюнь! Народ и так в страхе, а ты войны хочешь! Ничем тебя история не учить, где это видано, чтобы война была хорошим делом? Повсюду же боль и страдания будут!
— Ой, только не нужно мне тут мораль читать, дед! А как иначе то? Чтоб без войны, да ещё и мира добиться, чтобы нас не убивали на каждом повороте из-за ничего?
— А с войной тебе никакого мира точно не видать! Только смерть принесешь на родину свою.
— Это не тебе решать, Николас. Это личное дело князей, скажут, войну начинать, начнём, и даже никто не пикнет про какие-то морали. Слово князей — закон. И никто его не осмелиться нарушить.
— Если бы это решали оба князя. Ты же знаешь, Амадей не станет вмешиваться в такие мелкие делишки, а для Миракль дай только повод, и он тебе хоть конец света устроит. Такая уж у него натура — боевая.
— Но я буду уже не Верроном, если не расскажу о таком предположение. Тогда уже не только Миракль, но и сам Амадей даст нам полной взбучки. Это же надо, скрыть от них их собственную внучку! Да они нам это никогда не простят.
— Я же тебе не говорю, не говорить об их внучке, тем более о предположение, ты же не знаешь точно, а вот об обстреле лучше не заикаться. Рана не глубокая, быстро заживет. Подумаешь, какая-нибудь царапина. Если не заикнешься, возможно, если эта информация подтвердится и все само пройдет.
