тюремный режим, чего никто делать не будет, да и воспитатели, положа руку на сердце, сами в детстве и ранней юности прошли те же лагеря с теми же традициями).
Вот и получаешь в итоге такие донесения – трудами трех агентов Сварога, внедренных под видом мирных воспитательниц...
Наконец вошла Бетта – веселая, загорелая, в палевом платье заимствованного с Той Стороны фасона – вырез гораздо скромнее, чем у взрослых придворных модниц, но все же заставляет упертого моралиста Янтагара вздыхать украдкой, как морж. Томильтон [6] бархатный, в тон платью – и там, конечно же, лежит маленький пульт, позволяющий вмиг развернуть квантовый компьютер с большим экраном и световой клавиатурой.
– Доброе утро, дядюшка Гэйр, – поздоровалась она звонко. – Я так понимаю, государственными делами вы не заняты?
– Повезло, выпала долгая передышка, – сказал Сварог не без радости. – Располагайся, а почему «доброе утро»? Уже на вторую половину дня перевалило...
– Ой, я не подумала... – Бетта уселась в мягкое кресло, полагавшееся ей по статусу, и положила ногу на ногу, что для ее возраста было еще рановато, но Сварог воздержался от замечания, чтобы не быть въедливым педантом и чрезмерным моралистом, хватит с нас и одного Интагара. – На Сильване, когда я улетала, еще стояло раннее утро, вот я и не перестроилась...
– Ну, как впечатления?
– Великолепные! Я летала к водопадам Тимьялоче, как всегда. Столько раз бывала на Сильване, а туда выбираюсь обязательно. До чего красивое и величественное зрелище...
– Согласен, – кивнул Сварог. – Бывали я там с Яной...
Действительно, зрелище впечатляющее. Это Африка – она здесь, правда, называется иначе и имеет другие очертания, но и там есть те самые водопады, что так красочно описаны Буссенаром в «Похитителях бриллиантов», любимом чтении Сварога в пионерском детстве. Мосиоа-Тунья, Место Гремяшего Дыма. Он в свое время и летал к Тимьялоче оттого, что помнил роман – и действительность нисколько не разочарован, наоборот...
Разговор предстоит тягостный – он никогда прежде не беседовал с Беттой, да и ни с кем другим на такие темы. Но и оттягивать не годится, нужно очертя голову прыгать в холодную воду... Окинул Бетту оценивающим мужским взглядом, ничего общего не имеющим с противоестественным влечением. Вздохнул про себя. Что ж, шестнадцать лет, первая половина которых прошла на деревенском приволье. Вот вам и результат – ни малейшей подростковой неуклюжести, вполне созревшая девушка, все при ней. В родной деревне к ней уже засылали бы сватов, ее старшая сестра четыре года назад вышла замуж, что полностью соответствует старинным деревенским традициям, и у Бетты есть годовалый племянник, из-за которого она стала чаще летать на историческую родину – роль тети ей страшно нравится. Что ж, приходится с нешуточной душевной скорбью признать: воспитание Бетты переходит на качественно новый этап, чего в жизни Сварога еще не случалось. Остается печально покориться судьбе (никто его не тащил за шиворот в опекуны, сам напросился) и повторить цитату из классика (кажется, Грибоедова, хотя Сварог точно не был уверен): «Что за комиссия, Создатель, быть взрослой дочери отцом!..»
– Дядюшка Гэйр... – сказала Бетта с определенным лукавством, склонив светловолосую головку с алевшими в волосах крупными рубинами диадемы к правому плечу. – Как-то странно вы на меня поглядываете, честное слово, странно, не так, как обычно. Я ведь научилась вас хорошо узнавать...
Ну да, женское чутье уже в этом возрасте работает в полную силу. Вот именно, драгоценности... С некоторых пор Бетта полюбила украшения – еще один неодолимый женский рефлекс – и Сварог дарил ей драгоценности из поместительных сундуков Вентордерана – не слишком часто, чтобы не баловать.
Так, ожерелье и серьги на месте, как и браслет – вот только вместо перстня с рубином на указательном пальце правой руки красуется гораздо более скромных размеров, с желтым сапфиром – незнаком, такого он не помнил. Что же, вполне укладывается в картину недавних событий, педантично отраженных в докладной из Колемаха. Категорически не сочетается с рубиновым гарнитуром Бетты, но она его все равно носит, хотя давно уже обрела хороший вкус в подборе одежды и украшений... Ситуация, мелькающая с завидным постоянством в любом душещипательном романе, наподобие «Странствий» или «Жемчужины в пыли»...
Ладно, в воду очертя голову, так в воду...
– Значит, отдохнула прекрасно?
– Великолепно! – оживленно воскликнула Бетта, невольно бросив быстрый взгляд на перстень с желтым сапфиром.
– Не сомневаюсь, – кивнул Сварог и продолжал самым обычным голосом без малейшего коварства киношного злодея. – Но на этот раз, сдается мне, ты порой развлекалась совершенно по-новому, а?
И посмотрел на нее пытливо, чувствуя себя так, словно свалил с плеч нешуточную тяжесть. Сам не знал толком, какой будет ее реакция, – но Бетта не отвела взгляд, нисколечко не смутилась, наоборот, на ее личике появилась легкая мечтательная улыбка.
– Костер в три человеческих роста, танцы за полночь... – продолжал Сварог все тем же ровным голосом. – Бетта, ты ведь всегда была со мной откровенной...
– Ах, вот оно что... – вкрадчиво протянула Бетта. – Уже наябедничал. Ну да, девчонки предупреждали, что они наперебой ябедничают...
– Бетта, королю не ябедничают, короля осведомляют, – наставительно сказал Сварог. – Опекуна, кстати, это тоже касается. Ну как, откроешь душу, или в наши отношения впервые врывается недосказанность? Сразу признаюсь, мне это чертовски неприятно. Я вовсе не собираюсь тебя допрашивать, если хочешь что-то скрывать, держи при себе, просто что-то ломается в наших отношениях...
– И ничего не ломается, дядюшка Гэйр, – уверенно сказала Бетта. – Вы же мне давно как отец, я же не поросюшка бесчувственная и неблагодарная... Пожалуйста, раскрою душу. Потому что совершенно нечего скрывать, и стыдиться нечего. Там был один мальчик... Мы знакомы уже давно, с первого класса Школариума, но сейчас было что-то абсолютно другое, никогда прежде не бывавшее. Как-то по-другому увидели друг друга. Последние дни мы танцевали только друг с другом, а в тот вечер, когда костер еще не прогорел, ушли в лес, где никто не видел. В лесу мы целовались. Мне было очень приятно. Я первый раз целовалась, и он тоже. Мы четыре вечера гуляли по лесу, ходили на берег озера смотреть восход ... и целовались.
– И только, Эльбетта? – спросил Сварог жестяным голосом коронного прокурора.
С давних пор повелось: полным именем он ее называл только тогда, когда бывал ею недоволен. Однако Бетта, ничуть не смутившись и не промедлив, отворила:
–
