— Да? Ну что же, отлично, — улыбнулась она. — Тогда идемте, я вам дам сонной настойки, чтобы перестройка на столичное время пошла быстрее.
О, это дело нужное, но… Сначала разговор.
— Ба, — я серьезно на нее посмотрела, — можно тебя сначала на два слова?
Она на миг замерла, а затем прищурилась и медленно произнесла:
— Думаю, да. Кайри, — бабуля повернулась к подруге, — ты же позаботишься о Марке?
— Разумеется, — приподняла смоляные брови та. — Могла бы и не спрашивать. А то не понятно, чей он внук!
— Не пыхти, — фыркнула ба и махнула рукой. — Все! Выметайтесь отсюда!
— Пойдем, мой мальчик, — бабушка Кайри сползла с тумбы и гордо вскинула голову. — Видишь, некоторые так жаждут разговора, что совсем позабыли о правилах хорошего тона.
— Да-да, — не впечатлилась завуалированной отповедью моя бабуля. — И вообще, Кайри, ты помнишь, что у нас еще полбутылки осталось?
— Я подумаю, — царственно отозвалась та, но смешинки на дне ее зрачков четко показывали, что леди Айверхел изволит дурачиться.
Она кивнула мне и направилась к двери. Марк молча пошел за ней, напоследок одарив меня многозначительным взглядом. Подозреваю, пытался намекнуть, что после разговора ждет меня в своей комнате. Я коротко кивнула и сосредоточила все свое внимание на бабуле.
Как только дверь закрылась и мы остались наедине, ба, прислонившись к столу, сложила руки на груди и спокойно сказала:
— Я тебя слушаю, внучка.
— В общем… — я нервно переплела пальцы, — меня вчера немного украли.
— То есть как это? — Темно-каштановые брови бабушки поползли вверх. — И что значит — немного?
Не теряя времени на предысторию, я поведала бабуле все, начиная с того момента, как услышала голоса рядом со своей башней и решила проверить, кто там. И по мере того, как я рассказывала, во мне росло смутное ощущение, что эту историю она уже слышала. По крайней мере, ее удивленность, гнев, шок и прочие яркие эмоции в большинстве своем не выглядели искренними. Может, кто-то другой и не заметил бы, но это же моя ба! И я прекрасно ее знаю!
— Так, хватит. — Я оборвала себя и хмуро на нее зыркнула. — Ставлю свой любимый гаечный ключ, ты знаешь об этом всем не намного меньше, чем я сама.
— С чего ты взяла? — изумилась бабуля.
Почти натурально.
— Ба, я же знаю, когда ты играешь, — устало выдохнула я и, найдя глазами единственный в этой мастерской табурет, подошла к нему и села.
— Гайка, кажется, ты переутомилась, — удрученно покачала головой она. — Внушаешь себе всякую чушь. Откуда мне знать это все?
— Вот и я интересуюсь, откуда? — Я сощурилась и задумчиво потеребила кожаный браслет на левом запястье. — Либо этих придурков, которые шлялись у нашего особняка, уже поймали, либо… — Я ощутила, как округлились от шока мои глаза. — О нет… Быть не может…
Эмоции. Они не всегда были наигранными. А исключительно в тех местах, которые, кроме меня, знал еще и Форендай. Но… не может быть! Или… может?
— Святые шестеренки… Ба-а-а! — Я резко поднялась и уперла руки в бока. — Ты что, говорила с Гертвишем?!
— Э-э, Глори, тебе совсем резьбу сорвало?! — воскликнула бабуля и для верности пальцем у виска покрутила. — Придумаешь тоже!
— Бабуля, не делай из меня дуру, кардан тебе в форсунку! — Я не сразу поняла, что кричу. — Ты явно знаешь эту историю! И сегодня, когда тебе звонили по артику… почему ты на меня так странно смотрела?!
— Не ори на старших, — спокойно осадила меня она, а затем, немного помолчав, нехотя сказала: — Да, Форендай мне все рассказал. Более того, в вашем саду он оказался не просто так, а выслеживая тех, кому ты потом попалась.
Я без сил опустилась на табурет и обхватила голову руками.
— Но как?.. — прошептала я, отказываясь верить в то, что моя любимая бабушка до сих пор общается с преступником номер один. — Ба, — подняла глаза и с мукой взглянула на нее, — только не говори, что ты тоже замешана в убийстве…
— Ты соображаешь, что несешь? — перебила она и грозно свела брови. — Как ты вообще могла такое подумать?!
Я лишь молча моргала. А что еще я могла подумать, простите?!
— Так, я вижу, подробного разговора не избежать, к сожалению. — Бабушка села на стол и скрестила ноги. — Пообещай мне, что услышанное сейчас ты никогда и ни при каких обстоятельствах никому не расскажешь!
— Но Марк… — Я беспомощно развела руками. — Он с меня не слезет, а врать ему я не умею — почует. Как я тебя…
— Ладно, — тяжело вздохнула ба и, поморщившись, проворчала: — Все же ваша дружба — нечто… Впрочем, он парень неболтливый, несмотря на то что производит обратное впечатление.
Это да…
Я все еще пребывала в некотором шоке, а потому лишь отстраненно наблюдала, как бабуля спрыгнула со стола и принялась расхаживать перед ним.
— Значит, так, определим сразу, чтобы не было непоняток, — отрывисто проговорила она. — Форендай не убивал королевскую чету.
— Ты уверена? — недоверчиво спросила я.
— На все сто процентов.
— Но как же результаты расследования и все улики…
— Бред от начала до конца. — Она остановилась и уставилась на меня немигающим взглядом. — Я знаю это точно. А тебе для того, чтобы поверить, придется выслушать всю историю, вместе с подноготной.
Я прокашлялась и прошептала:
— Слушаю.
— Ты помнишь Волтера Оревдайра? — вдруг задала ба неожиданный вопрос.
А он-то тут при чем?!
— Конечно. — Я осторожно кивнула. — Твой любимый студент, перспективный техномаг. Погиб почти два года назад — во время испытания очередного прибора взлетела на воздух его мастерская.
— Все верно… — Бабуля тяжело вздохнула и едва слышно прошептала: — Какая потеря… — А затем, уже громче, сказала: — Об этом знает ограниченный круг лиц, но примерно за два месяца до смерти Волтер изобрел потрясающую штуку, которая открывала большие перспективы для всех сфер жизни. Он придумал, как фиксировать, а потом воспроизводить движущееся изображение и звук. Попросту говоря, его прибор записывал то, что перед ним происходило, а потом это можно было посмотреть.
Я забыла, как дышать. Как техномаг, хоть и начинающий, я прекрасно понимала и значимость этого изобретения, и его сложность. Да, Волтер был гением, я даже немного ревновала бабулю, но это!.. Немыслимо! Но… почему до сих пор об этом устройстве никто ничего не знает?! Вот этот вопрос я и поспешила озвучить.
— О-о-о, в этом-то и суть, — мрачно улыбнулась ба, а затем, схватив со стола бокал с остатками вина, залпом выпила. — Видишь ли, прототип был передан королю, который лично хотел протестировать прибор. А потом мастерская Волтера взорвалась, и сам он погиб. Никаких чертежей, никаких документов, ни-че-го не осталось.
